Сама невинность - Смолл Бертрис - Страница 8

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая

Скоро на стенах и полках сушились пучки целебных трав. Глиняные горшки до краев наполнились фиалками, корнями одуванчика, луковицами крокуса, а также винными ягодами и финиками, которые Эльф взяла на кухне. Она очень удивилась, отыскав столь редкое лакомство, но кухарка объяснила, что леди Айлин обожает сладости.

Артур расчистил и вскопал небольшой участок земли, где Эльф посадила те травы, которых не смогла найти на огороде, включая мелкую ромашку.

Дикон, похоже, слабел с каждым днем, несмотря на все усилия сестры, но число ее пациентов из обитателей поместья все росло. Когда пораженная таким нашествием девушка стала расспрашивать Аиду, та ответила, что леди Айлин не слишком искусна в целительстве и терпеть не может это занятие.

– Но разве не долг госпожи заботиться о своих людях? – пробормотала Эльф. – Хочешь сказать, что все эти годы она отказывалась лечить недужных?

– Вот именно. И кроме того, так и не дала твоему брату наследника, хотя у него есть дети от крепостных. Ни разу не перебинтовала рану, не сварила ни одного снадобья. Никчемная ведьма!

– Но Дикон любит ее, – тихо возразила Эльф. Аида фыркнула:

– Много счастья это принесло ему, как же! Когда бедный лорд Ричард уйдет на небо, ты станешь куда лучшей хозяйкой!

Эльф промолчала. Спорить с Айдой не имело смысла. С той самой минуты, когда Айлин переступила порог нового дома, старуха возненавидела жену господина. Все же Эльф тревожила невестка. Не далее как вчера вечером она заметила, как Айлин кормит Дикона засахаренными фруктами, его любимым, но строго-настрого запрещенным сестрой лакомством. И это не впервые! Эльф так и подмывало как следует отчитать невестку, но она ограничилась лишь мягким упреком. Айлин сначала приняла покаянный вид, но потом презрительно скривила губы.

– Айлин, ты не должна давать Дикону ту еду, которая ему вредна, ибо мне нелегко справляться с его недугом. Сладости расстраивают его живот. Я знаю, что ты не желаешь ему зла, но не нужно баловать мужа только потому, что любишь его. Следует быть построже.

– А если бы заболел я? Вы так же заботливо пеклись бы и обо мне? – вмешался Саэр.

Эльф нашла его улыбку крайне неприятной.

– Облегчать страдания больных – мой долг как целительницы и служанки Господа нашего, – сухо обронила Эльф.

– Ухаживай за мной вы, и я мгновенно бы поправился, – вкрадчиво продолжал де Бад. – Из рук столь прелестной особы я готов принять самое горькое лекарство.

Эльф покраснела и отвернулась, прекрасно сознавая, как неприличны его комплименты. Да и он сам должен понимать, что истинный рыцарь не может говорить в подобной манере с невестой Христовой. Она низко склонилась над вышиванием, но не пропустила мимо ушей злобного шипения невестки, хотя слов не расслышала.

– Как смеешь ты флиртовать с этой благочестивой сучкой? – прошептала Айлин кузену. – Будь Ричард здоров, прикончил бы тебя за подобные речи! Ты спятил?

– Нет, но я думаю о нашем будущем в отличие от тебя, милая кузина. Разве не мы с тобой все это затеяли и не потому ли выманили малышку из монастыря? До сих пор ты все делала как нужно, Айлин. Не позволяй ревности и зависти все испортить. Помни, я люблю тебя, а не монашенку. Владей я поместьем или замком, мы могли бы убедить твоего отца отдать тебя мне, а не Ричарду.

– Но ты нищий, – уничтожающе бросила Айлин.

– Верно, зато, женившись на твоей золовке, получу все. И Эшлин станет моим. Ну а когда внезапно овдовею, ты снова станешь здесь хозяйкой. – Его глаза, темно-синие, почти черные, обожгли се страстным взором. Локон золотистых волос свесился на лоб. Айлин хотелось отвести его, но она боялась, что кто-то заметит слишком интимный жест.

– Она не выйдет ни за тебя, ни за кого другого, – злобно процедила Айлин. – До этого я виделась с ней всего однажды, сразу после свадьбы. Он привез меня в монастырь познакомиться с сестрой. По-моему, надеялся, что я предложу забрать ее. Глупец! Тогда она была совсем ребенком и ничего не понимала, зато теперь достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет. Трудно представить, почему она так рвется в монахини! Она довольно хорошенькая и с таким приданым, как Эшлин, может легко поймать достойного мужа. Но ей никто не нужен, кроме Иисуса Христа. Не тебе тягаться с Господом нашим, кузен.

– Если мы не сможем ее уговорить, остается лишь один способ, Айлин. Я возьму ее силой. Ни один монастырь не примет испорченный товар. Поверь, я сумею лишить ее невинности и хорошенько попользоваться, прежде чем она изменит свое решение.

– Неплохо, – одобрила Айлин. – Надеешься, что она будет сопротивляться, когда ты захочешь ею овладеть?

– Вероятно, – мрачно хмыкнул Саэр. – Хочешь помочь мне, Айлин?

Синие глаза Айлин широко раскрылись.

– Как?! – почти со страхом прошептала она, понимав, что вступает на опасную почву. Временами Саэр пугал даже ее, хотя, нужно признаться, сейчас заинтриговал.

– Среди моих вещей есть одна, называемая дилдо, которую я приобрел в мавританской лавке в Херефорде. Это штука запрещенная, достать ее нелегко, но мавр знает мои вкусы. Она вырезана в форме мужского достоинства из полированного ясеня. – Он коварно усмехнулся. – После того как я ворвусь в храм Венеры маленькой монашки, ты, наверное, пожелаешь взять ее другую девственность через врата Содома? Дилдо можно держать в руке или прикрепить к поясу ремешками и изобразить мальчика, дорогая кузина. Как тебе это понравится?

Щеки Айлин раскраснелись от сладострастных мыслей и образов. Непристойность и порочность предложения туманила голову.

– Да! – выдохнула она. – О да, Саэр!

– В таком случае не будь ревнивой дурой, – спокойно заметил он.

Аида, сидевшая на другом конце зала, с подозрением поглядывала на парочку.

– Видите, как она разрумянилась, миледи, – заметила она. – Интересно, что такого он ей сказал? Наверняка что-то, не предназначенное для ушей порядочной женщины. Уверена, именно они отравили лорда Ричарда.

– Как ты можешь говорить подобное? Это грех! И откуда ты такое взяла?

– Ты слишком долго вела уединенную жизнь, – возразила Аида. – Следует видеть вещи в истинном свете. Ваша невестка – женщина коварная. Может, она и заискивает перед тобой, но это ничего не меняет. Мы боимся за тебя. Когда умрет господин, ты останешься с этими людьми! Вполне возможно, они любовники, госпожа. Слуги видели, как он несколько раз выходил из ее опочивальни. Но не можем же мы жаловаться больному господину. А вот ты должна знать!

– Не понимаю, – охнула Эльф. – Разве она не любит Дикона, Аида? Как она может изменять мужу?!

Доброе морщинистое лицо Айды стало грустным.

– Не думаю, что жена господина любит кого-то, кроме себя, – вздохнула она, погладив руку девушки. – Она может только брать и понятия не имеет, как жертвовать собой. Ты, дитя мое, дело другое. С детства приучена служить нашему Господу. Леди Айлин не представляет, что это такое. Она хочет своего кузена и желает получить Эшлин.

Эльф, расстроенная словами Айды, беспомощно озиралась. Пусть она невинна и провела юность в монастыре, глупой ее не назовешь. Она давно подметила нежные отношения невестки и де Бада. Кроме того, ее тревожило, что Дикону становилось хуже каждый раз после того, как жена соблазняла его сладостями, засахаренными фруктами и миндалем. Неужели Аида права и Айлин дает мужу яд? Немыслимо! Но вполне вероятно.

Девушка вздохнула. Жаль, что рядом нет Изы и Матти или хотя бы сестры Катберт, истинного оплота здравого смысла. Она совсем одна и так же беспомощна, как крепостные брата, не в силах доказать свои подозрения, вынужденная молча наблюдать, как угасает брат.

Раздумья девушки были прерваны появлением рыцаря в сопровождении эконома Седрика. Незнакомец назвался сэром Ранульфом де Гланвилем и объяснил, что возвращается из Уэльса, куда ездил по поручению короля. Настоящий великан, и голос низкий, бархатистый.

– Надеюсь, вы дадите мне приют на ночь, господин? – спросил он Ричарда. Хозяин Эшли как раз проснулся и открыл глаза.

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая