Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции - Марочкин Владимир Владимирович - Страница 34

Это удивительно, но увлечение Владимира Холстинина рок-музыкой тоже началось с песни «Дом восходящего солнца». Учась в музыкальной школе, он услышал, как какие-то парни в коридоре играли эту песню на обычных акустических гитарах. «Дом восходящего солнца» настолько захватил Володю, что он прямо-таки заболел этой песней и задался целью во что бы то ни стало тоже научиться её играть. На освоение легендарного хита группы Animals ушёл почти год. В конце концов Холстинин понял, что одному эту песню играть невозможно, и принялся сколачивать группу. И вот начиная с 1973 года ансамбль Холстинина ежемесячно играл на танцах в люберецкой средней школе № 5.

Но на сцену Володя начал выходить ещё раньше. «В 9 лет я пошёл в музыкальную школу по классу домры, – рассказывает Володя. – При этом я совершенно не понимал, зачем мне это нужно. Просто пришли в школу взрослые дяди и спросили: „Кто хочет играть на домре или на балалайке?” И мне мама сказала: „Сходи!” Ну, я и пошёл…

Три года я играл в Люберецком оркестре народных инструментов, причём выступали мы на довольно больших площадках. И только потом, в 13 лет я впервые взял в руки акустическую гитару и научился играть „Дом восходящего солнца”, а потом начал пробовать себя в местном ансамбле.

Но родители не видели во мне будущего музыканта, они хотели, чтобы я стал инженером и после окончания школы подал бы документы в технический вуз. А я к тому времени уже понял, что хочу играть на гитаре, поэтому мне было всё равно, куда поступать. Я подал заявление в МЭИ, потому что из технических вузов он был ближе всего к Люберцам, до остальных было дольше ехать.

Кроме того, поступить в вуз мне нужно было для того, чтобы не ходить в армию. И я решил, что МЭИ – это оптимальный вариант, потому что лучшего социального положения, чем студент, не придумаешь. Да и окружение там будет именно то, как казалось мне, которое поможет продвинуться. К тому же энергетический институт – это государство в государстве. На его территории очень широко поставлена культурная жизнь, там был огромный Дом культуры и прекрасно работал культмассовый сектор. Многие люди, которые потом стали работать артистами, певцами и музыкантами, окончили МЭИ. Я был очень доволен институтом. Я тут же перезнакомился со всеми музыкантами и больше играл на гитаре в Доме культуры, чем учился. То есть учился я ровно столько, чтобы не вылететь…»

Отношение к рок-музыке в МЭИ было очень трепетное, и, разумеется, от нового поколения требовалось продолжить славные традиции и совершить новые рок-н-ролльные подвиги. Руководство института прекрасно осознавало – недаром же все они были технарями, – что движение вперёд в наше время возможно лишь при надлежащем техническом оснащении. Поэтому победитель конкурса получил комплект аппаратуры и комнату для репетиций, а кроме того – любовь студентов и преподавателей. Но группа Виталика, которая выиграла конкурс, впрочем, как и группа Володи, были ансамблями, которые ребята собрали, ещё учась в школе. Просуществовав по инерции ещё какое-то время, они развалились, и осенью 1976 года во время занятий физкультурой Холстинин подошёл к Дубинину и предложил сделать группу сообща. С этого разговора началась история популярной в 1970-х годах группы «Волшебные Сумерки», которую организовали Владимир Холстинин и Виталий Дубинин.

А потом на стебельке, что пророс в Доме культуры Московского энергетического института, расцвёл цветок под названием «Ария»…

Журфак МГУ знаменит тем, что в его здании на Охотном Ряду (в те времена – проспект Маркса) родилась группа «Второе Дыхание», которая в начале 1970-х годов была, безусловно, самой модной и продвинутой столичной рок-командой. Гитарист Игорь Дегтярюк играл громче всех в Москве, басист Николай Ширяев – техничнее всех, а барабанщик Максим Капитановский – быстрее всех. Трое красавцев и одевались в то время моднее других. «Это было во времена „Второго Дыхания”», – так говорят старые хиппаны, когда хотят подчеркнуть, что то или иное событие произошло в первые годы 1970-х…

«Название группы родилось, когда мы с Максимом Капитановским стояли под центральной лестницей факультета журналистики и советовались, какое взять имя для нашего ансамбля, и решили, что это будет „Второе Дыхание”, – рассказывает Игорь Дегтярюк. – А началось всё с того, что я, окончив школу, поступил в музыкальное училище, в Ипполитовку, но учиться не стал, потому что классическая музыка меня совершенно не интересовала. Поэтому я ушёл оттуда и поступил в МГУ на факультет журналистики. Так случилось, что, ещё учась в 10-м классе, я начал работать на телевидении. Тогда на Шаболовке была программа „Эстафета новостей”, и я делал репортажи о Москве.

Итак, поступил я на журфак, но на вечернее отделение, потому что, сдавая экзамены на дневное, я написал сочинение на двойку.

Через полгода я перевёлся на дневное отделение. Тогда же начал играть в группе, которая называлась „Путники”. Репетировали мы ещё не на журфаке, а во Вспольном переулке, рядом с домом Берии – на последнем этаже дома, который стоял напротив. Я играл на бас-гитаре, а на гитаре – Виссарион Меркулов, внук того самого Завенягина и того самого Меркулова.

Максим Капитановский

В составе „Путников” также играли Дарик Щукин и Володя Хлебников. Дарик обладал очень хорошим голосом. Позже мы вместе с ним учились в Гнесинском училище. Потом он работал в кабаке, женился, жил где-то на площади Коммуны, но его дальнейшая судьба мне неизвестна… Володя Хлебников учился на химическом факультете МГУ, он – очень талантливый человек, кандидат наук.

Но нам всё время не везло с барабанщиками. То у нас был Володя Чугреев, то Володя Дудко, то кто-то ещё.

Первый концерт „Путников” состоялся в 1969 году в Белых Столбах, что по Павелецкой дороге, в клубе кирпичного завода. Потом нас заприметил один деловой человек, который работал в МИДе, и сделал нам ангажемент в Щёлкове, где мы играли на танцах. Это было, конечно, здорово. И надо сказать, что нас там до сих пор помнят. „Путники” исполняли песни только на русском языке. Мы играли, например, „Birthday” с такими словами:

В августе 1970 года, когда „Путники” собрались после летних каникул, я предложил:

– Ребята, надо менять направление, потому что сейчас в моде Хендрикс и Клэптон.

Но ребята со мной не согласились, предпочтя битловское направление. Может, это было правильно, а может, и нет. Не мне судить. Но в итоге „Путники” распались.

Мы с Меркуловым перебрались на факультет журналистики, получили там базу, но у нас опять возникла проблема с барабанщиком. Мы попытались наладить контакт с Борей Багрычевым, но Боря тогда стал невероятно крутой. Он был очень гнесинский мальчик, знал себе цену и держался весьма уверенно.

Тогда мой однокурсник Сергей Грызунов, который был председателем Комитета Российской Федерации по печати в правительстве В. С. Черномырдина, привёл на факультет журналистики своего приятеля-барабанщика Максима Капитановского. Сначала мы репетировали в телевизионной студии на втором этаже факультета. А потом нам дали комнату на самом верху, где потом располагался комитет комсомола. Вот там мы и гремели.

Была у нас на журфаке такая преподавательница русского языка Аникина, её назначили нашим куратором, она приходила к нам, высказывала разные пожелания по репертуару, советовала, что исполнять. Например, она посоветовала, чтобы мы спели на русском языке „Сквозь волнистые туманы пробирается луна, на печальные поляны льёт печальный свет она…” Хорошая песня, и мы её очень здорово тогда сделали!