Память любви - Смолл Бертрис - Страница 67

• Предыдущая
• 67/99
• Следующая

— Я люблю его, — заявила Ронуин так убежденно, словно это могло решить все проблемы. — И знаю, что он тоже меня любит.

Любит ли? Как мог Эдвард столь легко смириться с ее исчезновением и начать строить планы новой женитьбы? Она окончательно растерялась.

— Лучше быть дома, как приличествует верной жене, какой он всегда хотел тебя видеть, чем мчаться в Акру, — внезапно поддержал Глинна От.

— Вы все в этом уверены? — беспомощно пробормотала Ронуин.

Глинн спокойно кивнул.

— Нужно спешить, сестра, — твердо сказал он. — Но сначала тебе необходимо как следует подготовиться к путешествию. Караван выходит на рассвете. На полке найдешь миску, тряпки и два кувшина. В большом — краска для кожи. Ты должна покрыть ею все тело. Дочь нашего хозяина вымажет тебе спину. Содержимым маленького кувшина выкрасишь волосы в черный цвет. На стуле твоя одежда: шаровары, рубашка, халат и сапоги. Бурнус у тебя есть. Береги его. Баба Гарун вшил в потайной карман золотые монеты.

— Зачем мне краситься? Это зелье смердит! — фыркнула Ронуин.

— Как только нанесешь его на кожу, вонь выветрится.

Ты слишком светлокожая, Ронуин, а нужно выглядеть мальчишкой, который всю жизнь провел на свежем воздухе. Если штанина задерется, все увидят белую ногу и нас в два счета разоблачат. Я знаю, трудно подчиняться приказам младшего брата, но прошу: сделай это ради всех нас! Сначала волосы, чтобы девушка, которая потом поможет тебе, не знала их истинного цвета и не проболталась, — велел Глинн.

Мужчины вышли, а Ронуин с тяжелым вздохом принялась за дело. Она еще раньше остригла волосы так, что они теперь едва доходили до подбородка. Оставалось надеяться, что они отрастут до возвращения Эдварда домой. Раздевшись догола, она налила краску в тазик, разбавила водой, окунула туда голову и принялась энергично втирать черную пасту в золотистые пряди. Потом подождала немного и промыла волосы водой. Проверить, что получилось, не было возможности. Такая роскошь, как зеркало, очевидно, оказалась не по карману менестрелю.

Настала очередь большого кувшина. Когда белыми остались лишь плечи и спина, она позвала на помощь, и в комнате появилась молоденькая девушка.

— Давайте, госпожа, я закончу работу, которую вы так хорошо начали, — пролепетала она и стала размазывать коричневатую жидкость по спине Ронуин.

Та не сразу поняла, что девушка говорит по-норманнски! Прошло немало времени, прежде чем она последний раз слышала норманнскую речь. С Фулком они беседовали по-арабски, с братом и Отом — по-валлийски. Но стоило ей раскрыть рот, и слова полились сами собой.

— Ты говоришь на языке франков. Значит, приехала оттуда? — поинтересовалась Ронуин.

.. — Нет. Мой отец, которому принадлежит этот дом, занимается торговлей. Я его единственное дитя и помогаю чем могу. Иногда даже езжу по делам в Карфаген, поэтому и знаю несколько языков.

— По всему видно, ты способная ученица, — коротко заметила Ронуин.

Как только краска высохла, Ронуин поспешно оделась.

Девушка к тому времени ушла. Ронуин как раз натягивала сапоги, когда в комнату вошел брат и критически осмотрел ее с головы до пят.

— Ты перевязала груди? — спросил он.

Ронуин кивнула и, встав, медленно повернулась под его взглядом.

— Успела найти потайной карман? — допрашивал он.

— Даже два, и оба битком набиты, — заверила она. — Придется не расставаться с плащом.

— Прекрасно. Для посторонних я менестрель, а ты мой брат и один из музыкантов.

— На каком же инструменте я играю? — засмеялась она.

— На тамбурине, — серьезно ответил Глинн. — По крайней мере хоть мои песни не испортишь! Всякий дурак может трясти тамбурином.

— Благодарю за «дурака», — обиделась Ронуин.

— Нам пора.

— Ты стал таким взрослым и сдержанным.

— Пойми, сестра, мы еще не выбрались из Синнебара. Не обрести мне покоя, пока не ступлю на христианскую землю, и ты тоже должна быть начеку, — объяснил Глинн. — Мне больно, что Эдвард так легко отказался от тебя. Он провел в поисках всего четыре дня, прежде чем снова последовать за принцем Эдуардом. Я говорил ему, что ты жива, всем сердцем ощущал это, но он и слушать меня не захотел. Теперь мой долг — вернуть тебя в Хейвн-Касл. Я сделаю то, на что оказался неспособен твой прекрасный рыцарь, — привезу тебя домой.

Глаза Ронуин наполнились слезами.

— Ты настоящий мужчина, — шепнула она.

— Да, — кивнул ей брат. — А теперь — в путь. Знаешь, какой сегодня день? Сочельник! Если повезет, будем дома к Иванову дню.

Они довольно быстро добрались до побережья Туниса, а оттуда корабль доставил их в порт Кальяри на острове Сардиния. Проведя там несколько недель, они нашли судно, отплывавшее в Эг-Морт. Поскольку стояла зима и путешествие по морю было небезопасным, они решили верхом отправиться в Кале, а потом пересечь пролив. Лошадей купили смирных и выносливых, не отличавшихся ни породой, ни красотой.

На таких вряд ли кто польстится, если не брать в расчет самых отчаявшихся бедняг.

Арабскую одежду удалось сменять на более подходящие облачения. Ронуин достались шоссы и туника, доходившая до щиколоток. На дорогах свирепствовали разбойники, поэтому путники старались не искушать судьбу и присоединялись то к торговому обозу, то к свите знатного дворянина, оплачивая проезд пением и игрой. Прошло немало времени, прежде чем они оказались на побережье Франции. Однако в мае они уже были в Кале и без труда нашли места на судне, готовящемся переплыть пролив. Продав лошадей, они заплатили капитану и на следующий день прибыли в Дувр. Там. снова приобрели коней для предстоящей поездки и повернули их сначала на север, а потом на запад. Путешествовали они по-прежнему в обличье музыкантов, хотя в Вустере Ронуин послала брата на ярмарку за красивым нарядом. Даже он понимал, что она не может появиться в Хейвн-Касле в шоссах и с коричневой физиономией. С волос краска давно сошла, и они снова отросли до плеч. А вот сок ореховой кожуры, которым она была вымазана с ног до головы, хотя и поблек, но кожа все равно казалась желтоватой. Накануне приезда в Хейвн они остановились у ручья, и Ронуин вымылась — впервые за все это время, — старательно оттирая лицо и руки намыленной тряпкой. Конечно, горячая вода наверняка сотворила бы чудо, но Ронуин была лишена любых удобств. Завтра она первым делом прикажет нагреть воды и целый час просидит в лохани.

• Предыдущая
• 67/99
• Следующая