Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914) - Бовуа Даниэль - Страница 22

Зубову так хотелось убедить любовницу в осуществлении своих замыслов, что он прибегает к преувеличениям: «Они еще при бывшем польском правлении, негодуя крайне на высокие подати платимые ими владельцам за наем земли приносили бывшему екатеринославскому губернатору Каховскому неоднократные просьбы о позволении им селиться на свободных землях оной губернии и некоторые из них даже не требовали никакого от казны пособия, а потому нет сомнения, чтобы они не согласились с радостью исполнить сие самое ныне, если благоугодно будет Вашему Императорскому Величеству вместо их настоящих жилищ, где они терпят изнурение и огорчения, пожаловать им свободные и изобильные земли». Естественно, губернатором этой обетованной земли был Зубов.

В это время Зубову еще не было достоверно известно, сколько чиншевой шляхты проживает на Украине, но он точно знал, что много. Имея какие-то представления о казаках, осевших на Черноморском побережье (поверхностные, поскольку в основном он проводил время в столице), Зубов допустил в своем проекте одну нелепость. Он приписал шляхте огромную тягу к оружию, а потому посчитал, что она с радостью вольется в ряды солдат-землепашцев в Вознесенской губернии (Вознесенск – местечко на реке Буг к югу от Умани и Ольвиополя, в будущей Херсонской губернии) и в окрестностях Екатеринослава, где чиншевики могли бы превратиться в землепашцев-скотоводов – «по образу наших однодворцев» (к этой мысли вернутся через 40 лет, правда, не в Новороссийских землях). По мнению Зубова, польская шляхта мужественно защищала бы свою собственность, а также свою новую родину. Некоторые могли бы согласно духу уже готовых проектов вступить в казацкие отряды, как, к примеру, шляхта из бывших имений князя Любомирского, или поселиться на свободных землях Вознесенской губернии, насчитывавшей миллион десятин и способной вместить 100 тыс. душ…

Данный проект, каким бы иллюзорным он ни был, с тем же размахом и с учетом тех же деталей в следующий раз возродится в столь же безумных планах 1831 – 1834 гг., а предполагаемая депортация вновь будет представлена как благо и милость. В будущем тоталитарные системы ХХ в. и развитие железнодорожной сети превратят в реальность идеи массовых депортаций, которыми бредила Северная Семирамида, читая плод размышлений своего любовника.

Зубов также писал, что со временем большинство этих облагодетельствованных колонистов потянутся в Мариупольский уезд, расположенный на берегу Азовского моря, и в Новомосковский уезд в Таврии у устья Днепра в районе Мелитополя и что все они получат помощь, детали которой он подробно изложил в семи пунктах.

1. В уездах Вознесенской и Херсонской губерний имелось более 65 565 десятин свободной плодородной земли. Шляхта должна была там найти достаточно камыша и соломы на крыши своих жилищ. Расстояние при переезде не должно было быть слишком большим. Строительное дерево имеется в изобилии по берегам реки Кодыми. Вдоль нее можно расположить 2000 дымов, еще 2000 в Херсонской губернии, из которых 200 оставить в околицах Вознесенска.

2. Между крепостями Александрия и Петровск, расстояние между которыми в 150 верст, в Екатеринославской губернии и вдоль рек Таврической земли плодородной земли и воды имеется в изобилии. Поселив там 800 семей, можно было бы обеспечить защиту пути между Днепром и Азовским морем. Развитие этих земель должно было идти быстро. В случае необходимости солдаты-хлебопашцы могут нести службу на линии Кубань – Таврия. Хозяйственный инвентарь и домашняя утварь уже привезены по Днепру в Херсон из Белоруссии. Каждая семья должна была получить 30 десятин земли с правом последующего наследования без уплаты земельного налога: «Таковая отдача им земли в вечное владение побудит охотнее и прочих из сего шляхетства переселиться с чужих земель, за обрабатывание коих платят ныне подати, и сделаться владельцами своей собственности». Как видно из следующего пункта, обещание щедрых наделов было вызвано незнанием о господствующей в польской Украине традиции индивидуализма.

3. Ссуду размером в 30 рублей собирались обещать первым 4 тыс. прибывшим, ее должны были получить как имеющие землю, так и не имеющие, все вместе, на основе круговой поруки. В этом нашла проявление исконная русская мечта о взаимном присмотре, характерном для крестьянского мира – общины; после 1830 г. она вновь возродится в проектах министра П.Д. Киселева по реорганизации этой группы шляхты. Мечта эта заключалась в достижении солидарной ответственности за полученную ссуду «всего общества, из чего и та может последовать польза, что все и каждый из переселенцев один за другим будет иметь присмотр». Предполагалось, что ссуда должна быть возвращена в течение четырех лет, что в целом составило бы 120 тыс. рублей, к этому необходимо было бы добавить еще 200 тыс. в том случае, если бы правительство взяло на себя оплату строительства домов из расчета по 50 рублей на каждый. Расходы на строительство также подлежали возвращению.

4. Естественно, к переселенцам следовало относиться с определенной долей осторожности: в одном поселении, по расчетам Зубова, не должно было быть более 50 домов с переселенцами, и они не должны были контактировать с уже существующими поселениями.

5. С учетом возникновения военной необходимости нужно было предусмотреть формирование полков, куда должны были набирать добровольцев, поощряя их специальными указами.

6. Колонистам необходимо было гарантировать свободное и беспрепятственное соблюдение церковных обрядов «для лучшего привлечения их как на сие земли, так и для вкоренения в сердцах их благодарности, доверенности и любви к правлению зиждующему благосостояние их и потомства, не благоугодно ли будет повелеть, Всемилостивейшая Государыня, для каждых 200 семейств из доходов вверенных мне губерний соорудить храм божий и по сношению моему с Епископом Католицким определить попов того исповедания в верности и благомыслии испытанных».

7. Кроме того, следовало этим семьям позволить продать или привезти с собой все, что им принадлежало в прежнем месте проживания, и назначить ответственных, в обязанности которых входило бы следить, чтобы владельцы имений, в которых эти семьи проживают, не препятствовали им, чтобы таким образом «все пользовались силой закона Вашего Императорского Величества». Зубов, очевидно, понимал, что отъезд чиншевиков привел бы к разрыву соглашений на честном слове с богатыми землевладельцами, а это могло бы привести к протестам со стороны последних.

Екатерине II подобные рассуждения, естественно, пришлись по вкусу, и она поручила выполнение проекта его автору, считая подобные планы крайне полезными для этого типа людей и соответствующими сложившейся ситуации, о чем и было сказано в «Именном указе, данном Екатеринскому, Вознесенскому и Таврическому Генерал-губернатору князю Зубову. О переселении в сии губернии на казенные земли чиншевой шляхты с помещичьих земель в присоединенных от Польши губерниях».

Несмотря на общую формулировку названия указа, сделанные императрицей поправки ограничивали эту операцию до уровня эксперимента. Использовав в заключительном варианте указа первый пункт проекта, Екатерина приказывала для начала ограничиться немедленным переселением 4 тыс. дымов на берег реки Кодыми под Вознесенск, а также в несколько отдельных мест под Херсоном, Екатеринославом и в Таврии. Этот эксперимент должен был финансироваться Зубовым из бюджета его губерний. Указ не исключал возможности дальнейшего развития операции, если желающих будет больше.

Ничего не известно о возможной реализации проекта, который в большей степени поражал своими намерениями, нежели размахом. Даже если и была начата его реализация, от него достаточно быстро отказались. Спустя четыре месяца после смерти Екатерины II и через десять месяцев после подписания ее указа генеральный прокурор Сената объявил крайне лаконичный по форме приказ Павла I: «Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил: переселение чиншевой шляхты из губерний от Польши приобретенных в бывшую Вознесенскую губернию остановить»129. И так проект, которому суждено было остаться на бумаге, стал источником легенды. Однако в оправдание историков, распространявших эту легенду, нужно сказать, что идея уменьшения растущей численности шляхты с помощью подобных чисток будет продолжать будоражить чиновничьи умы, в чем нам предстоит убедиться на основании многочисленных архивных материалов, извлеченных из забытья.