Красная площадь - Смит Мартин Круз - Страница 17

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая

– Только для членов, за твердую валюту. Чем ограниченнее состав, тем больше иностранцев. Открою секрет, – сказал Боря.

– Еще один секрет?

– Место. Шведы всадили миллионы в площадку с восемнадцатью пунктами далеко за городом. Там будут помещения для совещаний, центр связи, полная безопасность – так что бизнесменам и туристам можно и не приезжать в Москву. Но, по-моему, это глупо. Если бы я решил вложить деньги, то я бы непременно посмотрел, во что я их вкладываю. Во всяком случае, шведы где-то у черта на куличках. А мы находимся в центре, прямо на берегу реки, почти напротив Кремля. И всего-то потребовалось немного краски, синтетическое покрытие, клюшки и мячи. О нас пишут в путеводителях и заграничных журналах. И все это придумал Руди, – он оглядел Аркадия с головы до ног. – Каким спортом занимались?

– В школе играл в футбол.

– В качестве кого?

– Чаще всего был вратарем, – Аркадию не к чему было хвастаться перед Борей спортивными заслугами.

– Вроде меня. Самое лучшее место. Следишь за игрой, видишь атаку, учишься предвидеть. Вся игра сводится к паре ударов по мячу. Но если вступаешь в игру, то забудь обо всем, так? Будешь думать о себе – обязательно получишь травму. Понятие «играть» означало для меня «посмотреть мир». Я не понимал, что такое еда, пока не побывал в Италии. Я и сейчас иногда сужу международные встречи, просто ради того, чтобы хорошо поесть.

«Что касается Бори, то „посмотреть мир“ – это сказано слишком слабо», – подумал Аркадий. Губенко вырос в Долгопрудном, в «хрущевке». В русском языке имя Хрущев созвучно слову «трущобы». Боря, выросший на щах и не мечтавший о большем, вдруг – на тебе! – рассуждает об итальянских ресторанах.

Аркадий спросил:

– Что, по-вашему, случилось с Руди?

– Я думаю, что гибель Руди – национальное бедствие. Он был единственным настоящим экономистом на всю страну.

– Кто его убил?

Не задумываясь, Боря ответил:

– Чеченцы. Махмуд – это бандит, не имеющий представления о западном образе жизни и о деловых операциях. Дело в том, что он никому не дает развернуться. Чем больше страха, тем лучше – неважно, что это губит рынок. Чем больше неуверенности вокруг, тем сильнее чеченцы.

На верхнем ярусе японцы одновременно ударили по мячам и возбужденно завопили: «Банзай!».

Боря улыбнулся и указал на них клюшкой.

– Летят из Токио на Гавайи поиграть с недельку в гольф. Ночью придется их выставить отсюда.

– Если чеченцы убили Руди, – сказал Аркадий, – то им было не миновать Кима. При всей его репутации – мускулы, боевое искусство и все такое прочее – вряд ли он служил хорошей защитой. Когда ваш лучший друг Руди искал телохранителя, не советовался ли он с вами?

– Руди возил с собой кучу денег и беспокоился о своей безопасности.

– А Ким?

– Заводы и фабрики в Люберцах закрываются. Трудность взаимодействия со свободным рынком, как говорил Руди, заключается в том, что мы производим дерьмо. Когда я предложил Руди Кима, то считал, что оказываю обоим услугу.

– Если найдете Кима раньше нас, что станете делать?

Боря поднял клюшку и сказал, понизив голос:

– Позвоню вам. Непременно. Руди был мне лучшим другом, и я думаю, что Ким помог чеченцам. Но не надейтесь, что я ради примитивной мести поставлю под угрозу все то, чего я достиг. Это отсталый взгляд на вещи. Мы должны стараться не отстать от остального мира, иначе нас оставят в хвосте. Будем сидеть в пустых домах и помирать с голоду… У вас есть карточка? – неожиданно спросил он.

– Партбилет?

– Мы собираем визитные карточки и раз в месяц тянем жребий, кто угощает хорошим виски, скажем, «Чивас Регал», – Боря едва сдержал улыбку.

Аркадий чувствовал себя дураком. Не просто дураком, а отставшим от жизни, неосведомленным идиотом.

Боря положил клюшку и гордо повел Аркадия к буфету. На стульях, обитых в цвета «Мальборо» – красный и черный, – сидела еще одна компания японцев в бейсбольных шапочках и американцы в туфлях для гольфа. Аркадий догадывался, что Боре хотелось в точности воссоздать атмосферу зала ожидания в аэропорте, привычное окружение путешествующего по свету бизнесмена. Чтобы они, прибыв из Франкфурта, Сингапура или, например, Саудовской Аравии, чувствовали себя уютно. Телевизор в баре был настроен на канал Си-эн-эн. Забитый снедью буфет предлагал копченую осетрину, форель, красную, черную и баклажанную икру, немецкий шоколад и грузинские сладости в окружении бутылок шампанского, пепси, перцовки, лимонной водки и пятизвездочного армянского коньяка. От дразнящего запаха снеди у Аркадия закружилась голова.

– Мы также проводим вечера караоке, соревнования по паттингу и вечеринки для служащих компаний, – сказал Боря. – Никаких проституток. Все благопристойно до крайности.

Как и сам Боря? Этот человек не только прошел путь от футбола до мафии, но и сделал второй, еще более высокий скачок – он поднялся до предпринимателя. То, как заграничный свитер облегал его плечи, как он уверенно смотрел, как непринужденно жестикулировал ухоженными руками, – все говорило: перед вами бизнесмен.

Боря сдержанно, по-хозяйски сделал знак рукой, и официантка в форменном платье тут же вышла из-за стойки и поставила перед Аркадием тарелку с серебристой селедочкой. Казалось, рыбки оживут под его взглядом.

Боря спросил:

– Не забыли еще неотравленную рыбу?

– Помню с трудом, спасибо, – Аркадий выудил из пачки последнюю сигарету. – Откуда получаете?

– Как и все: покупаю одно, меняю на другое.

– На черном рынке?

Боря кивнул:

– Напрямую. Руди говорил, что нет ни одного колхоза или рыболовецкой артели, которые не были бы готовы торговать, если предложить им что-нибудь получше, чем рубли.

– Руди говорил, что можно предложить?

Боря в упор посмотрел в глаза Аркадию:

– Руди начал как болельщик. Под конец он стал для меня старшим братом. Давая советы, он просто хотел помочь мне. Я думаю, это не преступление.

– Смотря какие советы, – Аркадий хотел посмотреть, какова будет реакция.

Борины глаза были чистыми, как у младенца. Ни тени смущения.

– Руди постоянно говорил, что законы не надо нарушать, их нужно просто переписывать заново. Он смотрел вперед.

– Знаете Аполлонию Губенко? – спросил Аркадий.

– Моя жена. Знаю ее хорошо.

– Где она была в ту ночь, когда погиб Руди?

– Какое это имеет значение?

– На толкучке, примерно в тридцати метрах от того места, где погиб Руди, стоял «Мерседес», зарегистрированный на ее имя.

Боря несколько помедлил с ответом, затем бросил взгляд на телевизор: по пустыне катился американский танк.

– Она была со мной. Мы были здесь.

– В два часа ночи?

– Я часто закрываю после полуночи. Помню, что мы поехали домой на моей машине, потому что ее машина была в гараже на ремонте.

– У вас две машины?

– На двоих с Полли у нас два «Мерседеса», два «БМВ», две «Волги» и «Лада». На Западе вкладывают деньги в ценные бумаги. А у нас – в автомобили. Беда в том, что, как только в гараже появляется приличная машина, ее непременно кто-нибудь да позаимствует. В общем, я постараюсь узнать.

– Вы уверены, что жена была с вами? В машине видели женщину.

– Я с уважением отношусь к женщинам. Полли – самостоятельный человек, она не обязана отчитываться передо мной за каждую секунду своего времени, но в ту ночь она была со мной.

– Кто-нибудь видел вас здесь?

– Нет. Секрет бизнеса состоит в том, чтобы держаться поближе к кассе и запираться на замок.

– Оказывается, у бизнеса много секретов, – заметил Аркадий.

Боря наклонился вперед и развел руками. Хотя преуспевающий бизнесмен был мужчиной внушительных размеров, Аркадий поразился, насколько широко он развел руки. Аркадий помнил, как Боря, играя за ЦСКА, вызывал рев трибун, когда брал пенальти.

– Ренко, – тихо произнес Борис.

– Да?

– Я не собираюсь убивать Кима. Это ваша забота. Если хотите сделать полезное людям, убейте и Махмуда.

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая