Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции - Марочкин Владимир Владимирович - Страница 24

«Москвичи» играли во «Временах года» почти каждый день, и вскоре молва о группе разнеслась по всей Москве. На выступления «Москвичей» собиралось до пятисот человек ежедневно. Иногда сюда заглядывали и музыканты других московских групп. «Их было видно сразу, – вспоминал Валерий Шаповалов, – патлатые, не танцуют, внимательно смотрят в сторону сцены, о чём-то перешёптываются».

Символом растущей популярности группы стало приглашение выступить на вечере в главном бит-клубе столице – в кафе «Молодёжном». «Москвичи» удивили своих «соплеменников» тем, что вышли на сцену, одетые в строгие тёмные костюмы и белые рубашки с галстуком. «Когда в начале выступления мы стали играть красивые мелодии в стиле The Shadows, – вспоминает Валерий Шаповалов, – то некоторые музыканты скривились: мол, вот это и есть хвалёные „Москвичи”? Но когда после нескольких „сладких” произведений в нашей программе зазвучали более жёсткие вещицы в стиле The Ventures, публика перестала посмеиваться. А когда мы заиграли нашу главную, можно сказать, козырную инструменталку, которую назвали „Степь”, некоторые музыканты просто вскочили и подбежали к сцене, встав прямо перед нами. Играть импровизацию, когда тебя вплотную обступают любопытные музыканты, согласитесь, довольно сложно. Но я, чувствуя ответственность за группу, взял себя в руки и сыграл, как мог. Когда мы закончили, все долго аплодировали нам. Потом было обсуждение нашего выступления. Нас хвалили за то, что мы умеем слушать друг друга и играем с нюансами…»

(Кстати, надо отметить, что с братьями Шаповаловыми тогда играл бас-гитарист Алексей Цейтлин, сын известного поэта-песенника Юрия Цейтлина. Он оставался в составе группы вплоть до того дня, когда в 1971 году ушёл работать в ВИА «Самоцветы»…)

Всё было бы хорошо, если бы не почти ежедневные драки, которые во «Временах года» регулярно затевали местные бандюки, чувствуя свою полную безнаказанность. «Идёт драка, в зале люди кидают друг в друга стульями, а мы стоим на сцене и играем, прямо как в ковбойском вестерне, иногда уворачиваясь от летящих стеклянных пепельниц, которые, разбиваясь о стены, рассыпались стеклянным дождём! Ужас! – говорит Валерий Шаповалов. – И очень часто нормальный человек, пришедший послушать нашу группу, больше никогда не появлялся в баре из-за того, что становился свидетелем, а иногда и жертвой тех чудовищных драк».

Иностранцы, приходившие туда, восклицали:

– И музыка у вас такая же, как у нас, и танцы те же самые! Всё клёво! Только драки у вас ужасные. У нас, если кто-то с кем-то хочет подраться, уходят куда-нибудь подальше, чтобы – не дай бог! – полиция не увидела! И так – по щеке друг другу дадут и расходятся. А у вас просто убивают на глазах! Кровища льётся!

– Ну, у нас же все – ковбои! – отвечал Валерий Шаповалов. А что он мог ещё сказать?

Когда музыканты устали наблюдать за бесконечными драками, они просто ушли из «Времён года». Группа к тому времени была уже настолько известна, что администрация кинотеатра «Октябрь» была рада предоставить «Москвичам» время для выступлений. Но драчуны из «Времён года» вскоре перебрались туда вслед за группой, и драки теперь начались в «Октябре». Перед музыкантами встал вопрос: либо искать новый бар, либо… идти на большую сцену?

Они выбрали большую сцену и отправились на Каланчёвку, где тогда размещался Москонцерт. Там ансамбль приняли с распростёртыми объятиями: главная концертная организация Москвы нуждалась в людях, умеющих играть модную музыку. Правда, сразу же выяснилась неприятная деталь: в Москонцерте уже существовала группа, которая называлась «Москвичи», и руководил ею Юлий Слободкин, дядя Павла Слободкина, основателя ВИА «Весёлые Ребята». Впрочем, в те времена не было принято держаться за какое-либо название, братья Шаповаловы были брендом сами по себе, и вскоре они уже отправились на гастроли как аккомпанирующий состав популярной певицы Марии Лукач. Позже они стали сопровождать в поездках певца Ивана Суржикова. Те, кому довелось посмотреть эти концерты, говорят, что братья Шаповаловы устраивали там уморительные шоу-представления.

