Любовь на все времена - Смолл Бертрис - Страница 55

• Предыдущая
• 55/154
• Следующая

— О, моя дорогая, — сказал он с расстроенным видом. — Я думал, вы знаете. Вашего мужа обвинили в заговоре с целью убить королеву Англии.

Эйден была ошеломлена и потрясена его словами.

— Конн никогда не замышлял убийства ее величества! — воскликнула она. — Это ошибка!

— Тогда его невиновность будет доказана, — успокаивающе сказал Кевен Фитцджеральд и обнял ее за талию, как бы в знак поддержки. «Черт побери, — подумал он, глаза его нырнули за вырез платья, — что за спелые фрукты, и скоро они будут моими!» Она положила голову ему на плечо, и он поцеловал ее в лоб братским поцелуем. — Давайте сядем, маленькая Эйден. Вы не должны огорчаться, — и подвел ее к стоящей рядом кушетке.

— О, Кевен! — воскликнула она. — Я так боюсь за Конна! Вы должны сходить в Тауэр и попытаться что-то узнать. Вы должны узнать, можно ли мне повидать моего мужа.

— Конечно, пойду, — обещал он. — Первое, что я сделаю утром, это отправлюсь туда и постараюсь раздобыть для вас какие-нибудь известия.

— А вы не останетесь на ночь, Кевен? Мне необходимо ваше общество. Завтра вы можете воспользоваться гринвудской баркой.

— Моя дорогая, вы считаете это разумным? Я так не думаю. Вашего мужа здесь нет, и могут пойти разговоры — людская молва так безжалостна. Я приму ваше предложение насчет, барки, чтобы уехать сегодня в город, но завтра я поеду сам, а потом вернусь к вам.

Эйден хотела возразить, но вмешалась Мег:

— Послушайте господина Фитцджеральда, миледи. У него больше разума, чем у вас.

— Возможно, ты и права, — согласилась Эйден.

— Конечно, она права, — сказал Кевен, думая о том, что, как только он женится на Эйден, от этой сующей нос в чужие дела служанки нужно будет избавиться. Когда он станет хозяином Перрок-Ройял, он будет единолично распоряжаться там, и слуги будут слушаться только его приказаний. Тех, кто не покорится, придется уволить.

Он нежно попрощался с Эйден и вернулся вверх по реке со всеми удобствами, наслаждаясь каждой минутой своего пребывания в роскошной барке. Богатство в самом деле замечательная штука, и он понял, что сумеет быстро привыкнуть к его преимуществам. Он с сожалением расстался с удобной баркой возле «Лебедя». На следующий день ближе к вечеру он вернулся в Гринвуд-Хаус, чтобы, рассказать Эйден полученные им новости. Он обнял ее И крепко прижал к себе. Она посмотрела ему в лицо, и он сказал:

— Плохие новости, дорогая Эйден. Сообщники вашего мужа полностью разоблачили его причастность к преступлению. Его вина несомненна, и я боюсь за него. Королева нелегко прощает тех, кому она верила. Вам надо быть мужественной, кузина.

Эйден тихо заплакала, горестно уткнувшись лицом в плечо Кевена Фитцджеральда.

— Не может быть, — возражала она. — Как Конн мог участвовать в заговоре, если я не знаю об этом? Как могло такое случиться? Мы почти не расставались. Разве у него было время устраивать заговоры?

Она смотрела на Кевена в ожидании ответа.

— Моя дорогая, — сказал он со своим мягким ирландским выговором, — заговор могли задумать много месяцев назад, пока ваш муж был холостяком и находился при дворе. Вы не знаете об этом, а как вы могли знать? Он был уличен тремя надежными свидетелями и обвинен в измене. Эйден, я должен быть честен с вами. Очень вероятно, что Конн лишится своей красивой головы.

— Я хочу увидеть его! — закричала она.

— Я просил за вас, — ответил он, — но сейчас они не допускают к нему посетителей.

— Я пойду к королеве! Она, конечно же, будет так же добра ко мне, как и раньше.

— Послушайтесь моего совета, Эйден, и не обращайтесь пока к королеве. Если вы обидите начальника Тауэра, у него найдется много коварных способов сделать невыносимыми последние дни Конна. Вы ведь, конечно, не хотите этого, правда? А что, если королева откажет вам? Тогда вам не к кому будет обратиться за помощью.

Подождите до последнего решающего момента и тогда обратитесь к королеве.

Он притянул ее к себе, наслаждаясь свежим запахом лаванды, исходящим от ее тела и одежды. Потом он почувствовал на себе взгляд Мег и под этим жестким взглядом выпустил Эйден из своих объятий. «Проклятая старая сплетница», — подумал он. Ему уже было понятно, что он ей не нравится. Она и не знает, что он вообще не был в лондонском Тауэре, а провел весь день, весьма прибыльно играя в кости и выигрывая пари в травле медведей. А эту сказку для Эйден они с Мигелем де Гуарасом придумали накануне вечером, когда весело проводили время в борделе у Лондонского моста.

— Что мне делать? — тихо спросила Эйден. — Как я могу помочь Конну?

— Подождите день или два, — сказал Кевен Фитцджеральд, — и я посмотрю, что еще можно узнать, маленькая Эйден, — пообещал он и сразу же ушел.

В течение нескольких часов после его ухода Эйден была в состоянии глубочайшего отчаяния. Как мог Конн так обманывать ее? — спрашивала она себя снова и снова. Потом решила, что он вообще ее не обманывал. Конн никогда не мог принимать участие в заговоре, целью которого было убийство Елизаветы Тюдор. Такое вероломство просто несовместимо с характером этого человека. Может быть, ее опыт общения с мужчинами и невелик, но глупой она не была. Конн — благородный человек, и обманывать он не мог.

Почему же тогда три человека обвинили его в таком поступке? Конн — очаровательный человек, рассуждала она, но у него не могло не быть врагов при дворе. Скольким мужчинам он нанес оскорбление своими любовными успехами, включая двух разгневанных джентльменов, чьи жалобы по поводу его поведения привели к его удалению от двора и к их браку. Разве не сама королева заметила, что найдутся люди, которые вряд ли смогут назвать наказанием ее решение женить Конна на богатой наследнице? Что, если эти неизвестные люди объединились, намереваясь совместно отомстить Конну? Как ей узнать это?

Было ли положение Конна действительно таким ужасным, как описывал его Кевен Фитцджеральд? Почему он уверен, что тот, кто рассказал ему о Конне, говорил правду? Может быть, это просто сплетня? Эйден стало ясно — она сама должна поехать в Тауэр и поговорить с его начальником. Возможно, если она сумеет умолить его, он позволит ей повидаться с мужем и она сможет немного успокоиться. Неужели он так бессердечен, чтобы отказать женщине, ждущей своего первого ребенка? Немного познакомившись с природой мужского характера, Эйден тау не думала и поделилась мыслями с Мег.

К ее великому удивлению, Мег согласилась.

— Я поеду с вами, — сказала она. — Вам не следует ездить по Лондону без провожатой. Думаю, будет лучше, если вы сами попытаетесь что-то узнать, а не станете доверять этому вашему кузену.

— Тебе он не нравится, Мег, правда? Эйден заметила злые взгляды, которые ее служанка бросала на Кевена Фитцджеральда.

— Нет, не нравится, — честно призналась Мег. — Я почему-то не доверяю ему, и вам также не стоит ему доверять. Земли у вашего деда есть, это правда. Но золота у него не было никогда, хотя господин Кевен и намекает на это. Я не знаю, в чем его хитрость, но я бы поблагодарила его за заботу и не имела бы с ним больше никаких дел!

Эйден оделась в самое лучшее платье, которое она привезла с собой, черное шелковое, с нижней юбкой, изящно расшитой тонким узором из золотой нити. Вырез платья был более чем скромным, а горловина и манжеты пышно отделаны кружевами. Темный цвет платья оттенял бледность кожи Эйден и придавал ей хрупкий вид, ее прекрасные волосы были скрыты под изящным чепцом из тонкого батиста. У нее был вид женщины знатного происхождения.

Барка Гринвуд-Хауса вернулась после того, как отвезла в город кузена Эйден. Затем лодочники греблу против течения, везя свою хозяйку к лондонскому Тауэру, угрожающе вздымавшемуся в вечернее небо. Ее высадили возле Уотер-Гейт. Барка должна была дожидаться ее возвращения. Эйден и Мег поднялись вверх по лестнице, ведущей к Тауэру, сопровождаемые угрюмыми стражниками. К ее совершеннейшему удивлению, начальник Тауэра с радостью согласился поговорить с ней, несмотря на поздний час, хотя Кевен рассказывал о нем как о человеке, совершенно недоступном.

• Предыдущая
• 55/154
• Следующая