Потрошитель - Смит Никс - Страница 50

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая

Трущобы начинались сразу же к северу от порта. Застроенные четырех– и пятиэтажными многоквартирными домами улицы тянулись на многие километры – полдороги от Делавэра к Трентону. Тикки остановилась невдалеке от Исправительного Дома в северо-восточном Филли. Район вокруг тюрьмы был тихий, если не считать огромного количества полицейских машин разных служб. Многие из них были на вид неотличимы от местных патрульных машин, поэтому казалось, что район контролируется с невероятной тщательностью.

Здание, рядом с которым остановилась Тикки, было чуть выше, чем остальные в этом квартале, – шесть этажей почерневшего кирпича и потемневших, закопченных окон. Она свернула с тротуара, толкнула незаметную дверь и… наткнулась на ствол дробовика, направленного прямо на нее.

Огненно-рыжий парень с дробовиком был одет, как уличный бандит, а зубы у него были заточены, как у акулы. Он здесь, чтобы не пускать в дом никого, кроме жильцов.

Он сразу же опустил оружие и кивнул Тикки.

– Ты что, знаешь меня? – спросила она. Парень покачал головой:

– Никогда тебя раньше не видел, я и сейчас тебя не вижу.

Хороший мальчик.

Тикки по лестнице поднялась на шестой этаж, где было три маленькие квартирки, которые она снимала. Сегодня она решила переночевать в левой. Набрав четырехзначную комбинацию, она открыла простой дверной замок. Тем не менее, если не применять волшебства, иного пути открыть дверь для постороннего, кроме грубой силы или серьезного механического вмешательства, не была. Так или иначе, следы такой деятельности были бы заметны.

Квартирка состояла из двух комнат – собственно жилой и ванной. В дальнем конце жилой комнаты была выгорожена микрокухонька с маленьким холодильником и мусоропроводом. В комнате стоял низенький японский столик, лежали подушки и матрас, чтобы сидеть и спать, переносной стереотелевизор. Ванная тоже была микроскопическая. Душ, унитаз и мусорная корзинка. В обеих комнатах в потолке были светильники, но Тикки никогда ими не пользовалась. И днем, и ночью достаточно света проникало через окна, а если по какой-то причине был нужен свет посильнее, она включала стерео.

Нормальное освещение, в том числе и окна, превращают человека в мишень. Поэтому первое, что она делала, входя в свою комнату, – это, достав «канг», осматривала через окно крышу соседнего дома. Сегодня там никого не было. Конечно, такие окна создают постоянную угрозу безопасности, но в то же время при случае могут стать спасением, если кто-то все же решится снести входную дверь. Тикки предпочитает рисковать, но иметь путь для отступления.

Ночь была уже на исходе, но все-таки хоть остаток ее надо провести без одежды. Она быстро разделась догола, побросав одежду и оружие на матрас, и включила стерео. «Свежие Новости» 38-го канала что-то рассказывали о чиновнике по фамилии Найман, которого пришили на подземной стоянке. Ничего нового. Как они выражаются в рекламе приключенческих фильмов, современный метрополис – место темное и опасное. Кого-то постоянно режут то ломтиками, то кубиками. Ее удивило другое: якудза, которых она перебила во множестве по заказу Адамы, не упоминались. Копов, видимо, уговорили молчать. Что ж, не в первый раз.

Она зашла в ванную, чтобы справить нужду, а потом стала разглядывать себя в зеркале. Какая-то слабая сыпь на шее беспокоила ее уже несколько недель – там и сейчас была видна краснота. Тикки удивилась – обычно с ней такого не случалось. Очевидно, напоролась на какой-то токсин, с которым ее организм оказался не в состоянии справиться.

Наверное, серебро. Для нее это самый настоящий яд.

Она потерла место покраснения, но это было ошибкой – чем больше она терла, тем сильнее появлялась краснота, тем сильнее становилось жжение. Это вдруг расстроило ее, и внезапно поднявшаяся волна злобы пробудила инстинкт. Изменения начались прежде, чем она смогла заставить себя остановиться, а раз уж они начались, Тикки не хотела их останавливать. И вообще, это хорошо вписывалось в ткань сегодняшней ночи. Из кожи поперла шерсть, тело удлинилось и расширилось, дыхание стало шумным, хриплым, резонирующим, совершенно непохожим на человеческое. Она прыгнула на четыре лапы и выплыла на середину жилой комнаты.

Лунный свет, проникающий через окно, тоже разозлил ее. Она повела ушами, испытывая внезапное желание заворчать, а еще лучше – зарычать, показать себя во тьме ночи, заявить о своей власти над городом, но сумела справиться с собой. Недовольная, Тикки потянулась и зевнула, а потом плюхнулась брюхом на матрас. В такие ночи, как сегодня, когда светит луна и ее натура хищника тоскует по воле, так хорошо было бы оказаться где-то на природе, во тьме каких-нибудь дебрей в окрестностях Сиэтла, в лесистых долинах Маньчжурии или Юго-Восточной Сибири… Преследовать… охотиться, выпрыгивая из кустарника у водопоя… налетать, как молния… безмолвная и стремительная… одним ударом валить жертву…

Жизнь на природе так проста! Она рождена именно для такой жизни, где можно действовать не задумываясь. А вот среди людей часто бывает столько… затруднений. Об этом и думать-то противно.

Она опустила голову на лапы и перекатилась на бок, поглядывая на окно.

Сегодня она добыла трех людей, а еще двое сбежали. Эти трое, одного из которых звали Молоток, получили по заслугам. Угроза смертью должна быть и оплачена смертью – все ее инстинкты требовали этого. Если бы Тикки их не убила, теперь они бы еще охотились на нее, и это продолжалось бы до тех пор, пока они не нашли ее и не убили.

Соперничество между хищниками – это такая же часть природы, как жизнь или смерть, так и должно быть. Хищник, на чьей территории кормятся другие хищники, скоро ослабеет и умрет – у него отобьют всю добычу. Это значит, что она сделала все правильно и даже законно. Это значит, что лучше убивать, чем быть убитым, лучше повелевать, чем подчиняться. Если бы Тикки была так слаба, чтобы просто подставить шею и позволить себя убить, разве дала бы ей Природа дух охотника и оружие, чтобы охотиться?

А вот что делать с ее человеческой личностью? В чем ее смысл? Неужели это просто маска и больше ничего? С этим трудно смириться. Тикки верила, что Природа не стала бы снабжать ее способностью существовать среди людей, если бы не предполагала для нее какой-то существенной роли в человеческом стаде. Нужно только понять, в чем состоит эта роль, но это трудно, так же трудно, как было и для мамы.

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая