Адора - Смолл Бертрис - Страница 52

• Предыдущая
• 52/59
• Следующая

Императрица Елена с едва скрываемой радостью смотрела на женщину, стоящую перед ней. Та была небольшого роста, с пышной высокой грудью и широкими бедрами. Одета с изяществом, хотя и без претензий на роскошь. Кожа ее не уступала своей белизной лучшему греческому мрамору, и это еще более подчеркивалось ее абсолютно черными глазами.

Женщину звали Мара, она была дочерью греческого священника. Это была мать первого сына султана Мурада. Несмотря на то что выросла она в религиозной семье, ее житейские принципы не отличались высокой моралью — она была проституткой и по натуре, и по профессии. Мурад никогда не любил ее, да и она его тоже, но когда у нее родился сын, она воспользовалась случаем и громко всем объявила, что это ребенок султана. Мара оставила сына у отца, а сама отправилась в Галиополь, где безбедно жила, преспокойно занимаясь своим ремеслом, удовлетворяя жадных до женщин и любви солдат турецкой армии. Мальчик же — кстати, его звали Кантуз — жил у своего деда, который хоть и не принимал образ жизни дочери, но к внуку привязался сильно.

Когда Каотузу исполнилось двенадцать лет, мать неожиданно забрала его к себе. До этого он видел ее всего три раза в жизни (последний раз, когда ему было лет восемь), однако это не помешало ему с радостью согласиться на предложение матери и уехать от своего деда. Кантуз рвался к красивой, богатой жизни, а разве мог сельский священник удовлетворить его растущие запросы? Мать же его к тому времени разбогатела, да и по некоторым ее намекам он понял, что она знакома с высшей знатью империи.

Мара оправдала ожидания сына. Она привезла его в Константинополь и представила самой императрице Елене. Вскоре Кантуз сильно сдружился с сыном Елены — принцем Андроником. На тринадцатилетие Кантуза Андроник взял его с собой в дом терпимости. В тот же день внук сельского священника стал мужчиной, а вскоре два друга стали завсегдатаями всех публичных домов города.

Сейчас Кантуз стоял рядом со своей матерью перед императрицей. Кантуз уже давно считал императрицу Елену самой красивой женщиной в мире Его потрясли ее большие возбужденные соски, которые легко просматривались под одеждой, — почему-то прежде всего он обратил внимание именно на них.

Видно было, что Кантуз панически боялся императора Иоанна, но, с другой стороны, Елена могла надежно спрятать в этой части дворца эту дурочку и ее сына, а утром выпустить их.

Кантуз смущенно молчал. Елена отогнала все эти мысли и спросила его:

— Ты знаешь, чей ты сын?

— Да, госпожа.

— Ты когда-нибудь видел своего отца?

— Нет!

— Я думаю, вам обоим известно, что сейчас он находится в Андрианополе. Я хочу, чтобы вы поехали туда и встретились с султаном.

— Госпожа, вы думаете, он примет нас? — недоверчиво спросила Мара.

— О, конечно! В этом не приходится даже сомневаться. Весь мир знает, что Мурад очень благороден, разве он сможет плохо принять своего сына и его мать?

— Но зачем нам ехать туда?

«Боже! Как же глупа эта дура!»— подумала Елена.

— Ради будущего твоего сына, глупышка! — ответила она. — Ты только подумай, Мурад — воин, он может быть убит. Кто тогда будет ему наследовать?

— Но у него есть другие сыновья, кроме моего Кантуза. Он наверняка выберет своим наследником кого-нибудь из них, — ответила ничего не понимающая Мара.

— А если его убьют внезапно и он не успеет назначить своего наследника?

— Тогда его будут выбирать.

— Правильно! Ну, вот и подумай сама, кого выберут султаном турецкие вельможи — кого-то из совсем еще маленьких детей Мурада от Феодоры или твоего сына, который уже превратился в настоящего мужчину?

Глаза Мары засветились.

— Вы думаете, что Кантуз сможет занять турецкий трон?!

— Ну наконец-то до тебя дошло! Елена поднялась, но, прежде чем выйти из комнаты, отозвала Мару и прошептала ей на ухо:

— Помни, девочка, что ты мне обязана своим положением, и не пытайся меня обмануть. В Андрианополе ты будешь жить, повинуясь только моим приказам!

Сказав это, она ушла.

Кантуз был вне себя от радости.

— Мама, я могу стать правителем целого государства! Мне тогда никто не будет нужен, даже императрица!

— Осторожнее, Кантуз! Я бы на твоем месте не обольщалась — вряд ли султан примет нас. А если случится, то нам некуда будет вернуться, кроме как в Константинополь.

Мурад встретил сына довольно спокойно. Он не очень-то верил Маре и считал, что это не его ребенок, и, по-видимому, был прав. Однако он официально назвал Кантуза принцем, хотя явно предпочитал ему своих сыновей от Феодоры.

Адора, узнав о появлении в Андрианополе Мары и Кантуза, сразу поняла, кто надоумил их приехать сюда. Она еще больше возненавидела сестру, но сначала не питала никакого недоброжелательства к первому сыну Мурада. Когда же она узнала его поближе, то даже отказалась верить, что у ее любимого мог родиться такой выродок. Она тоже стала считать, что Мара лишь выдает Кантуза за сына Мурада, чтобы обеспечить свою жизнь.

Сам Кантуз порывался вернуться в Константинополь к своему другу принцу Андронику. Однако Мара строго-настрого запретила ему даже думать об этом.

— Султан обеспечит нас, — говорила она ему. — Здесь к тебе относятся как к настоящему принцу, а в Константинополе ты опять станешь лакеем этой сучки Елены.

Кантуз морщился от того, что его идеал называют «сучкой», но молчал: он понимал, что мать права, при удачном стечении обстоятельств он мог стать здесь даже султаном; там же он был всего-навсего простым смертным.

Когда старый царь Болгарии скончался, три его сына поделили страну между собой. Северную часть взял себе принц Лазарь, южную — принц Вукашин, а среднюю часть — принц Иван, который был старшим и, по идее, должен был главенствовать над своими братьями.

Все эти события были на руку султану Мураду, который пытался расширить свои владения в Европе. Ближайшей к Турции была южная часть Болгарии, на нее-то и направил свой удар Мурад. Принц Вукашин оказался плохим полководцем и скоро признал свое полное поражение. Южная часть Болгарии присоединилась ко все время расширяющейся Османской империи. Царь Иван понял, что против громадного турецкого войска одной Болгарии не выстоять. И он решил изменить вероисповедание, стать католиком, чтобы заручиться поддержкой европейских государств. Однако это принесло ему мало пользы — небольшие отряды крестоносцев да помощь Венгерского королевства, которое само опасалось нашествия турок. Мурад без труда разбил эти наспех собранные войска, и Болгарское царство было вынуждено признать себя вассалом турецкого султана. Дочь царя, Тамара, отправилась в султанский гарем.

Адора была очень обеспокоена появлением в гареме этой девушки, ведь это была не просто обыкновенная глупая самочка из тех, что так искусно выбирал Мураду Али Яхиа. Это была образованная и красивая женщина, как и сама Адора, тоже царского рода. Было и дополнительное обстоятельство, которое огорчало ее, — Тамаре едва исполнилось пятнадцать лет, а Феодоре уже было двадцать девять. Ее соперница была ровесницей Халилу, первому сыну Феодоры.

Теперь Мурад часто заставал Феодору в слезах. В конечном итоге он сообразил, что является причиной расстройства его любимой женщины.

— Голубка моя, — утешал он ее, — я не понимаю, чего ты боишься? Это же простое политическое соглашение с царем Иваном. В знак примирения он предложил мне взять в свой гарем его дочь. Не мог же я отказаться!

— А почему бы тебе не отказаться? Разве в твоем гареме мало женщин?!

Мурад смеялся над подобными «капризами» Феодоры.

— Она — царская дочь, Адора, — объяснял он ей, но та не успокаивалась:

— И она — красавица?

— Да, она красива. Но клянусь тебе, она совершенно не в моем вкусе, я никогда не полюблю ее. Я могу любить только тебя, Адора! Мои обязанности по отношению к этой девушке ограничиваются только тем, что она должна зачать от меня ребенка. Это все! Если это произойдет, то Иван должен будет выплатить мне довольно значительную сумму денег, что сейчас было бы весьма кстати: наша казна почти пуста.

• Предыдущая
• 52/59
• Следующая