Пленница судьбы - Смолл Бертрис - Страница 55

• Предыдущая
• 55/73
• Следующая

— Мы вернемся домой к первому мая, — объявил он женщинам.

— Ты почти не оставляешь мне времени, Валериан, — пожаловалась бабка, — но все же попробую умаслить самых строгих блюстителей нравственности, представив Аврору твоей невинной жертвой.

И весело фыркнула при виде разъяренной физиономии внука.

Назавтра вдовствующая герцогиня, верная своему слову, написала и отправила письма графу Бьют и слугам в Фарминстер-хаус. Сундуки были уложены и отнесены в багажную повозку. Для слуг была предназначена отдельная коляска. Герцог и Герцогиня взяли с собой несколько верховых лошадей на случай, если захочется проехаться в седле, вместо того чтобы трястись в душном экипаже. Аврора выслала вперед форейтора с наказом снять комнаты во всех придорожных гостиницах. Кроме того, путешественников должен был сопровождать вооруженный эскорт: дороги были далеко не безопасны — того и гляди нападут грабители.

— Вижу, ты все предусмотрела! Молодец! — похвалила старая герцогиня Аврору вечером накануне отъезда, когда женщины коротали время в гостиной.

Та грустно усмехнулась:

— Знаете, бабушка, я предпочла бы остаться здесь, если бы не сплетни… Многие здешние жители не одобряют столь пугающих перемен в герцогской семье. Придется заслужить их прощение, иначе мы навеки станем отверженными. Не представляю, что будет в Лондоне, когда тамошнее общество узнает обо всем! У Калли было много приятелей. Боюсь и думать, что начнется, когда правда выплывет наружу.

— Ничего страшного. Будь с ними откровенна, но осторожна, — посоветовала старая леди. — Достаточно сказать, что твоя сестра умерла родами и когда Валериан узнал, кто его настоящая невеста, немедленно женился, чтобы ты снова не ускользнула. Преврати все в забавный анекдот, рассказывай по» дробности весело, беспечно, и в свете станут передавать эту историю, усмехаясь и подмигивая. Поверь, в обществе случалось и не такое, и если вы с Валерианом не будете подавать повода к новым слухам, вскоре все о вас забудут, увлеченные новыми пикантными скандальчиками. Ну а вы немного развлечетесь и отправитесь домой, где к тому времени тоже все успокоится. — И, расцеловав Аврору, грустно призналась:

— Я буду ужасно скучать по тебе, детка.

— Поедем с нами! — попросила Аврора. Вдовствующая герцогиня, улыбнувшись, покачала головой:

— Нет. Кто, кроме меня, сумеет справиться с местными кумушками? И, говоря откровенно, должны же вы насладиться как следует медовым месяцем, без посторонних! Нет уж, мешать не стану. Поживу одна и буду мечтать о правнуках.

На следующее утро Мэри Роуз, храбро улыбаясь, проводила их, хотя прекрасно сознавала, каким пустым и безмолвным станет дом после отъезда новобрачных.

Поездка в Лондон прошла без особых происшествий. Дороги, ко всеобщему удивлению, оставались сухими. В гостиницах было довольно чисто и уютно. Наконец на горизонте в желто-серой дымке, обычно висевшей над городом в зимние месяцы, показались башни и церковные шпили. Кареты свернули на Гросвенор-сквер и подъехали к Фарминстер-хаусу. Не успели они остановиться, как из дверей кирпичного особняка высыпали лакеи и поспешили вынести вещи и помочь пассажирам сойти на землю.

— Добро пожаловать в Лондон, ваша светлость. Позвольте принести поздравления по случаю вашей женитьбы, — произнес дворецкий Мэннерс, почтительно кланяясь. — Счастлив видеть вас, миледи.

— Спасибо, Мэннерс, — улыбнулся Валериан. — Ужин готов? Мы проголодались. Неплохо бы поесть и отправиться в постель. День выдался нелегким, а путешествие — утомительным.

— Стол сейчас накроют, милорд. За последние два дня на ваше имя пришло несколько писем.

— Вы сделали все, что я приказал? — спросил герцог.

— Разумеется, милорд, — слегка оскорбился дворецкий, удивленный самим намеком на то, что он способен допустить малейшую небрежность по отношению к своим обязанностям. — Принести почту вашей светлости?

