Красное и зеленое - Пальман Вячеслав Иванович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/53
• Следующая

В холле был только один Макс, дежурный швейцар. У Штоффа похолодело сердце.

— Упустил?

— Нет, герр Штофф. Они сидят в вашем кабинете.

— О!… — И Штофф кинулся в кабинет.

Навстречу ему поднялись трое. В высоком худощавом блондине с упрямым подбородком издатель узнал Ильина. Три месяца назад, во время «зеленого бума», мюнхенские газеты печатали его портрет, выкопанный из архивов гестапо.

— Я очень рад… — начал Штофф, приятно улыбаясь и растягивая свои небритые щеки.

Но Ильин предостерегающе поднял руку. На чистом немецком языке он сказал:

— Мы спешим, герр издатель. Давайте ближе к делу. Вашу газету мы выбрали потому, что она хоть и робко, но выступает против атомной войны…

— Очень признателен вам… — не удержался Штофф.

Но Ильин, казалось, не обратил никакого внимания на его любезную реплику и спокойно закончил мысль:

— …то есть помогает делу мира. Я понимаю, что мы для вас находка. Пусть будет так. Деловая сторона нашей с вами встречи на этом и основывается. Вы сейчас же оповещаете все газеты, радио и телевидение о пресс-конференции в восемь утра. Сейчас шесть тридцать. Полутора часов достаточно. За это я лично вам или по вашему выбору любому из сотрудников сообщу некоторые подробности, касающиеся моего открытия. Итак?…

— Согласен. Я уже начал работать. — И Штофф положил руку на телефонный аппарат. — Где вы желаете провести пресс-конференцию?

— У вас. Здесь.

— Прекрасно. Итак, я начал…

— Один вопрос, герр издатель.

— К вашим услугам…

— Номер телефона советских представителей.

— Извольте…

В последующие двадцать минут Штофф и его верный Макс без передышки вызывали номер за номером, орали в микрофон так, что черная пластмасса становилась чуть ли не мягкой на ощупь, в озлоблении били трубками по аппаратам и снова кричали до хрипоты. Уже на пятой минуте такого усердия хлопнула входная дверь и какая-то личность без галстука влетела в кабинет, на ходу открывая авторучку.

С ним в отдельной комнате тут же заперся Ильин, чтобы дать первое интервью первому счастливцу для гамбургской газеты. Сотрудник оказался «на высоте». Листки с драгоценными записями через полчаса запорхали на пути в типографию. Еще через двадцать минут застучали линотипы, и буквы стали строиться в авторитетные печатные строчки газетного столбца.

Тем временем на улице против издательства вкось и вкривь стали автомобили. Неслись куда-то, словно ошалелые, люди. Сквозь толпу протискивались операторы, журналисты шумели, никто толком не знал, в чем дело. Фотокорреспонденты заранее облюбовывали себе места в помещении редакции — кто на столе, кто в углу, кто на книжном шкафу. Штофф преобразился. Полный загадочности, он теперь уже не суетился, не бегал, а со знанием дела рассаживал корреспондентов, успокаивал особо нетерпеливых и приятно улыбался, хотя всем хотелось сейчас вместо его улыбки услышать несколько весомых слов. Именно здесь, в этот суетливый час, опровергалась старая, как мир, поговорка о том, что слово — серебро, а молчание — золото…

Но вот все смолкли. Штофф на цыпочках прошел в соседнюю комнату и вернулся, пропустив вперед Ильина.

Аркадий Павлович встал у стола. Пять рук услужливо подвинули к нему пять микрофонов. Отовсюду нацелились аппараты. Ильин с интересом разглядывал зал. Потом начал:

— Моя фамилия Ильин, господа. Я являюсь автором зеленого препарата.

Дальше ему говорить не удалось, пока не стихли крики и вспышки импульсных ламп. Все подались вперед, всем хотелось быть ближе к этому удивительному человеку. В этот момент один из присутствующих начал быстро пробираться к дверям. Выбежав из здания, он бросился к первому же автомату, набрал номер.

— Появился Ильин. Он находится в редакции «Гамбургер анцайгер». Проводит пресс-конференцию. Передайте шефу, чтобы принял меры.

И снова устремился в зал.

