Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра) - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая

Грохот и снопы каменных брызг прекратились внезапно — оглядываясь по сторонам, Асмур вдруг с удивлением увидел, что в долине не осталось ни одного целого камня. Мелкие осколки, по которым нельзя судить о строении, загадочных монолитов… Он покачал головой — жаль, увлекся. Эрл медленно пошел к кораблю, нагибаясь и подбирая сверкающую самоцветную мелочь, и Гаррэль, с непонятно почему пробудившейся жалостью глядевший ему вслед, мог бы прозакладывать голову, что с каждым шагом он все неохотнее и неохотнее подымается по склону.

Командор не хотел возвращаться!

Когда-то это промелькнуло невероятным предположением — теперь догадка стала уверенностью. Но — почему?

Эрл Асмур добрался до края кратера, где мерцающей нездешней громадой высился их девятигранный мак. Не оглядываясь, открыл раздвижной люк и исчез внутри. Спутники, не шевелясь, следили за его движениями — то ли всем передалось настроение Гаррэля, то ли они сами что-то почувствовали…

— Пусть он простится с Тарита-крэгом, — прошептал Эрм.

Они ждали, глядя в безлунное небо — белое крылатое существо, как бы быстро оно ни поднялось, не могло остаться незамеченным. Но время шло, а крэг не появлялся. От дыма и напряженного вглядывания в темноту глаза начали слезиться, что-то мелькало, и чудилось — как будто над кораблем расправило крылья нечто темное и бесплотное, словно сама ночь; ждать дальше было бесполезно, и все, движимые странным предчувствием, заторопились к маку.

Стенки центрального помещения были медово-прозрачны, и в кресле, уронив на пол толстую книгу «Анналов», полулежал эрл Асмур — совсем как в тот вечер, когда они вернулись после охоты на кентавров. Сколько с тех пор утекло времени, сколько чужих миров они повидали — и за все эти дни они не услышали от своего командора ни единого слова.

Страшная догадка перехватила дыхание, и Гаррэль понял, почему прославленный воин не торопится домой, к своей царственной невесте: он потерял дар речи!

Но в этот миг, словно в ответ на его догадку, эрл Асмур поднял голову, как всегда, защищенную непрозрачной пленкой скафандра, и рука в темно-лиловой перчатке инстинктивно сжала горло:

— Тарита-крэг не согласен, — послышался очень тихий, хриплый до неузнаваемости голос.

Рука в перчатке опустилась и легла на книгу, указывая на последнюю звезду, где они еще не побывали, — запретную Чакру Кентавра.

Ту самую, которую кто-то любовно прозвал Звездочкой-Во-Лбу…

К ней подходили неторопливо, заранее отметая неподходящие планеты, а таких было большинство: или чересчур жаркие, или слишком большие, а одна, к прискорбью, была заселена неведомыми гуманоидами с фантастической плотностью. Оставалась последняя — такая же каменистая и безлесая с жиденькой тухлой атмосферой, как и та, от которой Тарита-крэг уже отказался. Командор подвесил мак в безвоздушном пространстве, давая крэгу возможность полюбоваться на вакантное обиталище со стороны. Дружинники, уже насмотревшиеся на самые разнообразные планеты и вблизи, и издали, бесцельно слонялись по соседским каютам, готовые к возвращению домой — и всеми силами скрывавшие эту готовность; и только Скюз, меткий стрелок, разглядывал не планету, а точечное скопище чужих светил, словно высматривая себе подходящую цель.

— Командор! — внезапно разнесся по всем отсекам мака его голос. — Мы кого-то догоняем!

Перепрыгнув через коня, по своему обыкновению валявшегося посреди помещения, Асмур кинулся в малую каюту, откуда донесся призыв. Стена, которую Скюз почти всегда держал в состоянии кристальной прозрачности, была обращена не на красновато-бурую поверхность планеты, а в черноту межзвездного пространства. И оттуда, как бы рождаясь на глазах, неторопливо всплывал какой-то причудливый кокон, который в первый миг все приняли за живое существо, потому что на нем отчетливо виднелись многочисленные шипы, хвосты и глаза, правда, расположенные самым нелепейшим образом. Когда межзвездное чудовище, размерами чуть поменьше их мака, разинуло рот, кое-кто из дружинников, столпившихся за спиной своего предводителя, готов был бежать к пульту анн-защиты.

Командор молча наблюдал.

И тут из черного круглого зева медленно выползли два существа. Покрытые длинной белесой шерстью, отливающей металлом, с единственным красновато-фосфорическим глазом, они мерно покачивались возле своего жилища, сцепившись голыми крысиными хвостами, словно купались в черной ледяной пустоте. Мертвящей жутью веяло от этих циклопов, и непонятно было, что же внушает такой ужас — волчье мерцанье глаза, настороженное шевеление смертоносных клешней или чуткий, подрагивающий хобот, готовый, казалось, мгновенно высосать кровь из своей добычи.

И в этот миг за спиной прозвучал властный голос Тарита-крэга:

— Звездные волки! Уничтожьте их!

Дружина разом отпрянула от окна, готовая ринуться выполнять столь естественный приказ, но командор остановил их.

Эрл Асмур, как и в первый раз, невольно поднес руку к горлу. Голос его прозвучал еще тише — однако за немощью звуков стояла такая несокрушимая воля и столь укоренившаяся привычка повелевать, что не было на корабле ни единого человека, который посмел бы ослушаться могущественного эрла, когда он произнес:

— Захватить живыми.

Тарита-крэг, которому перечили впервые в жизни, возмущенно захлопал крыльями и взлетел к потолку командорской каюты, словно готов был покинуть мак прямо сейчас, а потом, гневно щелкая когтями, ринулся к себе в алтарный шатер. Если бы вся дружина не была занята поспешным натягиванием полных скафандров, может быть, кто-нибудь и заметил бы, что крэг словно хочет сказать что-то и не решается.

Один только Гаррэль вдруг на миг остановился и недоуменно перевел взгляд с пола каюты, где светился круглый иллюминатор, на командора: ведь с того места, где лежал старый крэг, была видна планета, но уж никак не обиталище звездных волков…

Однако его товарищи, уже одетые и застегнутые наглухо, торопливо выметывались навстречу неведомым и отвратительным хищникам, и он заторопился вслед, не подозревая о том, что с этой минуты круто меняется судьба не только командора и его дружины, но и всего Джаспера.

Что-то тяжелое шлепнулось рядом на пол, послышался скрежет, потом на долю мгновения словно раздвинулся театральный занавес, и в проеме означилась медовая желтизна, в которой плавало изваяние дракона; что-то мелькнуло, но слишком поспешно, чтобы в нем можно было распознать человека или животное. И занавес сомкнулся.

Навалилась абсолютная темнота.

Юхан полежал еще несколько минут, потом осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, перевалился со спины на бок и включил нагрудный фонарь.

Полукруглая стена, переходящая в потолок, а с другой стороны — крупноячеистая решетка, превращающая этот сегмент в темницу. И на полу — второе тело в скафандре, лицом вниз. Юхан подполз, приподнял неподвижное тело за плечи, легонечко встряхнул. В шлемофоне послышалось сдержанное мычанье.

— Юрг! — позвал он шепотом. — Юрген!

Глаза под прозрачным щитком приоткрылись, и Юхан поспешно выключил фонарь.

— Больно, Юрик? — спросил он участливо.

Вместо ответа тот, кого он называл Юргеном, сел и в свою очередь включил фонарь.

— Перебьюсь, — ответил он, морщась. — Драться в гостях при погашенной иллюминации — дело дохлое.

— Было бы с кем, — вздохнул Юхан. — Впрочем, тут что-то нам подкинули…

— Где? — насторожился Юрген, шаря лучом по полу.

В световом круге заискрился морозным инеем какой-то кирпич. Две головы в шлемах разом нагнулись над ним — это был здоровый брус хорошо промороженного мяса.

— Бред какой-то, — оценил ситуацию Юрген. — Не трогай, Юхан, вдруг это человечина… Перейдем-ка к интерьеру.

Решетка из прозрачных прутьев в палец толщиной была явно раздвижной, но стык смыкался намертво, не поддаваясь прогибу и уж никак не желая отворяться. В крупные ячеи прошла бы рука, но для этого нужно было снять скафандр. К тому же никакого замка с той стороны видно не было. Зато справа, возле стены, к решетке была прикреплена поилка, наполовину наполненная прозрачнейшей водой, над поилкой виднелась дверца — по-видимому, отсюда и был заброшен мороженый деликатес. И чем дольше они глядели на откидную дверцу, небрежно закрученную проволокой, тем больше приходили в недоумение.

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая