Что происходит в тишине (сборник) - Томан Николай Владимирович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/21
• Следующая

— Так, значит, тут телевидение? — оживился командарм. В раздумье он постучал пальцами по столу и добавил: — Впрочем, здесь нет, пожалуй, ничего удивительного. Применяют же теперь реактивные «летающие бомбы», которые с некоторой дистанции начинают «видеть» впереди лежащую местность и цель. Такие бомбы снабжены телевизионными передатчиками, которые автоматически передают изображение на экран оператора, сопровождающего их на самолете. Интересно, однако, как шпионам удалось осуществить телепередачу из нашего штаба?

Погодин вынул из кармана электрическую лампочку и протянул ее командарму:

— С помощью вот этой штуки. Шпионы рассчитывали через электрика Нефедова поместить ее над столом генерала Тихомирова или полковника Белова, но лампочка оказалась повешенной над столом чертежницы Кедровой, и это если не погубило все предприятие шпионов, то значительно помогло нам разоблачить их.

— Но позволь, — заметил командарм, — ведь одной только лампочки недостаточно для телепередачи?

— Да, но это была не обычная лампочка — в нее были вмонтированы мельчайшие фотоэлементы и все остальные детали телепередатчика. Таким образом, лампочка освещала объект передачи, а фотоэлементы превращали освещенное изображение в электрические сигналы и передавали их по специальной проводке в землянку с приемной телеаппаратурой.

— Откуда же, однако, появилась у них эта проводка? — удивился командарм.

— Она ниоткуда не появилась. Вы же знаете, что штаб инженерных войск разместился в землянке, в которой раньше был штаб фашистского полка. Уходя, немцы оставили эту проводку вмонтированной в электрокабель, и, поскольку кабель этот был вполне исправен, электрик штаба инженерных войск, не задумываясь, использовал его для освещения штаба. Точно так же была использована брошенная гитлеровцами совершенно исправная электростанция. Способствовал ли электрик шпионам невольно или преднамеренно, пока неизвестно. Мы уже арестовали его но допросить еще не успели.

— Но как же все-таки удалось вам нащупать шпионов?

Генерал Погодин достал из папки фотографию топографической карты с нанесенной на ней обстановкой, положил ее перед командармом и стал объяснять:

— Когда мы проявили этот снимок, найденный у убитого радиста, о котором я вам докладывал, то нам удалось установить, что он был сделан под углом в семьдесят пять градусов. И вот капитан Астахов, занимавшийся расследованием этого дела, принялся рассуждать. Он допустил, что угол этот мог получиться при двух положениях: во-первых, если бы карта лежала на горизонтальной плоскости, а фотоаппарат при съемке был наклонен к ней под углом в семьдесят пять градусов; во-вторых, он допустил обратное положение, то есть что аппарат при съемке мог быть строго перпендикулярен к горизонтальной плоскости, а карта наклонена под углом в семьдесят пять градусов.

Результат при этом был бы один и тот же. Погодин перелистал какие-то документы в своей папке, нашел чертеж, подал его командарму и продолжал:

— Установив это, Астахов принялся изучать чертеж стола Кедровой и обнаружил, что рабочая плоскость его наклонена как раз под углом в семьдесят пять градусов. Это и заставило капитана укрепиться в подозрении, что лампочка, висевшая над чертежным столом и служившая сильным источником света, являлась в то же время и телепередатчиком, то есть, по существу, выполняла роль фотоаппарата. Следует отметить также, что наклон чертежного стола Кедровой очень мешал шпионам. Они уверяют даже, что он испортил им многие донесения.

— Молодец капитан! — восхищенно воскликнул командарм. — Вызвать его ко мне немедленно!

Так как Астахов был поблизости, он тотчас же явился на вызов.

Командарм внимательно посмотрел в его серые глаза и крепко пожал руку.

— Так вот вы какой, капитан Астахов! — сказал он, будто впервые увидел капитана, хотя знал его уже не первый год.

Помолчав немного, все еще пытливо вглядываясь в Астахова, командарм медленно повернулся к генералу Погодину:

— Как хочешь, Михаил Алексеевич, а я совершенно убежден, что глубокая вера в наших генералов, офицеров и солдат помогла капитану Астахову верно решить задачу. Ведь если бы он стал подозревать каждого из них, кто знает, сколько бы времени это отняло и как долго смогли бы в связи с этим фашистские шпионы пользоваться своей телевизионной установкой!.. — Командарм снова протянул Астахову руку и энергично потряс ее: — Ну, спасибо, товарищ капитан!..

А жизнь армии между тем шла своим чередом. По-прежнему войсковые разведчики вели наблюдение за передним краем обороны противника, продолжали сосредоточиваться войска, штабы завершили разработку новой операции. И вся эта напряженная, но скрытая деятельность должна была вылиться вскоре в сокрушительный удар по врагу. Но даже и тогда почти никто не должен был знать о другой, молчаливой, невидимой и никогда не прекращающейся войне, в которой было не меньше напряжения и опасностей, чем в той большой войне, которую вела вся Советская Армия и успех которой очень часто зависел от этой маленькой войны, происходящей в тишине.

1946

В лесу было тихо, лишь тяжелые ветви деревьев шелестели слегка от слабых порывов ветра. Косые утренние лучи солнца, с трудом пробиваясь сквозь густую чащу листвы, разбрасывали по лесу золотистые блики.

Легко ступая по высокой траве, комсомольское отделение разведчиков старшего сержанта Нечаева пробиралось кратчайшим путем к своему полигону. Чем ближе подходили разведчики к опушке леса, тем больше попадалось им молодых, стройных березок. Будто девушки в веселом хороводе, обступали они морщинистые стволы больших, потемневших от старости деревьев.

— Эх, и хорошо же в лесу! — восхищенно произнес веснушчатый рыжеволосый разведчик Ефетов.

Старший сержант Нечаев, глубоко вдохнув пахучий воздух, отозвался:

— Да, в эту пору тут одно удовольствие.

Деревья вскоре начали редеть, и сквозь их листву теперь все чаще проступали голубые просторы неба.

Разведчики прошли еще около двухсот метров, минуя низкорослые заросли молодняка, и наконец вышли из опушку.

Перед ними лежали полуобвалившиеся, размытые весенними водами траншеи с заросшими травой защитными насыпями — брустверами и траверсами. Кое-где явственно различались следы воронок. В одной из них торчал скелет противотанковой пушки. То там, то здесь виднелись подбитые танки и бронетранспортеры с облупившейся защитной краской.

— Всего около года прошло, а как ловко природа следы войны зализывает! — задумчиво произнес кто-то из разведчиков.

— Ну, для опытного-то глаза тут еще все свежо, — заметил на это старший сержант.

Взгляд его остановился на помятом корпусе немецкого танка, возле которого расположились разведчики. Почти ежедневно проходил Нечаев мимо этой подбитой машины, и ничто не привлекало его внимания, но сегодня он насторожился. Глаз у него был верный, безошибочно схватывал он мельчайшие детали, неприметные другим.

На фронте командир разведывательного подразделения, в которое попал Нечаев, сразу же почувствовал в нем прирожденного разведчика.

«Просто удивительно, — заметил он, — откуда у вас, городского жителя, такой талант следопыта?»

Нечаев объяснил способность безошибочно подмечать вражеские укрепления и огневые точки цепкостью глаза, выработавшейся на ответственной государственной службе — на приемке готовых заводских деталей (Нечаев работал на заводе приемщиком).

Большой опыт накопил Нечаев в разведке за время воины. Терпеливо учил он теперь своих солдат безошибочно читать местность, подмечать мельчайшие изменения знакомых предметов.

• Предыдущая
• 14/21
• Следующая