Розамунда, любовница короля - Смолл Бертрис - Страница 45

• Предыдущая
• 45/86
• Следующая

– Спасибо, Эдмунд, – тихо произнес Оуэн, отставив чашу. – Я приму твой совет и попытаюсь.

– Ничего, станешь учиться по ходу дела, но, как я сказал, сейчас главное – любить девочку. Остальное со временем придет.

– Ну что? Будешь держать человека всю ночь своими разговорами, когда его жена ждет? – возмутилась Мейбл, вбегая в зал. – Иди, Оуэн Мередит. Твоя жена уже в постели. Нечего тянуть!

Хозяин Фрайарсгейта вскочил со скамьи и с улыбкой поспешил прочь.

– Ах ты, старая грешница! – уколол Эдвард жену. – Мне только удалось успокоить его, как ты влетаешь, выкрикивая приказы!

Он притянул ее к себе на колени и крепко поцеловал.

– Ты пьян, – упрекнула Мейбл.

– Не хочешь ли капельку, старушка?

– Да, но поцелуй меня еще раз, прежде чем нальешь виски, – попросила Мейбл. – Пусть мы не новобрачные, но ты всегда был щедр на любовь, Эдмунд Болтон.

Эдмунд улыбнулся жене:

– И после такой долгой разлуки я рад доказать, что мое сердце по-прежнему принадлежит тебе, как доказывал все ночи с тех пор, как ты снова вернулась.

И с этими словами он поцеловал ее.

Он медленно открыл дверь спальни и ступил внутрь, вздрогнув, когда дверь громко хлопнула за его спиной. Шторы на окнах были задернуты. В дальнем конце ярко полыхал огонь в камине. Комната была богато обставлена крепкой дубовой мебелью, но Оуэн не отрывал глаза от большой задрапированной кровати. Занавеси были почти задернуты.

– Оуэн! – прозвучал тонкий нерешительный голосок.

– Да, Розамунда, это я, – ответил он, подходя к той стороне кровати, где между занавесями белела тонкая фигурка.

Розамунда сидела, облокотившись на подушки и прижимая одеяло к груди. Волосы раскинулись по обнаженным плечам.

– Ложись, – пригласила она чуть громче.

– Ты так нетерпелива? – поддел он, начиная раздеваться.

– А ты? – смешливо парировала она.

Оуэн рассмеялся.

– Для непорочной девственницы ты чересчур дерзка, – заметил он, поспешно сбрасывая одежду, но стараясь не казаться слишком возбужденным, хотя, по правде говоря, жаждал оказаться с ней в одной постели. И все же ради скромности повернулся к ней спиной, – О, у тебя прекрасная округлая задница, – лукаво заметила она, когда он снял сорочку, – но слишком волосатые ноги, сэр. Интересно, ты весь в шерсти? Кажется, ты похож на одного из моих породистых баранов.

– Я буду бараном для своей милой маленькой овечки, – пообещал он, поворачиваясь. Он оказался полностью обнаженным.

– О Господи! – охнула Розамунда, впервые в жизни увидев нагого мужчину. Ее янтарные глаза внимательно изучали его широкие плечи, мускулистую грудь, покрытую порослью золотистых волос, длинные ноги и… – О Господи, – повторила она, опуская голову. – Это твое…

Ее голос замер, но во взгляде светилось любопытство.

– Да, это и есть орудие твоего падения, любимая, – кивнул он. – А теперь подвинься. Я замерз, несмотря на огонь. Слышишь, в окна бьет дождь. Хотя на дворе всего лишь август, осень уже приближается.

Розамунда откинула одеяло, приглашая его к себе.

– И что ты с ним делаешь? – наивно спросила она.

Он обнял ее и придвинулся ближе.

Он станет еще больше, по мере тога как мое желание к тебе растет, – начал он, лаская ее маленькие округлые груди.

Розамунда повернула голову.

– А потом?

Она с наслаждением отдавалась его ласкам.

Оуэн нагнулся и поцеловал ее.

– Давай не будем спешить, любимая. Я обещаю все тебе объяснить.

Он стал потирать большим пальцем ее сосок, одновременно легонько подталкивая на подушки.

– Женские груди очень соблазнительны, – признался он, припав губами к нежной плоти. Его губы были такими теплыми!

Сердце Розамунды забилось сильнее. Она что-то несвязно бормотала, пока он лизал ее соски по очереди. Но вдруг его губы сомкнулись на круглой горошинке. Он втянул ее в рот и стал сосать. Розамунда охнула от удивления.

Оуэн поднял голову. Глаза словно застлало дымкой, происхождения которой она не понимала.

– Скажи, тебе хорошо или неприятно? Только честно.

– Нет-нет, хорошо! Очень хорошо! – заверила она.

Он снова опустил голову, но на этот раз припал к другой груди. Губы сильно тянули чувствительную вершинку.

Она вдруг ощутила несильный укус. Зубы сдавили сосок и снова потянули.

– О да, – выдохнула Розамунда, сгорая от невиданных ощущений.

Он принялся сосать другую грудь, и Розамунда вздохнула. По телу пробегали волны озноба. Но до чего же приятно! Приятно и чуточку страшновато.

Оуэн с жадностью вдыхал ее аромат. Она пахнет Вереском: чудесный запах и так ей подходит.

Он осыпал поцелуями ее сладостную теплую плоть. Губы скользили вниз, к животу, ощущая биение крови в ее жилах: Дойдя до пупка, он замер, не зная, как далеко может зайти, но, вспомнив, что она молода и неопытна, положил голову ей на живот и погладил бедро. «Как муж любит жену?» – снова спросил он себя. Будь она старше, опытнее, шлюха, наконец, он был бы более в себе уверен. Но она невинная, непорочная девушка. И в этом-то вся беда.

«Почему он остановился?» – гадала Розамунда. Что-то не так? Она сделала то, чего не должна была? Что-то неприличное?

– Что случилось, Оуэн? – прошептала она. – Я рассердила тебя своим невежеством?

Ее голос, ее наивный вопрос вернули его к реальности.

– Я не знаю, как быть с тобой, – честно объяснил он. – Я никогда не был в постели с девственницей, не говоря уже о жене.

– С кем же ты бывал в постели? – выпалила она, охваченная любопытством и немного ревнуя.

– С придворными дамами, ищущими развлечений, куртизанками и шлюхами. Ты совсем другая, любовь моя. Чистая и сладкая. Ты моя жена.

– Разве не все женщины имеют одинаковые желания и сладострастные вожделения? – удивилась она.

– Не знаю! – выпалил он. – Я провел жизнь на королевской службе, Розамунда, и соединялся с женщинами наспех, с единственной целью получить удовольствие. Ты моя жена, и наши соития имеют целью произвести на свет детей, отпрысков чресл наших и нашей крови, а не ради развлечений или забавы.

– Но почему нет? – возразила Розамунда. – Почему бы нам не доставить себе радость, плодом которой и явятся дети, муж мой? Разве дети не появляются на свет от любви?

Почему наша страсть должна быть столь холодна?

– Ты права, – согласился он, склоняясь перед мудростью ее слов, и нежно улыбнулся в ее теплые карие глаза. – Я люблю тебя, Розамунда. А ты? Сможешь ли ты любить меня, сердце мое?

– Я еще не люблю тебя, – честно призналась она, – но, думаю, смогу полюбить. Ты и в самом деле любишь меня, Оуэн?

– – Всей душой. С самой первой встречи. Даже тогда я восхищался, как прекрасно ты держишься, несмотря на гнусное поведение и жадность Генри Болтона. Ты сумела дать ему отпор и не сломаться, невзирая на то что Хью Кэбота только что опустили в землю.

– О, разве дело во мне? Это твой своевременный приезд спас меня.

– Знаю, – кивнул он.

– Оуэн, сейчас не время для разговоров! – неожиданно воскликнула Розамунда. – В эту ночь я хочу стать женщиной, узнать все радости брачной постели. Ты шокирован?

Оуэн, немного подумав, покачал головой:

– Нет, скорее испытываю облегчение, ибо я схожу с ума от любви к тебе, невеста моя, и вожделение не дает мне покоя.

Он снова стал целовать ее, пока она не задохнулась.

– Я жажду ощутить твое копье в себе, – горячо прошептала она, посылая по его телу волну яростного желания. – Ты оседлаешь меня, как баран овечку?

– Мог бы, но не стану. Обычно женщина и мужчина соединяются, лежа друг к другу лицом. Ни о чем больше не спрашивай, Розамунда. Позволь показать, как я люблю и желаю тебя.

Он осыпал ее поцелуями. Их губы слились, языки играли друг с другом в прятки. Светлые волосы на его торсе щекотали ее грудь. Он почувствовал, как гладкие полушария расплющиваются под его весом.

Голова Розамунды шла кругом. Соски чуть покалывало от каждого прикосновения коротких завитков на его груди.

• Предыдущая
• 45/86
• Следующая