Единственная на всю планету. Трилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/323
• Следующая

– Молодежь, идите завтракать, – донесся из кухни голос отца. – Все уже на тарелках.

Они сходили умыться, а потом с удовольствием съели горячую, хрустящую картошку с ломтиками поджаренного сала.

– Вредно, но вкусно! – сказала Оля. – Спасибо, папа. Пока не посажу себе печень, буду есть такую картошку. А посажу – вылечу магией и буду есть снова. Так, бросайте все, потом уберем: гости приехали. Точнее, один гость.

Когда вышли на крыльцо, увидели, что на дороге, не доезжая полусотни метров до ворот, стоит «джип», за рулем которого сидит толстяк, грозивший вчера Нору.

– Папа, – обратилась к отцу Ольга. – Бери их оружие и догоняй. А ты, Нор, смотри отсюда.

И пошла к воротам навстречу покинувшему машину толстяку.

– Здравствуйте! – приветливо поздоровалась она с ним. – Приехали за своим арсеналом? Сейчас получите свои стволы обратно.

– Здравствуй, если не шутишь, – настороженно ответил он. – Не скажешь, что это с нами вчера приключилось? И отчего это так подобрел твой отец?

– Все зло от водки, – доверительно сказала девушка. – Вы вчера нажрались как свиньи, и дело чуть не дошло до стрельбы. Отсюда и ваш коллективный обморок, и конфискация оружия. Хотелось бы знать, вынесли вы из этого какой-то урок, или одного обморока недостаточно?

– Об этом я поговорю не с тобой, а с твоим отцом, – кивнул толстяк на подходившего Егора, на котором, помимо пяти карабинов, висела еще и двустволка.

– Говорите лучше со мной, – посоветовала Оля. – А то оружие, как принесли, так могут и унести, а что-то мне подсказывает, что у вас на него нет нужных документов. Поможет ли «крыша»?

– Почему все рыжие такие нахальные? – спросил толстяк Егора и, не услышав от него ответа, добавил для Ольги. – Что ты хочешь услышать?

– Я хочу, чтобы вы соблюдали правила охоты и не беспокоили нашу семью. Так понятно?

– И ты поверишь моему обещанию? – прищурился толстяк.

– Я так и думала, что они доброты не поймут, – сообщила отцу Ольга и снова повернулась к гостю. – Смотри, сам напросился!

Ее внешность начала стремительно меняться. Кожа стала бледной, словно ее посыпали мукой, из приоткрытого рта вылезли тонкие, длинные клыки, а в глазах загорелось зеленое пламя. Несуществующий ветер подхватил ее волосы и поднял их вверх. Отдельные пряди извивались словно змеи, а на оторопевшего мужчину пахнуло смрадом разлагающегося тела.

– Вы ссс кем сссвязалисссь, уроды? – прошипело чудовище. – Всссех выпью и вырву сссердца! Зззапомни, на кажжждом иззз вассс метка! Найдем везззде! И мертвым пули не страшшшны! Не приду я, придут сссессстры! Всссе понял?

Оля приняла прежний вид и повернулась к отцу.

– Папа, забрось сам их карабины в машину, а то от этого сейчас толку мало. Он к тому же обгадился.

Запах мертвечины исчез, но в воздухе явственно попахивало человеческим дерьмом, а штаны у толстяка потемнели от мочи. Отец отнес карабины и уложил их на заднее сидение машины, после чего вернулся.

– Все понял? – спросила Ольга еще до конца не пришедшего в себя мужчину. – Тогда свободен. Пошли, папа.

Когда они повернулись и пошли к крыльцу, с забора снялись сидевшие на нем вороны и закружились над толстяком, метко опорожняя на него кишечники.

– Пришел в себя, – сказал отец, наблюдая за бросившимся к машине мужчиной. – Что ты с ним, интересно, сделала, что он обделался? Я никогда в жизни не встречал настолько испуганного человека! Как будто он увидел ожившего покойника.

– А он его и увидел, – отозвался с крыльца Нор. – Вампиры они ведь живые мертвецы. Ты думаешь, это была хорошая идея?

– Ты ему внушила, что ты вампир? – удивился отец. – И он поверил? А почему я ничего не почувствовал?

– Потому что я берегла твои нервы, – пояснила Оля. – Если бы ты там от страха растерял оружие, испортил бы мне всю игру. Он бы потом об этом вспомнил.

– А теперь показать можешь? – спросил отец. – Не такие уж у меня слабые нервы. Ужастиков много просмотрели.

– Ты тоже хочешь посмотреть? – спросила девушка Нора и, получив подтверждающий кивок, сказала. – Ладно, сами напросились. Только, чур, от меня потом не шарахаться!

Шарахнулись оба. Правда, она не стала ни на кого шипеть и быстро сняла внушение.

– Беру свои слова обратно, – сказал побледневший отец. – Фильмы – это одно, а встретить такую страшилу самому... Соседей ты точно напугаешь, если поверят этому засранцу. Но могут быть неприятности, если они уедут и станут об этом болтать. Не боишься?

– А я приняла меры, – засмеялась Оля. – Отправила за машиной Норика с запиской. Там есть строчка насчет болтовни. Если я права, они в ближайшие дни отсюда уедут, а потом и вовсе продадут свою «Фазенду». Но на всякий случай несколько дней нужно поберечься. Когда едем к Сергею?

– Я послезавтра ему позвоню ближе к вечеру, – пообещал отец. – Он уже должен будет вернуться. Попрошу, чтобы он подъехал на своей машине. Здесь поговорим, а потом поедем в райцентр. Мне туда, кстати, нужно смотаться по работе. Сделаю свои дела, купим все, что нужно Нору, и поговорим насчет паспорта.

– Ты куда? – спросил Зотов Бусыгина, когда тот выскочил из «джипа» и рванул в дом.

Не получив ответа, он пожал плечами и подошел к машине. На заднем сидении лежали сваленные в кучу карабины, причем оптический прицел на одном из них был разбит.

– Урод! – высказался он о Бусыгине. – Кто же так возит оружие!

С переднего сидения потянуло дерьмом. На водительском сидении он обнаружил желтую жижу, в которой запачкал руку.

– Урод! – повторил он, брезгливо вытирая руку о борт машины. – Урою падлу!

Он сходил запереть ворота, после чего пошел разбираться с засранцем. В большой гостиной, где возвращения Бусыгина ждали остальные, его еще не было.

– Куда ты его дел? – спросил Зотова Руднев.

– А я знаю? – ответил тот. – Вылетел из машины и побежал в дом. Наверное, подмывается и меняет штаны. «Джип» весь обосран, а оружие, которое ему отдали, свалено сзади в кучу. Этот урод его так и вез. Оптику на твоем карабине чем-то высадило. А я вот руку измазал, до сих пор воняет.

– Странно, – сказал Багров. – С чего бы это его пронесло? Все ели одно и то же. У меня с животом все в порядке. Но оружие отдали, а это уже хорошо. Ты, придурок, вчера чуть не замочил инспектора. Ты прикинул, во что бы нам это вылилось?

– Пусть не борзеет, – проворчал Зотов. – Да и не было бы ничего. Вывезли бы и бросили в реку. Щенки не вовремя приперлись. А вот и засранец пожаловал!

В открывшуюся дверь прошел толстяк, который, ни на кого не глядя, сел за стол и обхватил голову руками.

– В чем дело, Валентин? – спросил Багров. – Что с тобой сделали?

– Отдайте мне мою долю! – поднял голову толстяк. – Забирайте дом, а я прямо сегодня уезжаю!

– Ты не ответил, – напомнил Багров. – В чем причина того, что у тебя такой затравленный вид?

– Я трус? – спросил его толстяк. – Мы с тобой сколько знакомы? Можешь ты сказать, чтобы я хоть раз... Вот и я не могу! А сегодня я напугался так, что у меня хлестало изо всех дыр! Вы мне можете верить, можете сказать, что я допился до белой горячки, но дочь инспектора самый настоящий вампир! Подошла ко мне такая же девчонка, которую вы все видели вчера, и на моих глазах превратилась в чудовище. Кожа белее бумаги, клыки торчат, а в глазах горит зеленое пламя! Ветра не было, но вся ее грива сама поднялась вверх и заходила ходуном, как куча змей. А трупный запах... Я просто слишком сильно испугался, иначе меня там же и вырвало бы. И шипела, как змея. Предупредила, что все мы меченные, поэтому если пойдем наперекор ее отцу или посмеем причинить им хоть какой-то вред, выпьют на фиг и оружие не поможет! Так и сказала, что мертвым пули...

– Точно сбрендил! – сделал вывод  Зотов. – Это просто гипноз.

– И в обморок мы все вчера дружно упали из-за гипноза? – с ноткой истерики спросил толстяк. – Вы как хотите, а я рву отсюда когти!

В настежь открытое окно влетел здоровенный ворон, который подлетел к столу и уселся на стоявшую в его центре хрустальную вазу, чуть ее не перевернув. Выронив на стол сложенный в несколько раз листок бумаги, он насмешливо оглядел оторопевших мужчин, каркнул и, хлопая крыльями, вылетел на улицу. При этом ваза покачнулась, но устояла.

• Предыдущая
• 11/323
• Следующая