Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис - Страница 33

• Предыдущая
• 33/93
• Следующая

— Надеюсь, с тобой ничего такого не случится, — слишком уж ты похожа на меня. Ты будешь без труда вынашивать детей.

— Когда, по-твоему, должен родиться ребенок?

— Все зависит от того, когда он был зачат, но, судя по всему, ближе к концу года. Бывали случаи, когда я точно знала, когда мы с твоим отцом зачали ребенка, но разбираться в этом я начала далеко не сразу. Это чутье, которое приходит с опытом.

— Ребенок… — тихо прошептала Блейз, и вдруг на глаза у нее навернулись слезы. — О мама, как я счастлива!

Розмари Морган обняла ее.

— Так и есть, Блейз, ибо иметь возможность являть миру новую жизнь — величайший из даров. Помни об этом в будущем, когда вздумаешь позволить своим желаниям пересилить здравый смысл. А теперь давай вернемся к остальным, иначе нас хватятся и, конечно же, что-нибудь заподозрят, — с улыбкой добавила она.

Блисс и Блайт Морган вышли замуж в последний день апреля 1522 года. После долгих недель дождей день с самого утра выдался ясным и солнечным и был таким до вечера.

Отец Иоанн провел церемонию бракосочетания в маленькой церкви святой Хильды в Эшби. Гости пешком прошли расстояние от дома до церкви, к которой вела обсаженная .деревьями аллея. Слуги из Эшби выстроились вдоль нее, . любуясь двумя невестами и весело приветствуя их, пока они проходили мимо, высоко подбирая юбки.

Близнецы нарядились в одинаковые платья из тяжелой серебристой парчи, лифы которых усеивали крохотные жемчужины и густо покрывала вышивка золотой нитью, такая же вышивка виднелась на рукавах и нижних юбках. Их пышные белокурые волосы были распущены, а на головки были приколоты венки из белых роз с золотистыми сердцевинами. Обе невесты несли букетики белых фиалок, перевязанные золотистыми лентами. Сестры отличались лишь одним: стройную шею Блисс украшала нить крупных жемчужин с золотым медальоном в виде сердечка, инкрустированного жемчугом и бриллиантами, а на груди Блайт сверкало ожерелье из жемчуга и гранатов. Ожерелья были преподнесены девушкам их женихами.

Свадебная церемония для двух пар проводилась на ступенях церкви — так, чтобы все могли видеть ее, ибо внутри места могло и не хватить. Затем молодожены вошли в церковь на время службы и вышли оттуда под приветственные крики толпы. Лорд Морган торжественно пригласил всех собравшихся на праздник. Столы были выставлены прямо на лужайке перед домом, а места на помосте под красным шелковым навесом предназначались для новобрачных и их ближайших родственников.

Для пиршества в избытке наготовили самых разных яств, и все же к концу дня более чем внушительные запасы эля в погребах лорда Моргана успели иссякнуть. Музыканты с барабанами, бубнами и волынками аккомпанировали веселым танцам. Подали два свадебных пирога. Деревенские девушки осторожно пробовали свою долю, а ее остаток прятали в карманы. Считалось, что мужчина, которого девушка увидит во сне, отведав свадебного пирога, станет ее мужем.

Наступил вечер, и на лужайке зажгли факелы, ибо танцоры не подавали ни малейших признаков усталости. Мало кто выражал желание разойтись по домам, ибо вечер был светлым, а чуть позже взошла полная луна. Наконец, спустя три часа после заката, пришло время отвести новобрачных в постель. Новобрачным отвели детскую, которую прежде занимали близнецы, и единственную комнату для гостей в доме. Поскольку эти комнаты были рядом, родным не составило труда подготовить обеих девушек одновременно, хотя это занятие потребовало немалой суеты и беготни.

Блисс пылала от волнения. Она не могла дождаться своей первой брачной ночи, хотя в глубине души слегка побаивалась Мать прочла обеим дочерям сдержанную нотацию о супружеском долге еще несколько недель назад, и потому близнецы знали, что их ожидает. По-видимому, рассказ Ваноры был совершенно точным, но только беседа с Блейз окончательно успокоила близнецов.

— Любовь восхитительна! — сказала она им предыдущим вечером.

— Рассказывай! — потребовали близнецы. Они остались наедине с Блейз, решительно выдворив из комнаты остальных сестер.

— Это невозможно описать, — призналась Блейз.

— Вы должны испытать это сами.

