Приемыш. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 43

Когда они шли обратно, у столовой толпились только младшие, возле которых стоял огромный мужчина с грубыми чертами лица. Усы и борода срослись у него в единое целое, прикрывая всю нижнюю часть лица.

– Горыныч! – шепнула Ольга.

– Волкова? – низким голосом спросил воспитатель. – Давай пройдем в учебную часть, нам нужно поговорить.

В комнате, куда он завел Иру, никого, кроме них, не было.

– Садись, Волкова! – показал он ей рукой на стул. – И слушай меня внимательно. Я смотрел твою анкету, согласно которой тебе еще только четырнадцать. Местные порядки знаешь?

– Знаю. А почему вы такое допускаете?

– Не одобряешь, значит, – невесело усмехнулся он. – Я тоже не одобряю. А что прикажешь делать? Пробовали запрещать вообще, получается еще хуже. За год три аборта. И у одной из этих дур после него уже никогда не будет детей. Причем из парней этим занимаются самые... – он не нашел для их характеристики приличного слова и продолжил. – Остаются на ночь в столовой, уединяются в бытовках, лазают по карнизам, один вообще сорвался на хрен. При попытках воспрепятствовать угрожают воспитателям. А у нас, кроме меня, одни женщины. И убрать я этих мерзавцев не могу, тем более применить силу. Да если бы они одни. Если бы имело место насилие, я бы ни на что не посмотрел, вбил бы их в землю по самое причинное место. Так ведь нет, сами бегают! Распробовали, где сладкое и сами липнут к парням. Вот что бы ты вся из себя такая правильная мне посоветовала делать в такой ситуации?

– Неужели так везде?

– Ну почему же везде. Где-то этого почти нет совсем, а где-то еще гораздо хуже. Ты поняла, к чему у нас с тобой весь этот разговор?

– Вы можете не беспокоиться, Степан Борисович, мне эти парни и на фиг не нужны, а если кто из них полезет внаглую, отгребет так, что мало не будет.

– Ну-ну, ты, конечно, девочка спортивная, но с парнями тебе все равно не тягаться. Имя-то мое от кого узнала?

– Девочки сказали.

– Еще помнят? Они меня иначе, чем Горынычем уже года три не величают, причем и за глаза, и в глаза.

– Еще мне сказали, что вы хорошо знаете английский.

– Откуда только узнали? Ну да, могу разговаривать и читаю без словаря. А тебе это для чего?

– Я хотела вас попросить помочь мне его выучить за тот месяц, что остался до школы.

– Шутишь?

– Ну, пожалуйста! У меня очень хорошая память, и я буду очень стараться!

Он заколебался, но небольшое воздействие сделало свое дело.

– Ну хорошо. Я завтра составлю для тебя программу и ежедневно буду давать задание и контролировать, что у тебя получается, а что нет. Несколько дней позанимаешься словарным запасом, а потом к изучению слов добавим грамматику. А в конце я тебя натаскаю в разговорной речи. Конечно, все это при условии, что ты у нас вундеркинд. Только при остальных об этом своем увлечении не слишком распространяйся: сочтут чокнутой.

– Ну их! – махнула рукой Ира. – Все равно узнают. Пусть хоть огурцом считают, лишь бы не мешали.

– Дело твое, – пожал плечами Горыныч. – Завтра приходи за первым списком. Транскрипцию нормально читаешь? Ну я все равно покажу пример произношения. Иди, и если будут приставать, сразу же обращайся ко мне, не жди, пока кто-то от слов перейдет к делу.

– Чего от тебя Горыныч хотел? – спросила Оля. – Только знакомился?

– И со мной знакомился, и меня знакомил с вашими порядками. А я его попросила подтянуть меня по английскому. Он обещал помочь.

– Ну ты даешь! – вытаращилась на нее Оля. – На фига тебе его зубрить? Больше нечего делать? Через месяц и так англичанка в школе им все мозги запудрит.

– Есть у меня цель – прокатиться в Америку! – засмеялась Ира. – Не бери в голову: у каждого человека свои причуды.

Она сходила в туалет, заперлась в кабинке и воротами вышла во двор особняка. Здесь было раннее утро, но все уже встали. Бегом, отвечая на приветствия, она заскочила в особняк и бросилась в комнату наставницы. Серебряная фляга с отваром стояла, как и уговаривались, на столике. Схватив сосуд, Ира прямо из комнаты шагнула обратно в туалетную кабинку. Забравшись на унитаз, она дотянулась до сливного бачка, на котором не было крышки и опустила в него флягу. Потом вернулась к себе и оставшийся до обеда час отдала чтению книги. Оля куда-то убежала и не приставала с расспросами.

На обед опять повторились «смотрины», причем на этот раз парни осмотром не ограничились.

– Не торопись, успеешь поесть! – заступил ей дорогу невысокий крепыш лет шестнадцати. – Давай поговорим.

– Ну давай, – уступила она, решив без необходимости не обострять ситуацию. – Ты иди Оля, я сейчас. И о чем ты со мной хотел поговорить?

– Олег, – представился он. – Ты и дальше намерена избегать тех, кто в штанах? Я предлагаю тебе перестать маяться дурью и нормально с нами общаться. Наслушалась о нас всякого от девчонок? Можешь не бояться: никто тебя не тронет, если ты сама этого не захочешь. Здесь дураков нет связываться с Горынычем и менять это заведение на колонию.

– У меня, Олег, сейчас на общение с вами времени нет. Говорю тебе честно без бреши. У меня каждый день занятия с Горынычем. За месяц нужно успеть выучить английский. А там можно будет и погулять. Так годится? Ну и прекрасно!

Обогнув ошарашенного парня, она зашла в столовую и села за свой столик, куда Ольга уже принесла ей тарелки с рассольником и котлетой с макаронами, и начала обед с компота. Сегодня был яблочный.

– Что он тебе сказал? – не утерпела Ольга. – Предложил стать его девушкой? Это Олег Кашин, он верховодит в третьей группе.

– Главное не то, что сказал он, – уминая вкусный рассольник, сказала Ира, – а то, что ответила ему я. Отвечаю на вопрос, который вертится у тебя на языке. Я ему сказала, что пока не выучу с Горынычем английский, я их всех в гробу видала.

– И он...

– Он офигел.

– Я бы от такого ответа тоже офигела, – честно сказала Оля. – Это надо же такое ляпнуть! И кому? Олегу, к которому девчонки в очередь выстраиваются!

– Знаешь, давай заканчивай разговоры на эту тему, мне уже надоело. Или наша дружба закончится, еще не начавшись.

Доедали они обед молча, так же молча дошли до своих кроватей и улеглись, занятые каждая своими мыслями.

«Ну и пусть, – подумала Ира. – Так даже лучше: меньше будет отвлекать от занятий».

Долго лежать не получились: сработало заклинание, повешенное на замок. Кто-то безуспешно пытался его открыть. Она соскочила с кровати и, надев тапочки, припустила в помещение, где хранились личные вещи девочек. Дверь в него была приоткрыта и она, нацепив на себя внешность Ольги, в нее заглянула. Возле ее шкафчика с недоумением стоял средних лет мужчина с чем-то вроде ключей в руках. У его ног лежала большая хозяйственная сумка.

– Тебе чего, девочка? – услышав скрип половиц, повернулся к ней мужчина.

– Мне просто интересно, что вы здесь забыли, – сказала Ира, которая уже узнала все, что было нужно.

– По заказу вашего завхоза я ремонтирую замок на шкафу. А ты мне мешаешь. Если тебе нужно что-нибудь забрать – забирай, только быстрее, я спешу.

– Да ладно, – ответила Ира. – Работайте, я вам мешать не буду, зайду позже.

Она вышла, одновременно развеивая свое заклинание. Человек был работником комитета и пришел за ее костюмом. Костюма было жалко, но невозможность открыть простой замок, да еще специалистом своего дела, могла бы привести к нежелательным последствиям. К тому же был шанс, что после осмотра костюм вернут. К ее возвращению Ольга уже перестала дуться и опять болтала как обычно. Остаток дня прошел без происшествий, а на следующее утро сразу после завтрака ее перехватил Горыныч, и они в учебной части занимались языком часа полтора, после чего Ира получила список из примерно ста слов.

– Неправильные глаголы даются сразу во всех формах, – пояснил воспитатель. – Так что слов там больше сотни. Я для тебя делаю выборку наиболее употребительных. Твой уровень знаний я оцениваю как посредственный. Мы позанимались транскрипцией, и теперь я хотя бы уверен, что ты все заучишь правильно. Завтра проверю и слова, и произношение. Если ответишь неудовлетворительно, на этом и закончим. И приходи сюда после завтрака сама, не хочу, чтобы пошли слухи, что я сбрендил и увиваюсь вокруг хорошенькой малолетки.