Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис - Страница 40

• Предыдущая
• 40/131
• Следующая

Стен вокруг города не было, но его окружал ров, перейти который можно было лишь у шести ворот, возведенных Акбаром.

Все ремесла процветали в Агре: кузнецы, ювелиры, миниатюристы, золотых дел мастера, купцы, готовые купить и продать что угодно, переполняли многочисленные базары. Толпы пешеходов, всадников безостановочно сновали по улицам.

Ясаман ненавидела Агру, но на Ямал-хана она произвела впечатление, и принц вдруг понял, какую власть держал в своих руках его тесть. До этого он не осознавал реальной мощи Акбара. Теперь он стал побаиваться этого человека, который так тепло пригласил его, назвав в письме «своим сыном».

Особенно потрясла Ямала красная крепость из песчаника, которую Акбар приказал выстроить на западном берегу реки. Она была возведена на фундаменте старого форта. Могол сам с гордостью показывал ее зятю.

— Основание залегает очень глубоко, а внешняя стена достигает девяти футов, — объяснял он кашмирскому принцу.

— А как высоки стены? — спросил юноша, запрокинув голову.

— Сто восемьдесят футов, — ответил правитель. — Их нельзя проломить. Войти в крепость можно лишь через два входа: с юга личные семейные ворота и с запада — Делийские для горожан.

Делийские ворота восхитили Ямал-хана. Их образовывали две восьмиугольные башни и арочный проход. Над красивым фасадом со стороны крепости возносились крытые галереи, беседки и островерхие шпили, украшенные узорами из песчаника по белому мрамору. Над воротами нависали стены с боевыми площадками, поручнями и бойницами для лучников.

При строительстве крепости использовался песчаник из Фатах-пур-Сикри и известняк из окрестностей Дели. Укрепления окружал ров шестидесяти футов шириной и тридцати глубиной. Внутри крепости располагались пять сотен домов в бенгальском и гуджаратском стиле для правителей и двора.

— Никогда ничего подобного не видел, — признался Ямал-хан тестю. — Великолепно!

— А Ясаман не нравится, — сказал Акбар. — Поэтому она и провела большую часть жизни в Кашмире и Лахоре. Здоровье она унаследовала от матери и не любит жаркой и влажной погоды в Агре. — Я обнаружил, она вообще не любит городов, — ответил Ямал-хан.

— Так ты влюбился в мою дочь? — улыбнулся юноше Акбар. — Когда ты о ней говоришь, твое лицо становится мягче и заметно меняется голос.

Румянец проступил на золотистой коже принца.

— Да, — медленно ответил он. — Я ее люблю, — потом рассмеялся:

— Как я мог ее не полюбить? Вы слышали, как она продала мой гарем?

Теперь настала очередь расхохотаться Акбару:

— Нет, но должен признать, что это как раз то, что от нее следует ждать, сынок.

— Да, господин. Сладкая дева, которую вы мне дали в жены, может обернуться неистовым существом. Об этом вы не говорили, когда демонстрировали ее красоту. Да, я ее люблю!

— Так расскажи, как она продала твой гарем, — попросил Акбар.

Ямал-хан повиновался, прежде описав всех женщин и их таланты. Когда он кончил, правитель хохотал пуще прежнего.

— И она потратила выручку на отделку своих комнат? — Восхищенный, он никак не мог перевести дыхание. — Характер такой же горячий и живой, как у Кандры. Ах, как мне ее не хватает, — пожаловался он зятю и вдруг стал печален, в глазах засквозила тоска.

На секунду Ямал-хану даже показалось, что он как-то обидел правителя, и он не находил нужных слов.

— Ты приведешь Ясаман сегодня вечером навестить меня? — прервал молчание Могол. — У меня будет Салим. Ты ведь еще с ним не знаком? Если ты станешь имперским губернатором в Кашмире, тебе надо подружиться с Салимом.

— Я уверен, мы подружимся, — заверил Ямал-хан правителя. — Ясаман его так любит. А как мне может не понравиться человек, которого она обожает? С вашего позволения, милостивый господин, я присягну на верность не только вам, но и принцу Салиму.

— Хорошо, — кивнул Акбар.

Тем же вечером Ясаман в лиловом сари, отделанном золотом, в ожерелье из оправленных в золото аметистов отправилась с мужем навестить отца. Все жены, дети и внуки Могола тоже были там. Принцессу тепло приветствовали, а Ямал-хан, в этот день особенно красивый и одетый во все белое, произвел настоящий фурор. Ругайя Бегум просто светилась, когда дочь представляла мужа двум старшим сестрам Шахзад-Каним Бегум и Шукунан Нисе Бегум, которые не присутствовали на ее свадьбе.

