Околдованная - Смолл Бертрис - Страница 45
- Предыдущая
- 45/120
- Следующая
Себастьян дрожал от возбуждения и любви к этой поразительной девушке.
Отем довольно замурлыкала и потерлась головой о его плечо, выгибаясь всем телом. Кровь бешено стучала у нее в ушах, пока он нежно ласкал сосок пальцем. Она шумно вздохнула. Губы ее раскрылись, подобно лепесткам цветка.
— Тебе нравятся мои прикосновения? — прошептал он.
— Да, — кивнула Отем и, закрыв глаза, блаженно расслабилась.
Себастьян нагнулся и, накрыв губами ее сосок, сильно потянул.
Ресницы девушки взлетели вверх. Движения рта маркиза будили ощущения, о существовании которых она не подозревала. Отем не была уверена, понимает ли, что с ней происходит. В Себастьяне было нечто властное, призванное покорять.
Вскоре Отем догадалась, что од взволнован не меньше и сгорает от страсти. Пульсация между бедрами стала чем-то новым и поразительным.
— Это и есть похоть? — бесхитростно спросила она.
Себастьян поднял голову. Его глаза горели неприкрытым желанием.
— Да, — подтвердил он, снова наклоняясь. Он лизал, посасывал, покусывал, не больно, а нежно, и снова лизал.
Рука сжала грудь так, что он смог втянуть ртом почти всю верхушку и застонал от наслаждения.
Ее тонкие пальцы запутались в его густых волосах.
— Покажи мне, что еще бывает, — потребовала она. — Я хочу знать.
Вместо ответа он уложил Отем на шкуру. Огонь, казалось, полыхал над самой ее головой. Сильным рывком Себастьян разорвал сорочку, обнажив точеное тело, тающее под его серебристым взглядом, и стал осыпать девушку жаркими поцелуями. Его темная голова спускалась все ниже, ниже… горячий язык коснулся кожи.
— Ах-х-х, — вздохнула Отем, трепеща от холода и волнения.
Себастьян поднял ее юбки, погладил щиколотку, скользя вверх, пока пальцы не задели внутреннюю сторону бедра.
— Ты не носишь панталон? — спросил он, не зная, удивляться или возмущаться.
— Только под бриджами, когда езжу верхом, — пояснила она. — Я всю жизнь обходилась без них, и до панталон очень трудно добраться, когда испытываешь определенные позывы, а при этом на тебе двенадцать нижних юбок.
Себастьян, словно обжегшись, отдернул руку. Она чересчур неопытна для того, что у него на уме. Значит, не сегодня.
Но скоро. Очень скоро.
— Почему ты остановился? — с искренним любопытством осведомилась Отем.
Он легонько чмокнул ее в губы и принялся завязывать ленты полуразорванной сорочки, сокрушенно качая головой — Как ты объяснишь это своей служанке?
— Постараюсь избавиться от сорочки, чтобы она ничего не заметила, — отмахнулась Отем. — Но почему ты остановился, Себастьян? Мне было так хорошо…
— Потому, что не могу держать себя в руках во всем, что касается тебя, дорогая, — отговорился он, вставая и увлекая ее за собой. — Ты куда большее искушение, чем я воображал, Отем. Зайди мы дальше, и я уже не смог бы сдержаться.
Он поднял корсаж, помог ей одеться, застегнул пуговицы из драгоценных камней и завязал кружевные банты.
— А может, я и не хотела, чтобы ты останавливался, — надулась Отем.
— Ты так невинна, дорогая. Предоставь мне принимать столь важные решения.
— О, ты хочешь стать настоящим французским мужем! — поддела она и, встав на цыпочки, быстро его поцеловала.
— Разумеется, — со смехом согласился он, — а ты, как плохая французская жена, будешь доводить меня до умопомрачения.
— Какая перспектива! — воскликнула Отем. — Но, месье, если вы отказались от намерения соблазнить меня сегодня, я покажу вам вашу спальню. Она, как и моя, рядом с маминой. Перед тем как заснуть, подумайте о том, что мы совсем близко друг от друга.
Она повела его наверх, показала дверь и исчезла.
С сожалением посмотрев ей вслед, Себастьян д'Олерон вошел в комнату. В угловом камине горел огонь. Рядом с кроватью мерцала свеча, а на постели лежала ночная сорочка. У изножья стоял небольшой сундук, на котором ожидали его прихода тазик с водой и салфетка. Раздевшись, он умылся, натянул сорочку и только сейчас заметил на одеяле аккуратно сложенный клочок пергамента.
Себастьян развернул записку. Всего одна строчка: «Буду в Шермоне завтра. Д'Альбер».
— Дьявол! — прошипел Себастьян. Почему именно сейчас, когда ему так важно завоевать Отем? Под каким благовидным предлогом он может покинуть Бель-Флер, пусть и ненадолго? А поскольку тут замешан Д'Альбер, значит, о «ненадолго» и речи быть не может. Но есть ли у него выход?
Придется исполнять приказ, пусть это и рассердит Отем. Ах, еще несколько месяцев — и король утвердится на троне. Тогда можно будет свободно вздохнуть.
Себастьян по привычке поднялся затемно, быстро оделся и спустился вниз. В зале никого не было, но в конюшне уже возился Рыжий Хью.
— Доброе утро, месье, — поздоровался он.
— Здравствуйте, Хью. Передайте мадемуазель Отем, что я отправился в Шермон наблюдать за посадкой новых лоз и вернусь, как только смогу. Пусть извинит меня за то, что не объяснил этого вчера, но только проснувшись, я вспомнил о делах. Это новый сорт винограда, и нужно удостовериться, что его посадят правильно.
Улыбнувшись, он вскочил в седло и ускакал.
Довольно неуклюжий предлог, но ничего не поделаешь.
Д'Альбер был частью его жизни, которую Себастьян надеялся скрыть от невесты. А к тому времени, как они поженятся, все будет кончено.
Добравшись до большой дороги, он пустил коня в галоп и вскоре миновал Аршамбо. К восходу солнца маркиз уже въезжал в Шермон. Кинув поводья конюху, он вошел в замок и застал д'Альбера в зале. Тот вовсю уплетал свежий хлеб с сыром, запивая трапезу вином. При виде хозяина гость взмахнул кубком в знак приветствия.
Маркиз устроился рядом и неприветливо спросил:
— Откуда вы узнали, где я?
— От вашего камердинера. А что, это тайна? — ухмыльнулся тот, сунув в рот кусок хлеба.
— Я женюсь, д'Альбер, и сейчас ухаживаю за своей будущей женой, — пояснил маркиз, осушив кубок.
— Она хорошенькая?
— Прелестная, юная, неотразимая шотландка. Представляю, как она взбесится, узнав, что я сбежал.
— Сожалею, — безмятежно обронил гость, — но придется выполнить кое-какое поручение моего хозяина, месье. Дама все еще в Шенонсо, но завтра утром все возвращаются в Париж. Этот фат до смерти боится упустить своего племянника.
- Предыдущая
- 45/120
- Следующая