— Неужели тебе совсем нечего нам рассказать? — раздраженно выпалила Блисс. — Как это бывает в первый раз?

Блейз мечтательно рассмеялась.

— Наша с Эдмундом первая брачная ночь состоялась лишь спустя несколько недель после свадьбы, — сообщила она.

Блайт от удивления вытаращила глаза.

Но Блисс не удовлетворилась этим ответом.

— Как же ты смогла столько ждать? — спросила она. — Я ничего не знаю о любви, но Оуэн так целует меня, что по ночам мне трудно заснуть и, что хуже всего, у меня болит все тело.

— Ты ведь хорошо знакома с Оуэном, как и Блайт — с Николасом. Разве ты забыла, что я и в глаза не видела Эдмунда до самого дня свадьбы? Как же я могла желать мужчину, которого даже не знала в лицо? Когда я рассказала ему, что мне страшно, он все понял, и прежде чем скрепить наш союз, долго ухаживал за мной. По-моему, я влюбилась в него за его доброту и терпение.

Ты спрашивала, как это бывает в первый раз, Блисс.

Эдмунд разбудил во мне восхитительные ощущения. Не знаю, можно ли объяснить это словами, но завтра ночью вы все поймете — когда останетесь наедине с мужьями. Да, совсем забыла: мама говорила вам, что в первый раз вы можете испытать боль?

— Нет, — ответила за них обеих Блисс.

— Она возникает, когда муж проникает сквозь преграду девственности. Для меня это был всего лишь минутный укол боли, а потом она исчезла без следа. Мне кажется, вы должны об этом знать.

Только эта мысль и тревожила Блисс в приближении брачной ночи. Сидя на постели в невинной белой шелковой ночной рубашке и отделанном лентами и кружевом чепчике, завязанном под подбородком, она ждала Оуэна Фицхага. Вокруг нее суетились, хихикали и болтали женщины, сновали у кровати, уходили к ожидающей в соседней комнате Блайт.

Внезапно послышались веселые крики и громкий мужской смех, и сердце Блисс забилось сильнее. Дверь спальни распахнулась, и в комнату втолкнули Оуэна Фицхага в белой ночной рубашке. С поразительным проворством эрл Марвудский развернулся и захлопнул дверь перед носом своих спутников, задвинув засов. Еще с минуту в дверь отчаянно колотили, и Блисс уже боялась, что она сорвется с петель, но дверь, к счастью, выдержала.

— Оуэн! — позвал чей-то голос из-за двери. — Ты даже не выпил с нами!

— Выпейте без меня, — крикнул в ответ Оуэн Фицхаг. — А мне предстоит более приятное занятие, и я не собираюсь терять времени!

Из-за двери грянул взрыв смеха, а затем хор пропел «Спокойной ночи, милорд и миледи». Притихнув, спутники Оуэна направились к соседней двери, провожать второго молодожена. Блисс в панике потянула одеяло к груди.

Оуэн Фицхаг повернулся и улыбнулся жене.

— Наконец-то мы остались одни, детка. — Он направился к постели и одним быстрым движением сорвал с себя рубашку, отбросив ее прочь.

Блисс едва не задохнулась от волнения, но любопытство пересилило и не позволило ей отвести взгляд. Она и не подозревала, что мужское тело может выглядеть так… заманчиво. Взгляд ее сапфирово-синих глаз прошелся по его широким плечам, груди, заросшей короткими густыми волосами. Опустив глаза, Блисс ошеломленно приоткрыла рот.

Эрл Марвудский усмехнулся, прекрасно сознавая причину ее замешательства.

— Ну, детка, — произнес он, поднимая ее с постели, — ты уже полюбовалась моими достоинствами, а теперь покажи мне свои. — Он развязал ленты чепчика и бросил его на пол.

Блисс без боязни развязала ворот ночной рубашки и выбралась из нее. «Нет, я не боюсь, — повторяла она про себя, — потому что люблю его». Взглянув в глаза мужу, она произнесла:

— Милорд, удалось ли мне заслужить ваше одобрение, как вы заслужили мое?

Оуэн уставился на нее, ошеломленный и очарованный. Красивым оказалось не только лицо Блисс — она обладала фигурой, которой могла бы позавидовать любая женщина. Ее кожа была сливочно-белой, ноги — длинными и стройными, а полные груди — слегка заостренными. Блисс медленно повернулась к нему, и Оуэн тихо застонал, чувствуя прилив желания.

• Предыдущая
• 33/93
• Следующая