Империя коррупции. Территория русской национальной игры - Соловьев Владимир Рудольфович - Страница 37

Мало того, я считаю, что все государственные машины, которые перевозят «випов», в связи с общественной значимостью аварий, которые с ними происходят, должны быть оборудованы видеорегистраторами и космическими системами слежения, которые потом определят траекторию. Потому что, если происходит такого рода авария, ни у кого не должно быть ни малейших сомнений, кто прав, а кто виноват, чтобы не было, как на Ленинском проспекте. Никаких сомнений. А если по каким-то причинам однозначно прояснить ситуацию невозможно, видеорегистратор не работал или что-то еще, то автоматически – виновен.

В процессе предвыборных дебатов два тезиса звучали очень часто. Первый – это обязательная ратификация 20-й статьи Конвенции о противодействии коррупции, по которой должны отчитываться не только за доходы, но и за расходы. Эту идею поддержали практически все партии. И второй: ясно, что сейчас, особенно после английского суда, народ больше не собирается слушать все эти сказки про то, как в 90-е годы раздали достояние страны в частные руки, потому что иначе было нельзя. Ложь и вранье надоели! Ясно, что своровали. Воры должны быть наказаны, должны предстать перед судом. Все украденное должно быть возвращено в народную собственность, а дальше можно смотреть, как с этим поступать, как распределять.

Понимаю, что тут же появится множество претендентов, которые скажут: «А пустите меня поближе к кормушке! Я там буду управлять народным добром, дайте мне, у меня получится!» Именно поэтому я считаю, что все предприятия общенационального значения надо превратить в концессии, как делал дедушка Ленин. Потому что вот сейчас у нас есть «Газпром», национальное достояние, заявляющее всем, что мечты сбываются. И я рад за них! Но посмотрите, насколько неэффективно это управляется! Зачем «Газпрому» футбольные клубы и все прочее? Кто-нибудь может мне объяснить? У нас в стране до сих пор не в каждой деревне есть газ. А там, где он есть, подключение зачастую стоит просто нереальных денег. Так с какой пьяной радости «Газпром» тратит деньги на то, что не относится к его непосредственной деятельности? Что, разве бабушкам из глухого села, у которых нет тепла и нет газа, важно, что «Зенит» чемпион? Да плевать им на «Зенит». Нет, если «Газпром» хочет этим заниматься как благотворительностью, пожалуйста – из прибыли. Но как они будут считать прибыль? То есть они нам будут заламывать тарифы? Но тогда это какое-то очень странное национальное достояние. Почему единственная структура, которая теоретически имеет отношение ко всей стране, имеет наглость распоряжаться этими деньгами, как будто это их вотчина? Это то, о чем я говорил. Они поставлены на кормление.

Россия сверху донизу заражена коррупцией. Означает ли это, что у нее нет будущего? Вовсе нет. Простой пример: вы можете себе представить организм, в котором нет бактерий? Это невозможно. Микробы нужны обязательно. Другое дело, когда численность популяции перерастает некий критический предел – это означает, что организм тяжело болен. Но когда бактерии присутствуют в мизерных количествах, это вполне всех устраивает. Так и с коррупцией: пока не расцветает махровым цветом, все готовы мириться. Но когда наглость и жадность переходят все границы – необходимо лечить болезнь. Как это сделать, если каждый раз, когда у нас создаются структуры по борьбе с коррупцией, они превращаются в центры по получению денег? Когда выясняется, что борьба с коррупцией – дорогое удовольствие, за это место надо заплатить, но оно себя окупит – ведь оно очень, очень прибыльное. Какая же метла должна прийти, чтобы победить такую систему, и можно ли ее вообще победить?

Конечно, можно. Все можно. Если ответить себе «нет», то и жить дальше не имеет смысла. Можно ли это сделать легко и быстро? Нет, нельзя. Нужны ли для этого принципиальные изменения? Да, очевидно. Можно опять говорить о независимости прессы, о прозрачности деятельности правительства, о независимости судов от телефонного права и денежного мешка. Конечно, надо говорить и о том, как назначаются судьи и кто ими становится, надо говорить и о самом судебном процессе, и об обвинителях, и о защитниках, и о правах адвокатов. Да, все верно, и все это понимают. Но это, если угодно, хардвер. А если говорить о софте, о душе, то нам всем необходимо понять, что коррупция проявляется по-разному, а внутренняя природа ее одна: наш национальный характер. И выводить эту заразу надо, начиная с жестких, явных, конкретных мер. С изменения судебной системы. С изменения отношений между властью и обществом. С закрепления реального равенства всех перед законом, начиная в первую очередь с себя: с собственных жен, родителей, детей, друзей, одноклассников, одногруппников, однокооперативников – всех. Все должны оказаться равны перед законом, как бы страшно ни звучала эта мысль.

А еще необходимо, чтобы люди, занимающие самые высокие государственные посты, показывали обществу пример. Суть его выражается одной очень неприятной фразой – не постесняюсь в очередной раз ее повторить, – которую ни одна власть ни одной страны никогда по большому счету не хочет воплощать в жизнь. Фраза звучит очень просто: «Бей своих, чтобы чужие боялись, и делай как я».

Или, как писал мудрый Конфуций: «Правление есть исправление. Кто же посмеет не исправиться, когда исправитесь вы сами?»