Но это уже совсем другая история, не совсем московская, ведь гастроли ансамблей, в которых играли братья Шаповаловы, проходили по всей стране…

Писатель Максим Горький не любил джаз. Пытаясь дискредитировать эту весёлую музыку, он даже написал в 1928 году в газете «Правда», что «джаз – музыка толстых», сиречь сытых. Но вот ведь насмешка судьбы: наиболее раскованно советские джазмены чувствовали себя в Парке культуры, названном именем пролетарского писателя. Любители джаза спешили сюда, в бар «Шестигранник», который у москвичей ассоциировался со свинговым бумом.

«Шестигранником» называли павильон в Парке культуры, построенный по проекту архитектора Ивана Жолтовского ещё в 1923 году к Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке. Он выглядел как огромная шестерня или гигантская снежинка: шесть домиков по кругу и внутренний дворик, в котором был открыт ресторан.

На этой выставке планировалось показать успехи промышленности Советской России. 19 августа 1923 года в день открытия выставки посетители увидели первые советские тракторы, вызвавшие настоящий фурор. Новинками сельхозтехники тогда являлись также молотилки и плуги, зерноочистительные и сортировальные машины. Всё это было представлено в шести частях нового павильона.

В 1925 году здесь прошла крупная автомобильная выставка. Её экспонатами стали более сотни автомобилей – легковых, грузовых, автобусов, пожарных, а также мотоциклов. В основном это были иностранные машины, прибывшие в СССР для участия во Всесоюзном испытательном пробеге, который проводился с целью определить лучший автомобиль для российских условий. На стендах были представлены автомобили марок Citroen, FIAT, Mercedes-Benz, Tatra. Кроме них экспонировалось и десяток изделий советских заводов – АМО (ныне ЗиЛ) и БТАЗ № 2 (Бронетанкоремонтный завод № 2, входивший в объединение «Промбронь», позже стал называться Танковым заводом № 37).

Позже здесь проходили самые разные выставки. Например, в июне 1929 года в «Шестиграннике» представляли свои картины и скульптуры члены Общества московских художников (ОМХ).

После войны большая часть помещений выставки отошла к хозяйственным службам парка. В одном крыле «Шестигранника» работали зимние гардеробные для посетителей катков. В других крыльях в разное время располагались лимонадный цех, пилорама, хранилище розария ЦПКиО, опорный пункт отделения милиции. В конце 1950-х годов в одном из павильонов была устроена танцплощадка, которая со временем превратилась в любимое место стильной московской молодёжи, потому что здесь можно было потанцевать под свинг оркестра Семёна Самойлова. Композитор Юрий Саульский, который в молодости играл в этом оркестре, вспоминал, что среди постоянных посетителей «Шестигранника» были и Слава Котёночкин, в будущем звезда мультипликационного кино, и режиссёр Михаил Калик, и поэт Григорий Поженян, и художник Виктор Щапов, чья жена Наталья Медведева стала потом женой Эдуарда Лимонова…

Танцплощадка просуществовала здесь вплоть до 1966 года. В конце 1970-х и в середине 1980-х здание несколько раз горело и с тех пор оказалось на обочине жизни и стояло вечно закрытым.

Но память о «Шестиграннике» жива, ведь когда-то он был грандиозным социальным и психологическим клапаном: туда люди шли, как за глотком воздуха, за царившим в этом месте духом свободы. Поэтому совсем недаром эта танцплощадка была запечатлена в кинофильме «Я шагаю по Москве». Именно с танцев в «Шестиграннике» начинается фильм Петра Тодоровского «Стиляги».

«Тролли» выступают в кафе «Времена года»

Кроме «Шестигранника» джаз в Парке Горького звучал ещё в ресторане «Времена года». Но так случилось, что этот ресторан у многих ассоциируется с бит-музыкой, а вовсе не с джазом. Причём переход внимания публики от джаза к биг-биту произошёл весьма эротично. Вот что рассказывает Нина Курьерова, жена басиста группы «Тролли» Николая Курьерова: «Я вообще пришла туда джаз слушать, меня пригласил трубач Товмасян из джазового оркестра. А потом я услышала группу и поинтересовлась: