Новая любовь Розамунды - Смолл Бертрис - Страница 35

• Предыдущая
• 35/120
• Следующая

— Английский посол тоже приглашен? — поинтересовался граф.

— Конечно, — утвердительно кивнул герцог. — Но ты все равно не должен пропускать этот прием. Многим наверняка покажется странным, если ты не придешь. Ты ведь знаешь, что в Сан-Лоренцо невозможно сохранить в тайне такие вещи. Скорее всего лорду Ховарду уже стало известно о твоем приезде. И конечно, это только подогреет его любопытство. Ты бы мог усыпить его бдительность, явившись под руку с леди Розамундой и продемонстрировав всем свою влюбленность.

— Ты все еще не утратил вкус к интригам, Себастьян, но все же постарайся сохранить в тайне истинную цель моего визита. Стране, зажатой между Италией и Францией, вряд ли пойдет на пользу, если ее правителя одна из сторон заподозрит в измене, — многозначительным тоном добавил граф.

— Да и ты остался все таким же талантливым заговорщиком, Патрик, — усмехнулся герцог. — Как будто и не было тех восемнадцати лет, что ты просидел у себя в горной глуши! Что касается меня, я буду убеждать всех, что твой визит является именно тем, чем кажется. Пожилой джентльмен умыкнул на край света молоденькую любовницу.

— Неужели я действительно настолько стар, Себастьян? — воскликнул граф с недовольным видом.

— Не могу не признать, что ты моложе меня, хотя и ненамного! — отвечал герцог. — Однако тебя еще нельзя считать стариком, раз ты умеешь привлечь молодую любовницу. Или она охотится за твоим кошельком?

— Она имеет свой кошелек, и не хуже моего, — парировал граф. — Деньги тут ни при чем. По непонятным причинам мы действительно полюбили друг друга, Себастьян.

— А твой сын знает об этом? Как бишь его зовут? Адам?

— Он ничего не знает, кроме того, что я отправился в Сан-Лоренцо с тайным поручением от самого короля, — пояснил Патрик. — Но не думаю, что его огорчит моя связь с Розамундой. Однако его жена — совсем другое дело. Но он искренне считает, что любит ее, и вполне доволен своей жизнью, так что мне не на что жаловаться, — заключил он с грустной улыбкой.

— Друг мой, тебе часто приходилось встречать семьи, в которых брак был заключен по любви? — с добродушной усмешкой поинтересовался герцог. — Браки заключаются ради титулов, земли и денег. Если к этому прилагается еще и любовь, то можно считать такой союз исключительной удачей. Моя супруга, упокой Господь ее невинную душу, — герцог набожно перекрестился, — не принадлежала к типу женщин, способных разбудить в мужчине пламенную страсть. Она понимала это и мирилась со своей участью — была покорной и преданной, добросовестно выполнила свой долг. Я не имел права требовать от нее большего и в ответ относился к ней с уважением и дружбой. А любовь предпочитал искать на стороне, хотя скорее тут речь шла о физическом голоде, а не о настоящем чувстве.

— Так оно чаще всего и бывает, — задумчиво проговорил граф. — Но я уже достаточно умен, чтобы распознать разницу.

— Тогда мне остается лишь позавидовать тебе, Патрик Лесли, — признался герцог Сан-Лоренцо. — Ну а теперь позволь угостить тебя нашим добрым вином. Давай выпьем за те воспоминания, которые мы имеем, и за те, которые обретем. — Он хлопнул в ладоши, и в ту же секунду в комнате появились лакеи.

После визита к герцогу граф Гленкирк не спеша возвращался в резиденцию шотландского посла, любуясь по дороге городом. Он задержался на главной рыночной площади, чтобы купить у цветочницы огромный букет пышных и ярких мимоз. Оттуда свернул на узкую кривую улочку, где находилась ювелирная лавка. Здесь ему приглянулось золотое ожерелье, инкрустированное бледно-зелеными перидотами. Оно как нельзя лучше подходило к новому платью из шелка цвета морской волны. Это была первая драгоценность, приобретенная Патриком для Розамунды. Он надеялся, что не ошибся в выборе и колье понравится любимой. К вечеру в городе стало довольно жарко, так что Патрик даже немного вспотел, пока поднимался на холм, где расположилась резиденция шотландского посла.

Лорд Макдафф радушно приветствовал его:

— Вы были во дворце? Идемте же, вы должны рассказать мне, о чем говорили с этим коварным лисом, нашим герцогом!

Граф жестом подозвал к себе служанку.

— Передай это леди Розамунде, — приказал он, передавая девушке букет мимоз. — Скажи, что я скоро буду.

Служанка улыбнулась, сделала реверанс и поспешила выполнить приказание графа.

— Герцог совсем не изменился, — начал Патрик свой рассказ, усаживаясь в кресло и принимая от посла небольшой серебряный кубок вина.

— Что вы ему сказали? — спросил лорд Макдафф.

— Ровно столько, сколько ему надо знать. Не забывайте, мы ставим его в весьма уязвимое положение, если учитывать то, что его соседями являются Италия и Франция. — Граф усмехнулся. — Если правда все-таки выплывет наружу, Себастьян ди Сан-Лоренцо вполне правдоподобно разыграет оскорбленную невинность или праведный гнев — в зависимости от того, что потребуется, милорд. Он будет защищать интересы Сан-Лоренцо всеми правдами и неправдами, и это его долг и его право. А если лорда Ховарда насторожит мое появление в этом городе, постарайтесь успокоить его историей о моей любви. Вы должны демонстрировать полную неосведомленность обо всем прочем.

— Вы верите в то, что нам удастся ослабить «Лигу», Патрик? — не удержался от вопроса посол.

— Нет, не верю, как не верит и сам король. Но он считает своим долгом сделать все, что в его силах. Даже если Венеция и Священная Римская империя будут непоколебимы в своем решении участвовать в «Священной лиге», мы сумеем разбудить в них определенные сомнения. Я постараюсь заронить семена недоверия в души тех, с кем мне предстоит встретиться. Это наверняка охладит их пыл и заставит относиться к Англии с большей осторожностью. Это самое большее, на что мы способны, Йен. Но мы обязаны это сделать. Генрих Тюдор еще не одержал полной победы.

— Вам до сих пор не известно, с кем именно предстоит встреча? — спросил лорд Макдафф.

— Нет. Но у меня есть подозрение, что художник из Венеции, прибывающий на днях в Сан-Лоренцо и пользующийся таким уважением у герцога, может быть одним из тех джентльменов, которых я жду. Он член семьи Лоредано, но и сам заслужил немалую славу как талантливый ученик обоих братьев Беллини. Никому не придет в голову заподозрить венецианского художника в политических интригах, — усмехнулся граф. — Но я не знаю наверняка. Придется ждать и смотреть, как он себя поведет. Себастьян настоял, чтобы мы с Розамундой явились на прием в честь прибывшего гостя. Он просто сгорает от любопытства и хочет ее увидеть. Как мне кажется, он все еще считает себя непревзойденным обольстителем.

— В последние годы он стал значительно скромнее по части любовных похождений, — заметил Макдафф с лукавой улыбкой. — С годами он сильно обрюзг и утратил былую ловкость, а встречи с разъяренными мужьями или папашами никогда не входили в его планы!

— Его сын, надо полагать, стал достойным преемником отца, — сухо заметил граф.

— Ни в коей мере! У лорда Рудольфе, конечно, есть любовница, но он держит это в тайне, — ответил посол.

— А мне казалось, что он во всем будет похож на отца, — в задумчивости проговорил Патрик. — Помнится, как-то я говорил об этом с дочерью. Рудольфо уже успел наплодить целую кучу детей.

— Ну да, и почти все, как назло, девчонки, — хмыкнул посол.

Граф допил вино и встал:

— Позвольте поблагодарить вас за гостеприимство, Йен Макдафф! Розамунда никогда не покидала пределов Англии, если не считать короткого пребывания при дворе. И здесь вы оказали ей очень теплый прием.

— Она милая женщина, Патрик, — с чувством произнес лорд Макдафф, — и безупречно воспитана, если верить Пьетро. А он, как вы помните, чрезвычайно ценит такие вещи. Слуги только рады, что в доме наконец-то появилась женщина, ведь я застарелый грубый холостяк.

— Я был бы не прочь остаться здесь до весны, — сказал Патрик.

— Буду только рад вашему обществу! — искренне обрадовался посол. — По-моему, если бы у меня была такая же прекрасная возлюбленная, я и сам был бы не прочь задержаться здесь до весны!

• Предыдущая
• 35/120
• Следующая