Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Э. Кондиайн) - Ларри Ян Леопольдович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/59
• Следующая

— В чём дело? — спросил профессор. Валя протянула дрожащий палец.

— Что это? — показала она на поверхность листа.

— Да, да, что это такое? — спросил Карик, пятясь.

Лист был совсем как живой.

Его глянцевитая поверхность шевелилась, сжималась и растягивалась. Она была усеяна тысячами ртов, которые не то жевали что-то, не то норовили схватить Карика и Валю за босые ноги.

— Ну? Что вас смущает? — удивился профессор.

— Разве это лист? — сказала Валя. — Смотрите, что он делает, так и хочет откусить ноги. Я боюсь таких листьев.

— Какие глупости! Стыдитесь! Да это же самые обыкновенные устьица.

— Устьица?

— Ну конечно. Это же форточки листа, которые проветривают растение. Это его лёгкие, которыми оно дышит.

— А… они не могут схватить нас за ноги?

— Ясно, нет. Не бойтесь, идите за мной смело! И профессор зашагал по листу вдоль крепких жил, которыми была прошита зелёная лужайка во всех направлениях. Следом за профессором двинулись ребята.

Первой увидела коров Валя.

— Ой, смотрите! — закричала она. — Разве это коровы? Совсем не похожи. И какие зелёные!

По краям листа-лужайки бродили, перебирая тонкими, длинными ногами, зелёные животные, похожие на исполинские груши. Некоторые из них сидели, опустив на мясистую поверхность листа и глубоко вонзив в него загнутый хобот.

— Ну, вот, — сказал профессор, — знакомьтесь. Травяные коровы. Пусть не смущает вас, что они не похожи на коров. Зато молоко у них великолепное. Не хуже, чем у настоящих коров.

— А как их зовут? — спросила Валя.

— Неужели ты ещё не догадалась? Да это же тля. Самое обыкновенное насекомое. Если ты когда-нибудь читала о муравьях, то должна, конечно, знать и тлей.

— Ага, я помню! — сказал Карик. — Муравьи разводят их.

— Вот, вот, ты прав, Карик, — ответил Иван Гермогенович. — Муравьи нередко переносят тлей к себе, кормят их, ухаживают за ними.

— Как в молочном совхозе!

— Да, почти… У муравьёв тля в большом почёте. Так же, как у людей корова Муравьи доят их, питаются молоком тли и… осторожнее, пожалуйста. Не наступите на молоко.

Профессор остановился перед лужей густой жидкости.

— Я думаю, — сказал Иван Гермогенович, — доить зелёных коров не стоит. Здесь и так текут молочные реки, угощайтесь, друзья мои!

Он лёг на живот, припал губами к луже тлиного зелёного молока и, пачкая в нём бороду, сделал несколько глотков.

— Очень вкусно! Прошу! Угощайтесь!

Ребята последовали примеру Ивана Гермогеновича и с жадностью накинулись на сладкое, густое молоко.

— Ну как? — спросил профессор. — Вкусно? Понравилось?

— Лучше настоящего! — сказал Карик, с довольным видом вытирая ладонью рот.

Валя чавкала, не поднимая головы, и только мычала что-то нечленораздельное.

Наконец все насытились.

Ребята отползли от молочной лужи и растянулись на листе, точно на пляже.

Валя лежала, поглаживая живот, Карик раскинул широко руки и ноги

— Хорошо! — сказал он.

— Если вы уже сыты, идёмте! Не будем терять напрасно ни одной минуты!

— Ой нет! — торопливо сказала Валя. — Сначала отдохнём немножечко.

— Хоть полчасика! — поддержал Карик сестру Отяжелевшие ноги казались чужими. Руки лежали на мясистом листе, точно налитые свинцом. Двигаться было лень.

— Ну, хорошо! — согласился Иван Гермогенович. — Отдыхать так отдыхать. — И лёг рядом с ребятами.

Некоторое время путешественники лежали молча, жмурясь от яркого солнца, переваливаясь с боку на бок.

Над головами шумел ветер. Лист покачивало, словно люльку.

— А хорошо ведь! — пробурчал профессор. Он начал что-то бормотать, потом положил голову на лист и тихо захрапел, чуть посвистывая носом.

— Заснул, — сказала Валя.

— Пусть спит. И мы отдохнём. Валя помолчала немного.

— Мама теперь плачет, наверное! — вздохнула она.

— Ясно, плачет! — сказал Карик, хмуря брови.

Валя вздохнула ещё тяжелее, словно и сама собиралась заплакать, но в эту минуту в воздухе что-то загудело и с шумом ударилось в лист.

Лист задрожал.

— Кто это? — взвизгнула Валя.

Профессор приоткрыл сонные глаза.

По листу ползла огромная черепаха, чуть-чуть только поменьше танка. Спина черепахи блестела красным лаком. Чёрные пятна на спине сияли, точно лакированные японские тарелки.

Профессор зевнул, закрыл глаза и безмятежно захрапел.

Ребята с беспокойством поглядывали на красное чудовище, которое легко, совсем не по-черепашьи, бежало прямо на них.

Они прижались друг к другу.

Красная черепаха подбежала к ребятам, взглянула на них сверху, точно с крыши сарая, и грозно шевельнула усами…

Карик и Валя вскочили и с визгом и криком бросились бежать.

Они пронеслись мимо зелёных коров, которые мирно паслись на листе-лужайке, и подбежали к самому краю листа.

Дальше бежать было некуда.

Карик и Валя стояли на самом краю листа. Внизу под ногами покачивались вершины деревьев; сквозь просветы листьев виднелась далёкая земля. Прыгать вниз? Но разве можно прыгать с такой высоты?

Валя крепко вцепилась в руку Карика. Красная черепаха подползла совсем близко. Ещё минута — и она набросится на ребят, собьёт их, схватит и съест…

— Не бойтесь! Не бойтесь! — вдруг услыхали ребята голос Ивана Гермогеновича. — Это божья коровка. Она не тронет вас. Идите сюда.

— Она не тронет? — шепнула Валя, прячась за спину Карика.

Не спуская глаз с гигантской черепахи, Карик отодвинулся от неё подальше.

— Ну, ну! Смелей! — подбадривал профессор. Ребята круто повернулись и бросились бежать со всех ног, налетая на зелёных коров.

Еле переводя дыхание, они примчались к профессору и шлёпнулись с разбегу на лист, юркнув тотчас же за широкую спину Ивана Гермогеновича.

— Она же безобидная! — сказал профессор. — Напрасно вы её боитесь!

— Безобидная, но очень страшная! — часто задышала Валя.

— Ой, смотрите, что она делает, эта безобидная! — крикнул Карик.

Божья коровка подобралась к стаду зелёных коров, остановилась и вдруг, точно лев, сшибла ударом лапы одну из них, подмяла под себя и, навалившись на корову всем телом, впилась в неё. В одно мгновение от коровы осталась только зелёная шкурка.

Божья коровка принялась пожирать других. Она подминала их под себя, грызла, как семечки, брезгливо отбрасывая шкурки.

Не успели ребята опомниться, как на листе не осталось ни одной тли.

Сожрав тлей, божья коровка провела огромной лапой по усам и, отряхнув приставшие к ногам шкурки, подошла к самому краю листа.

Тут она приподняла свой панцирь, выпустив из-под него прозрачный кремовый шлейф. С лёгким треском панцирь разломился на два тяжёлых, похожих на корыта, крыла. Жёстко шурша, развернулись ещё два крыла, тонких, прозрачных. Они закрутились, затрещали, словно пропеллеры. В лицо путешественникам пахнуло ветром. Божья коровка медленно отделилась от листа и поплыла, удаляясь, над лесом.

— Вот так божья коровка! — сказала Валя. — Слопала всех и улетела.

— Ну и прекрасно! — сказал Иван Гермогенович. — Так и нужно. Это очень хорошо.

— Хорошо?

— Конечно… Тлю нужно уничтожать всеми способами. Но, пожалуй, самое лучшее средство борьбы с тлями — божья коровка… В Америке собирают эту коровку мешками и весной выпускают на огороды, где водится тля. Охотники за коровками имеют даже особые карты, на которых помечены места, где скопляются на зимовку эти полезные насекомые. Вот тут-то их и собирают.

— А зачем нужно уничтожать тлей? — спросила Валя. — У них такое вкусное молоко.

— Молоко хорошее, — согласился Иван Гермогенович, — но сама тля очень вредное насекомое, да и, кроме того, она самое плодовитое существо на свете. Если бы этого вредителя не уничтожали божьи коровки, нам, людям, было бы очень трудно бороться с тлями.

• Предыдущая
• 19/59
• Следующая