Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис - Страница 24

• Предыдущая
• 24/138
• Следующая

Фиона, познакомившись со всевозможными чудесами, — разумеется, не могла удержаться и не похвастаться. А Катриона провела в гленкеркском заточении уже больше двух лет и за все это время только один раз, прошлой зимой, смогла выбраться в Эдинбург.

Мэг не рисковала говорить об этом сыну, но она знала, что ее прелестная невестка использует тот способ ограничения рождаемости, который достался ей в наследство от бабушки. Прежде чем посвятить себя выращиванию одного Лесли за другим, Катриона хотела все-таки немного повидать мир. Сама вырастившая шестерых, Мэг могла лишь восхищаться молодой графиней.

Катриона с упоением поглаживала изысканнейшие, надушенные сиреневые лайковые перчатки, которые Фиона привезла ей в подарок из Италии. Когда она увидела, что муж готовится ложиться в постель, ее зеленые глаза сузились.

— Хочу попутешествовать, — сказала она.

— Да, любовь моя, — произнес с отсутствующим видом Патрик. — Если мне удастся выкроить время, то этой зимой мы снова отправимся в столицу.

Удивленный тем, что мимо его головы просвистели перчатки, граф поднял голову.

— Я хочу не в Эдинбург, Патрик! Фиона совершила великолепное путешествие в Италию, в Испанию, побывала в Париже, в Англии. Она! Жена всего лишь третьего сына! А я, графиня Гленкерк, никогда в жизни не бывала южнее Эдинбурга. А могла бы не побывать и там, если бы сама не устроила эту поездку.

— Тебе нет нужды путешествовать.

— Есть, и какая! Я хочу!

— А я, мадам, хочу сыновей! Пока что вы подарили мне всего лишь одного.

— Больше не понесу ни одного ребенка, пока не попутешествую, — взъярилась Катриона.

— Решать не тебе, дорогая.

— Разве? — возразила она. — Спроси свою мать, Патрик. Спроси и узнаешь.

Мучимый любопытством, Гленкерк заговорил об этом с Мэг, которая улыбнулась и сказала:

— Итак, жена объявила тебе войну, а, Патрик?

— Она ведь не может помешать появлению детей, так я понимаю? — В его голосе звучали тревожные нотки.

— А может, именно это она и делает, сын мой.

— Но это же черная магия!

Мэг снова улыбнулась.

— Ох, Патрик! Не будь же таким глупцом! В этой семье нет ни одной женщины, которая бы не знала некоторых секретов красоты и здоровья, которые бабушка привезла с Востока. Я не виню Катриону. Меня выдали за твоего отца — царство ему небесное! — когда мне было всего пятнадцать.

Ты появился год спустя, Джеми и Адам с перерывом в три года, Майкл — через год после Адама, а Джанет родилась на следующий. Я никогда не расскажу твоей сестре Мэри, да и ты тоже не должен, но моя самая младшая дочка родилась случайно. Дело в том, что я не собиралась после Джени больше иметь детей. Знаешь ли ты, что за двадцать девять лет, что я провела в этом поместье, я никогда не выезжала отсюда, кроме как в Сайтен или в Грейхевен? Как бы мне хотелось совершить путешествие — какое-нибудь… И куда угодно!

Эти слова привели графа в замешательство. Его собственная мать, которая вырастила их с такой заботой и любовью, оказывалась неудовлетворенной!.. Мэри — случайность!.. И Катриона могла не допускать появления детей, если того хотела!..

Патрик стал размышлять дальше. Юному королю исполнилось четырнадцать лет, и, несмотря на множество слухов относительно партии между английской королевой и братом французского короля, Гленкерка не покидала уверенность, что подобного брака не случится. Но даже если произойдет невероятное, то сорокашестилетняя женщина вряд ли сможет родить здорового ребенка. По всей видимости, их собственный юный король станет править как Англией, так и Шотландией.

Граф задумался о том, сколько же может пройти времени, прежде чем две страны сольются в одну. Когда это случится, столицей наверняка станет Лондон, и Эдинбург останется на задворках — второразрядный городишко в королевстве очередных Стюартов, известных издавна отсутствием памяти. Не исключено также, что придется жить часть года в Англии, а иначе дела семьи могли пойти прахом. Еще в тот самый вечер предусмотрительный Патрик в беседе с Бенджаменом Кира говорил, сколь мудро было бы перевести в Лондон некоторые их суда вместе с одним или двумя складами. Возможно, ему следует отправиться туда самому, с тем чтобы разузнать обо всем из первых уст. А с собой взять Катриону и мать.

Еще прежде, чем Патрик вернулся домой, чтобы жениться, он явился ко двору Елизаветы и был ей представлен. Впервые увидев королеву, граф отметил ее женскую привлекательность, но понял, что под кокетливой наружностью скрывается холодная и решительная натура. В своей постели королева не потерпит никого из мужчин, потому что не захочет ни с кем делить власть. И все-таки, сделав такой выбор, Елизавета недолюбливала женщин, которые бросались в объятия своих возлюбленных.

Хотя замкнутый Патрик Гленкерк ни с кем не делился этими мыслями и не мог допустить, чтобы его семья принимала чью-то сторону, заточение Марии Стюарт графу не нравилось. Еще в те времена, когда Мария царствовала, Гленкерк дважды посетил эдинбургский двор. Величавая красавица, королева была немного постарше его, но это не помешало десятилетнему Патрику в нее влюбиться. Она однажды даже удостоила его разговора, отметив дальнее родство через его мать. Как же нелепо получилось, что такая женщина — прелестная и образованная — выбрала себе в мужья Дарнли!.. При всем том, что лорд Ботвелл и погубил Марию и Гленкерк не особенно любил его, он стал бы значительно лучшей партией.

Что Елизавета завидовала Марии — спорить не приходилось. Заточение шотландской королевы было жестоким и, как считал Патрик, совершилось по велению каприза.

Поэтому он решил ограничиться лишь одним визитом к английскому двору. Жить там он не сможет, потому что не может уважать королеву.

Он поместит в Англию достаточную часть своего состояния, и, когда королю Стюарту придет время вступить на престол и начать править всей огромной страной, от мыса Лэндз-Энд до гор Хайландз, Гленкерк будет богат. И тогда его семья сможет делать все что захочет.

Патрик ничего не сказал ни матери, ни жене, но на следующее утро заперся в библиотеке вместе с Бенджаменом Кира и обговорил с банкиром покупку двух складов в Лондоне. В них должны были храниться товары с полдюжины кораблей. Важен был пусть маленький, но почин.

Все устроить поручалось Эли Кира, кузену Бенджамена.

Затем Гленкерк вместе с Кира занялся подготовкой путешествия в Англию. Они обсудили дорогу и остановились на морском пути, которым в это время года ехать было и быстрее, и безопаснее. В Ли немедленно был послан всадник с приказом, чтобы у Петерхеда в ожидании графа наготове стоял флагманский корабль его флота. Другой курьер был отправлен в эдинбургский банк Кира, откуда в лондонское отделение надлежало отправить бумагу о предоставлении неограниченного кредита его светлости. На юг поспешил и Конолл Мор-Лесли, вместе с отрядом из пятидесяти вооруженных всадников, которым предстояло ожидать своего господина в Англии. Наконец Эли Кира снял для Гленкерков дом в самой лучшей части Лондона.

Адам же Лесли получил под свою опеку как поместье Гленкерк, так и наследника. Патрик не собирался подвергать своего единственного ребенка опасностям пути. Мальчик, конечно же, будет в большей безопасности в привычном окружении, среди своих заботливых нянек.

Отдав все распоряжения, однажды вечером граф объявил жене и матери, что они отправляются в Англию. Серебряный кубок Катрионы упал на стол.

— Что?! О мой дорогой милорд! Неужели мы и вправду едем? Когда же? О Боже! Мне совсем нечего надеть!

Глядя на невестку, Мэг Лесли не могла сдержать улыбки. Потом повернулась к сыну.

— Спасибо, дорогой, но я слишком стара, чтобы ехать, — сказала с грустью вдовствующая графиня.

— Нет, мадам, мы хотим, чтобы вы ехали с нами.

— Да, да! — взмолилась Катриона. — Вы непременно должны с нами поехать. Вам едва исполнилось сорок лет, а это совсем не старость. Тем более чтобы путешествовать.

Пожалуйста, поедем с нами!

• Предыдущая
• 24/138
• Следующая