Ильин говорил среди мертвой тишины. Он ничего не скрывал. Фамилии Фихтера, Кирхенблюма, Лиззи, фон Ботцки, Габеманна и других сделали его сообщение строго достоверным. Он рассказал о себе, об острове, о секретной лаборатории и призвал немедленно заняться темными делами атомщиков и фашистов из фирмы «Эколо».

Теперь Штоффа трясло как в лихорадке. Ему принесли гранки экстренного выпуска. Он подписал их не глядя. Глазами, полными ужаса, смотрел он в рот Ильину. Уже не деньги, не меркантильные мысли мелькали у него в голове. Штофф понял, какой просчет совершил. Он задумался о своей судьбе. Вот заварил кашу!… Но отступать было поздно.

Когда Ильин кончил, перья записывающих его речь все еще скрипели, катушки магнитофонов вращались, микрофоны передали слова на пленку.

— Доказательства! — выкрикнул кто-то.

Ильин поднял руку:

— После того как я отвечу на ваши вопросы, мы все вместе поедем в пригород Гамбурга. В двадцати минутах езды отсюда вы найдете эти доказательства. Но нам необходимо присутствие советских представителей и местной полиции. Сообщников фирмы «Эколо» надо арестовать немедленно.

— Адрес лаборатории Кирхенблюма?

— Координаты острова?

— Вы коммунист или нет?

— Покажите свой препарат, Ильин!

— Где фон Ботцки и Габеманн?

— Знает ли о фирме «Эколо» местное правительство?

— Как вы сделали зеленым поросенка у фермера и кошек у генерала?

— Где подводная лодка, на которой вы бежали с острова?

Потом все бросились к своим машинам. На улице раздались полицейские свистки, звуки сирен. Гул огромной толпы приближался со всех сторон. Радио уже разнесло весть о возвращении Ильина. Возбуждение нарастало.

Машина Штоффа медленно шла по тоннелю из людских фигур. Рядом с шофером в напряженной позе сидел Иванченко. Сзади — Ильин, Штофф и второй спутник Ильина. За этой машиной тянулся кортеж других, битком набитых сгорающими от любопытства и нетерпения газетчиками, фотографами и любителями сенсаций. Словно хвост огромной змеи, выползали за город сотни автомобилей. На автостраде машины ускорили ход. Пять грузовиков с полицией обогнали кортеж и пристроились впереди. Рядом с машиной Штоффа ехала машина, в которой сидели советские офицеры. Через несколько минут пустынное место возле бухточки стало неузнаваемым. Огромное скопище машин полукольцом окружило бухту и отделило от моря толпу. Тысячи людей прибоем бушевали по ту сторону кольца.

Иванченко открыл дверцу и первым вышел из машины. Когда из второй дверцы вышел Ильин, одна из машин, стоявших сбоку, на полном ходу рванулась вперед. Два выстрела, приглушенные шумом мотора, прозвучали почти одновременно. Машина со стреляющими рванулась в толпу, пробилась через коридор шарахающихся в стороны людей и умчалась прочь. Это была первая отчаянная попытка закрыть рот Ильину. Она не удалась.

Подводная лодка покачивалась на воде. Ильин прыгнул на мостик, постучал в люк. Его тотчас же открыли. Гомон толпы, как по команде, стих, цепь полиции подалась вперед. Толпа напирала.

Первыми вывели командиров экипажа. Они угрюмо смотрели по сторонам. К ним подошли полицейские. Офицеров посадили в полицейский грузовик. За ними потянулась цепочка матросов. Снова поднялся невообразимый шум. Толпа волновалась, выкрикивала угрозы. Из люка показались шахтеры. Они улыбались и радовались свету. Их встречали свои, советские офицеры.

— Сюда, — сказал полицейский комиссар и жестом указал на другой крытый грузовик.

— Зачем? — удивленно спросил Ильин. — Это пострадавшие.

— Неважно. Карантин, — ответил немногословный комиссар.

За шахтерами в грузовик забрались офицеры по репатриации. Теперь рабочие были вне опасности.

Когда из лодки вышла Маша, толпа прорвала цепь. Всем хотелось увидеть ее. С большим трудом удалось оттеснить толпу от смущенной женщины. Ильин спустился в лодку, вернулся с брезентовым мешком, бросил его на камни мола.

— Это урановая руда, сырье для Кирхенблюма.

Люди невольно отхлынули назад. С именем Кирхенблюма уже связывали саму смерть.

В это время из толпы вышел человек.

• Предыдущая
• 50/53
• Следующая