Экстаз - Смолл Бертрис - Страница 30

• Предыдущая
• 30/33
• Следующая

— Очень, — всхлипнула она. — Меня нужно наказать! Я хочу, чтобы меня наказали.

Дагон шлепал ее, пока рука не устала. Поразительно, как эта нежная девушка может выносить столь суровое обращение!

Он сунул пальцы в ее грот и не удивился, найдя, что она истекает нектаром.

— Ну и бесстыдница! — невольно усмехнулся он. — Адон, принеси шарики. Наша прекрасная королева должна немного помучиться за то, что так наслаждалась избиением.

Он перевернул Халиду и, сжав в объятиях, крепко поцеловал.

— Негодница! — прошептал он.

— Что ты собираешься делать? — робко поинтересовалась она.

— Как что? Учить тебя новым бесстыдствам, любовь моя.

Адон принес маленькую шкатулку, обтянутую красным шелком, вышитым драконами, и принц, усадив Халиду себе на колени, показал содержимое. Внутри в специальных гнездышках лежали три шарика, каждый чуть больше предыдущего, золотой, серебряный и из слоновой кости. В самом большом, в золотом, были вплавлены несколько металлических язычков. В серебряном находилась капля ртути. А шар слоновой кости остался пустым.

— Думаю, я хорошенько тебя проучу, — продолжал Дагон, вставляя шарики в лоно Халиды и спуская ее с колен. — Пройдись по комнате, моя прекрасная королева, и когда сделаешь три круга, остальные три протанцуешь. Потом принесешь мне и Адону кубки с вином. Мы утомились терзать тебя.

Халида немедленно повиновалась, но уже через несколько шагов странные ощущения заставили ее остановиться. К тому времени как она всего один раз обошла комнату, стало понятно, что никогда еще ей не приходилось испытывать такого наслаждения-боли. Дагон неотступно наблюдал за ней, и Халида, стиснув зубы, выполнила его повеление, а потом стала танцевать. И принесла мужчинам вино, уже едва держась на ногах, почти обезумев от того, что с ней творилось.

— Во имя Суневы, вынь их, — процедила она сквозь стиснутые зубы, боясь шевельнуться, ибо при малейшем движении коварные шарики ударялись друг о друга. Пытка. Восхитительная, но тем не менее пытка. Сейчас она хотела лишь, чтобы копье Дагона пронзило ее.

Дагон отставил вино, снова уложил ее на колени, вытащил шарики и приказал ей лечь на спину. Халида с готовностью подчинилась, изнемогая от предвкушения. Но Дагон снова удивил ее, заставив милого Адона сесть в головах.

— Подними ноги, — велел он, и когда она послушалась, Адон слегка подался вперед и отвел ноги госпожи назад, так, что она полностью открылась взгляду Дагона. Тот вытащил из корзины флакон лавандового масла и тонкий серебряный дилдо, который и окунул в масло. Потом, поставив флакон на пол, щедро умастил маслом щель между ягодицами, взял дилдо и проник им в дырочку, двигая сначала медленно, потом все быстрее. Дилдо был прохладным и очень твердым.

Халида громко застонала, охваченная сладострастием. Как он умен, ее супруг! Его собственное орудие слишком велико, чтобы доставлять ей истинное наслаждение таким способом, а дилдо идеально подходит и невероятно ее возбуждает.

Почувствовав, что она близка к разрядке, он опустил руку. Халида горячо запротестовала, но Дагон лишь рассмеялся. Потом выпрямил ее ноги и кивнул Адону. Тот приподнялся и заставил Халиду взять в рот его орудие. Дагон тем временем примостился между ее бедер и проник в горящее лоно. Халида обвила ногами его талию и закрыла глаза, продолжая старательно сосать разбухающий отросток Адона, испытывая невероятные ощущения оттого, что все три ее отверстия заполнены. Такого она еще не знала. И когда они одновременно подошли к вершине, Халида не поверила такому счастью. Она, казалось, взлетела, прежде чем опрокинуться во тьму, настолько пресыщенная, что едва не заплакала от восторга.

Они долго, почти без сознания, лежали неподвижно. Наконец Дагон нашел в себе силы подняться.

— Ночь еще только началась, — сказал он Адону. — Давай вымоемся и продолжим нашу оргию.

Вместе они подняли Халиду, чьи глаза все еще были затуманены страстью, и поволокли в купальню. Там горели факелы в серебряных кольцах, стены были расписаны изображениями совокупляющихся мужчин и женщин, причем женщины всегда были сверху: скакали на своих любовниках, били кнутами, насиловали вдвоем или втроем.

Халида молча стояла, пока они обмывали ее намыленными губками. Запах гардении наполнял ее ноздри. Где она? Вернус не ответил ни на один из ее вопросов, когда завязал глаза и привез сюда. Место казалось странно знакомым, но Халида не могла определить точно, где находится.

— Где мы? — прошептала она, едва обретя голос.

— Это твой дом, — пояснил Дагон. — Тот, где ты будешь жить после отречения. Я посчитал, что такой вечер лучше провести вдали от любопытных глаз.

Губка скользнула между ее ног, и Дагон осторожно обмыл ее лоно. Халида кивнула.

— Мы не испугали тебя? — озабоченно спросил Дагон. — Я делаю это для твоего удовольствия, но если тебе не нравится, мы немедленно удалимся.

— До тебя, Дагон, — тихо призналась она, — я не знала любви и даже истинной страсти. С четырнадцати лет я объезжала каждого мужчину, который мне нравился, но моей целью было показать свое превосходство, а радости при этом не было. Ты показал мне, что страсть и любовь можно обрести вдвоем, и ввел меня в мир запретного, который я нахожу восхитительным. И как мило с твоей стороны позвать нашего красавца Адона. Я рада, что ты не ревнуешь, потому что, хоть он и не дает мне того, что ты, все же я им наслаждаюсь.

Она притянула к себе белокурого раба и нежно поцеловала. Мальчик вспыхнул, но смело объявил:

— Я горд быть вашим рабом, моя королева, и всегда буду служить вам.

— Пойдем, — позвал Дагон. — Мы совершили омовение, и Вернус принес нам специальное растирание. Кроме того, мне хочется пить.

Они вернулись в спальню, и Адон разлил вино, в которое, по велению Дагона, были подсыпаны особые травы, возбуждающие похоть. Все выпили и стали растирать друг друга снадобьем Вернуса, то и дело сливаясь в объятиях, по мере того как нарастали желания. Мужчины яростно ласкали груди и ягодицы Халиды. Наконец все трое упали на кровать, так что мужчины оказались по обе стороны от королевы. Дагон повернулся лицом к супруге, припал к ее губам в глубоком поцелуе. Он по-прежнему гладил округлую упругую попку Халиды, а оказавшийся сзади Адон играл с ее распухшими и ноющими грудями, щипая соски, чтобы возбудить ее еще больше. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было тяжелое, хриплое дыхание сошедшихся в любовном поединке людей.

• Предыдущая
• 30/33
• Следующая