Герцог кивнул и обернулся к Авроре:

— У меня сюрприз для тебя, но придется немного подождать.

И, не дожидаясь ответа, взял письма с серебряного подносика.

— Это от Бьюта, — сообщил он и, сломав печать, быстро пробежал глазами послание. — Граф пишет, что будет рад приветствовать нас в Лондоне, и обещает представить их величествам. — Отложив письмо, он потянулся за другим, но тут же отдал его Авроре:

— Это адресовано тебе.

Аврора поспешно вскрыла записку и в ужасе уставилась на мужа:

— О Боже! Это от Тратерна, и не мне, а Калли! Он не знает о ее кончине и просит разрешения нанести визит.

— Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он увидит нынешнюю герцогиню, — ехидно заметил Валериан.

— Что мне делать? — ужаснулась Аврора. — Это не смешно, дорогой!

— Я пошлю лакея к Тратерну. Пусть передаст, что герцогиня Фарминстер примет его утром. Именно так поступила бы Калли. Она вряд ли дала бы себе труд написать.

— А когда он явится? — дрожащим голосом прошептала Аврора.

— Мы примем его вдвоем и все объясним. Тратерн раззвонит о новостях по всему Лондону еще до полудня. Но откуда, черт возьми, он узнал о нашем приезде? Надо обязательно спросить его!

— Наверное, кто-то из наших слуг дружит с кем-нибудь из дома Тратерна, — решила Аврора. — Ну а где же мой сюрприз?

Герцог, смеясь, быстро поцеловал жену в губы.

— Какое алчное создание досталось мне в жены! — поддразнил он и, повернувшись к дворецкому, приказал:

— Сообщите лорду Тратерну, что мы примем его завтра в одиннадцать часов утра.

Дворецкий немедленно отправился выполнять поручение, а герцог взял жену под руку и проводил наверх.

— Зная, что ты не хочешь спать в покоях сестры, я велел заново обставить все комнаты.

Он распахнул дверь, и Аврора, потрясенная, остановилась на пороге. Панели были выкрашены в бледно-золотистый цвет, стены обтянуты персиковым шелком с рисунком из колибри и бабочек. Только плафон на потолке остался прежним, но Авроре всегда нравилась Венера в окружении купидонов. Мебель полированного красного дерева была обита шелком и бархатом. Люстра, бра и канделябры сверкали и переливались дорогим уотерфордским хрусталем. Шторы кораллового бархата были перехвачены золоченым шнуром. На натертых паркетных полах лежали великолепные турецкие ковры.

Аврора поспешила в спальню и охнула от восхищения. Здесь стены были обтянуты золотистым шелком, затканным кремово-золотыми бабочками и лилиями с узкими серовато-зелеными листьями. На потолке среди розово-сиреневых и белых облаков на фоне голубого неба резвились пухленькие амурчики. Занавеси цвета морской волны закрывали окна. В углу стоял массивный чиппендейловский комод, над которым висело тяжелое зеркало в резной золоченой раме, украшенной двумя гордыми фазанами. В оконной нише примостился изящный позолоченный диванчик, обитый той же самой тканью, что пошла на шторы. Возвышавшаяся напротив камина кровать, тоже купленная у Чиппендейла, была щедро украшена резными спиралями и листьями аканта. По краям шли розетки и завитки. На столбиках балдахина и ножках была роспись по мотивам древнегреческих мифов. Сам балдахин и занавеси из кремово-золотистого шелка поражали воображение. По сторонам кровати Стояли маленькие столики красного дерева с серебряными подсвечниками и щипцами для снятия нагара. Около двери в гардеробную поблескивало прекрасное зеркало — псише, к изящной раме которого были прикреплены два маленьких серебряных подсвечника. Кроме того, в спальне находились изумительный столик с инкрустацией и два больших мягких кресла, обитых парчой в кремово-голубую полоску.

— Как тебе удалось сотворить такое чудо, Валериан? — воскликнула Аврора, кружась по спальне. — Это вовсе не покои Калли! Я буду здесь очень счастлива!

— Боюсь, краска еще не везде высохла, — таинственно улыбнулся герцог. — Когда речь зашла о нашем отъезде, я послал письмо Мэннерсу с приказанием немедленно отделать эти комнаты заново. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, дорогая.

— Валериан, какой я была глупой! — призналась Аврора.

• Предыдущая
• 55/73
• Следующая