— Должна признать, он красив. — К Ругайе подошла Салима Бегум. — Но тебе давно пора стать бабушкой.

— Ясаман было только тринадцать, когда они поженились, — напомнила Ругайя Бегум. — Им нужно подождать.

— Ай! — жарко вздохнула Салима. — Взгляни, как он на нее смотрит. Акбар ведь так никогда не смотрел ни на одну из нас.

— Он смотрел так на Иодх Баи и Кандру, — ответила Ругайя Бегум. — Я до сих пор помню этот взгляд.

— Ты помнишь ту боль, которую он причинял твоему сердцу, — прошептала Салима Бегум. — Так всегда бывает, когда первая жена слишком любит мужа. А ты, подруга, его любила. И наш господин отвечал тебе взаимностью. Настолько, что позволил остаться в Кашмире с Ясаман.

— Мне там нравится, — ответила Ругайя Бегум. — Там я сама себе госпожа, живу в своем собственном дворце как захочется, никому не подчиняюсь. Да, очень нравится.

— Я тебе почти завидую, — согласилась Салима Бегум. — Но в своем дворце мне было бы не с кем поговорить и не было бы слухов, которые так скрашивают жизнь. Нет, мне следует оставаться там, где я есть. — И она рассмеялась.

— Всемилостивейший, благороднейший, высочайший принц Салим Мухамад! — провозгласил слуга в дверях. — Дорогу принцу! Дорогу принцу!

Салим на секунду задержался, темные глаза прошлись по гостям. Его белые одежды были расшиты золотой и серебряной нитями и украшены красивейшими бриллиантами. Небольшой тюрбан белого шелка пересекала золотая парчовая лента, отделанная жемчугом и алмазами. Остроносые туфли в тон белой тунике были расшиты золотом и серебром. В его честь они назывались «Салим Шахи».

Ясаман. Где же Ясаман? Вот она. Он увидел ее рядом с сестрами, подле стоял молодой человек. Салим вступил в комнату и направился прямо к отцу, сидевшему под золотым балдахином. Принц раболепно распростерся перед Акбаром. «Да, старик выглядит неважно, теперь недолго», — думал Салим. Вскоре у него будет все, что он только ни пожелает. У него будет Индия, невероятная власть. И у него будет Ясаман!

Он почувствовал, что его поднимают, и взглянул в переполненные слезами глаза Акбара.

— Папа, — произнес он и поцеловал правителя.

— Шайкхо Баба, мой любимый сын, — отозвался Акбар и, в свою очередь, поцеловал Салима. — Ты самый желанный гость в моем доме. Иди поздоровайся с матерью и семьей.

Улыбнувшись и вежливо поклонившись, принц тут же повиновался — тепло поприветствовал Иодх Баи. Увидев Ясаман, он ощутил, как забурлили в нем чувства, — поцеловал каждую из теток, поздоровался с Hyp Яхан и Хандешской принцессой, матерью принца Хурама.

— Шахзад! Шукунан! — Он обнял старших сестер.

— Салим! Салим! — Его нетерпеливо тянули за рукав.

— Арам-Бану, дорогая, ты с каждым днем становишься все чудеснее, — похвалил он дочь госпожи Ваги, незаметно разжимая вцепившиеся в его рукав пальцы.

Арам-Бану засияла от лести.

— А кто это с вами такая красивая, сестрички? — засмеялся принц.

— Салим, ты что, не узнаешь нашу младшую сестру Ясаман? — простодушно прыснула Арам-Бану.

— Не может быть! Неужели это моя маленькая обезьянка? — притворно удивился принц, забавляя Шахзад и Шукунан, а Арам-Бану приводя просто в восторг. — Ясаман была гадкой девчонкой, когда я видел ее в последний раз.

— Грубиян! Никогда в жизни я не была гадкой, — возмутилась Ясаман. — Наоборот, мне говорили, что я самый прелестный ребенок!

— Который вырос в тщеславную девицу, — подтрунивал он над сестрой.

— Салим! — Ясаман топнула затянутой в парчу ногой. — Так-то ты встречаешь меня после двухлетней разлуки, братец.

— Нет! — воскликнул принц и схватил девушку в объятия. — Вот как я встречаю тебя, Ясаман. — Он поцеловал ее в губы и крепко сжал. Она ощутила во рту его необыкновенно чувственный язык. Он тут же ее отпустил. Все произошло так быстро, что Ясаман даже не была уверена, не вообразила ли она непристойную страсть в его объятиях.

• Предыдущая
• 40/131
• Следующая