Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914) - Бовуа Даниэль - Страница 8

Его умопомрачительные планы были несколько приостановлены в связи с поражением России при Аустерлице, после которого Чарторыйский потерял должность министра иностранных дел, а Александр начал с растущим недоверием относиться к полякам, чьи взоры обернулись в сторону Княжества Варшавского. После заключения Тильзитского мира Ян Потоцкий надеялся, что будет вновь проявлен интерес к его азиатским планам теперь уже под франко-российской эгидой. В 1808 г. он познакомил со своим проектом эмиссара Наполеона, однако нараставший конфликт между двумя императорами не позволил ему вдохновить русских на завоевание Кабула, захват Пенджаба и преграждение пути англичанам к Кантону. Потоцкий продолжал развивать свои идеи в сочинении Considerations sur la Russie Asiatique, удалившись в свои украинские владения до 1815 г., когда он решил покончить жизнь самоубийством21.

Приведенные яркие примеры интеграции польской и российской аристократии в дальнейшем будут оставлены нами в стороне, поскольку изучение этого явления не является целью исследования. Мы увидели лишь часть явления, по сути своей более сложного и массового, изучение которого не должно замыкаться в рамках исторических анекдотов из жизни отдельных персонажей. В данном случае требуется обращение к более серьезной методологической базе с привлечением большего числа источников, что, к сожалению, не является отличительной особенностью существующей по этой теме литературы.

Такая необходимость назрела также потому, что в России сосуществуют как «оптимистическое» видение, о котором шла речь выше, так и целиком противоположная ему точка зрения о польской шляхте, занимавшей крайне враждебную позицию в отношении России. Такой подход в двух словах можно определить как полонофобию, отъявленную враждебность ко всему польскому, которая на протяжении уже двух или даже трех столетий не дает покоя части общественной мысли в России. Грустным примером такого подхода является статья, вышедшая в 2002 г. из-под пера главного редактора печатного органа Союза писателей, известного своим антисемитизмом и ксенофобией22. Этот путь исследования также не стоит нашего внимания.

Необходимо сразу отметить, что в данной работе общая информация по отдельным аспектам жизни Украины будет даваться выборочно, что обусловлено спецификой исследования. Приведем некоторые данные, характеризующие социально-экономическое развитие Правобережной Украины в начале XIX в.

Данные о численности населения базируются главным образом на касавшейся всей империи подушной переписи 1795 г., составление которой хоть и могло бы желать лучшего, однако ей можно доверять в большей степени, чем последующей переписи 1811 г. Согласно этим данным и на основании дополнительной информации из неопубликованных ежегодных губернаторских отчетов (хотя данные не совпадают по отдельным годам), население обоих полов составляло:

На протяжении последующих 25 лет в связи с интенсивным естественным приростом общее количество населения увеличилось почти на миллион. В дальнейшем мы увидим, что интересующая нас группа поляков составляла 7 – 8 % от общего числа основной массы населения, а именно – украинских крепостных и незначительной части государственных крестьян (последние остаются за рамками нашего анализа). Например, на Волыни в 1815 г. на 487 325 душ крепостных только мужского пола (единицей переписи была т.н. «ревизская душа») насчитывалось всего 12 186 казенных крестьян, зачастую нанимавшихся на работы к помещикам.

Разнообразие пейзажа в полном смысле этого слова обуславливалось появлением малочисленных и бедных церковных построек, не соответствующих количеству духовного сословия и верующих. Большая часть крестьян были православными, их число увеличилось особенно в результате решительного наступления России на униатство, начатого после второго раздела Речи Посполитой. Несмотря на это, губернаторы ежегодно докладывали, что, за исключением нескольких крупных монастырей, остальные деревянные православные церкви находятся в плачевном состоянии, в то время как в каждом польском поместье имеется содержащийся в хорошем состоянии римско-католический костел. В упоминаемом выше рапорте по Волыни приводятся данные по духовенству за 1815 г., согласно которым православных священников было 6652, униатских – 1583, римско-католических – 1507, а лютеранских пасторов – 3. Отметим, что религиозные конфликты на территории Правобережной Украины в этот период, несомненно, заслуживают отдельного исследования.

Количество евреев было несколько большее, чем поляков. Губернаторы крайне негативно высказывались об их численности в селах, особенно в период целой череды их переселений в города в конце 1807 г., последовавших за переписью еврейского населения на основании «Положения об устройстве евреев» от 9 декабря 1804 г. Эта переселенческая акция, рассчитанная на 1809 – 1810 гг., была приостановлена 29 декабря 1808 г., однако враждебное отношение к евреям со стороны поляков, русских и украинцев сохранилось. Хотя специальные правила и ограничения, более суровые по сравнению с предпринимаемыми в отношении поляков, казалось бы, сделали жизнь еврейской общины менее приметной, о ее присутствии следует постоянно помнить.

Путешественника из Западной Европы в то время удивляло почти полное отсутствие следов урбанизации на изучаемых нами землях. После присоединения к России, Правобережная Украина была разделена на три губернии по двенадцать уездов в каждой. Уездные органы власти расположились в местечках, называемых с этого момента городами, в большинстве своем заслуживающими именоваться в западном смысле слова того времени – всего лишь селами. Благодаря расположению в них полицейской управы, суда и почтовой конторы, проведению время от времени шумных и людных ярмарок, эти городки постепенно начинали развиваться. Однако ни один из них не пережил расцвета, подобного тому, который пришелся на долю Киева во второй половине XIX в. Свидетельством тому являются данные по «городским» жителям Киевской губернии за 1806 г. и Подольской за 1813 г. (охватывают только мужское население):

В 1815 г. «городское» население Волыни насчитывало 28 836 лиц мужского пола, из которых к мещанскому сословию относилось 17 844 иудейского вероисповедания и 5358 христиан, к купеческому – 140 и 44 соответственно, а к ремесленному – 3547 и 1903. Евреи и христиане имели своих представителей в городовых магистратах.

Как видно из приведенных данных, Киев – жемчужина в перечне титулов Екатерины II и единственный город Правобережной Украины, присоединенный к России еще в 1686 г., – не выделялся на общем фоне по количеству населения и мог бы разделить судьбу стертого с лица земли Галича – еще одного центра средневековой Украины. Как только Киев стал наиболее важным из административных центров трех новых губерний, присоединенных к Российской империи, его губернаторы старались повысить престиж города (кроме губернатора Киевской губернии, здесь же с 1796 по 1832 г. располагалась резиденция военного губернатора, а после 1832 г. – генерал-губернатора, отвечавшего за всю Правобережную Украину). Однако основной бедой Киева, как и других городов с деревянной застройкой, были частые пожары – 9 июля 1811 г. огнем был уничтожен целый район – Подол. Киев, несомненно, отличался от других городов тем, что был крупнейшим православным центром, здесь располагалась Духовная академия, сюда в Софию Киевскую и Печерский монастырь стекались толпы паломников. Кроме того, сюда же ежегодно съезжались польские землевладельцы на контрактовую ярмарку, которая была также поводом для светских встреч. В эти дни население города удваивалось, половину его составляли польские помещики. Согласно данным полиции, в 1811 г. в Киев прибыло 2737 шляхтичей и 416 купцов в сопровождении 3745 слуг и членов семьи, всего 7098 человек, каждый из которых уплатил достаточно высокий сбор яюза проезд через городскую заставу. Однако с западноевропейскими городами по своим размерам столица Украины сравнялась лишь в конце XIX в. (175 тыс. жителей в 1886 г. и 294 тыс. в 1909 г.).