Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии - Ваджра Андрей - Страница 81

• Предыдущая
• 81/143
• Следующая

Чтобы понять финансово–экономические цели глобализации, необходимо рассмотреть западный геополитический экспансионизм в контексте главных постулатов экономического либерализма[159]. Это обусловлено тем, что обе эти стратегии естественным образом дополняют друг друга, представляя собой удачный симбиоз параллельно осуществляемых военно–политических и финансово–экономических действий.

Политика Запада во все времена была обусловлена экономическими причинами. Уже в 1899 году, когда Соединенные Штаты, как набирающий силу будущий лидер Запада, провозгласили доктрину «открытых дверей», американский финансовый и промышленный капитал имел свои интересы по всему миру. В сознании финансовых и промышленных магнатов Америки вся планета выглядела как некий гигантский «дикий Запад», предназначенный для колонизации. Именно поэтому доктрина «открытых дверей» достаточно откровенно определила мир как единый глобальный рынок, двери которого всегда и при любых условиях должны быть открыты для американского финансово–промышленного капитала.

Каждое незападное государство, которое пытается блокировать американское проникновение на свой рынок, имеетдело с политическим давлением (вплоть до полной изоляции) и/или экономической блокадой, организованной Вашингтоном в той или иной форме, а в крайнем случае с военной интервенцией. Именно эти силовые методы становятся своеобразной универсальной отмычкой, гарантирующей глобализацию как всеобщее движение к единой мировой финансово–экономической системе.

Подобное назойливое стремление к «открыванию дверей» не случайно. Дело в том, что фундаментом либеральной доктрины является так называемый принцип «laissez–faire»[160], т.е. полное открытие (в экономическом смысле) всех национальных границ и ликвидация любых барьеров для торговли, передвижения капиталов, рабочей силы и конечно же невмешательство государства в экономику. Фритредеры[161] исходят из того, что чем выше уровень конкуренции, тем динамичнее и свободнее развивается финансово–экономическая система и торговля, а потому более богатыми становятся субъекты глобального финансово–экономического пространства.

Кроме того, в соответствии с либеральной доктриной финансово–экономическая система без границ и таможенных барьеров принуждает организовать международное разделение труда, когда отдельные страны или регионы специализируются на производстве только одного вида продукции, которая для них является наиболее выгодной по затратам, в сравнении с другими странами. При этом каждое государство, участвующее в международном разделении труда, не обременяет себя производством всего спектра необходимой для его населения продукции, а покупает б`ол ьшую ее часть в других странах, где производство является менее затратным.

Схема, доказывающая необходимость международного разделения труда, довольно проста. Либералы исходят из того, что в разных странах существуют разные пропорции между затратами на производство разнообразных товаров. Например, в одной стране, израсходовав единицу ресурсов, можно выработать или один компьютер или две тонны пшеницы, а в другой стране — наоборот: на единицу ресурсов можно выработать или тонну пшеницы или два компьютера. Естественно, что в этой ситуации первой выгодно поменять тонну пшеницы на два компьютера, а второй — компьютер на две тонны пшеницы. Таким образом, каждая страна экономит полторы единицы ресурсов. Естественно, что при таком состоянии дел. в первой стране все ресурсы будут направлены на производство пшеницы, а во второй — на производство компьютеров. Так возникает международное разделение труда. После этого, благодаря свободной торговле происходит обмен товарами, и

Дело в том, что фритредеры, используя схему Рекардо, рассматривают участников специализированного производства в идеале, как равных в своем финансово–экономическом и военно–политическом развитии субъектов. Однако это не так.

Когда Запад «открыл двери» внутренних рынков многих незападных стран, его финансово–экономическое и военно–политическое доминирование было абсолютным. Но если сильный и слабый оказываются в одинаковых условиях борьбы (а экономическая конкуренция — это бескомпромиссная борьба), слабый обречен на гибель. Свободная торговля, которая открывает внутренние рынки национальных государств и снимает все барьеры между их экономическими системами, создавая единый Глобальный Рынок, не только блокирует гармоничное развитие слабых экономик, но и разрушает их. В таких условиях они «ужимаются» до производства только той продукции, в которой на данной территории заинтересованы транснациональные корпорации (ТНК).

Попадая на внутренний рынок незападной страны, которая имеет менее развитую экономику, Запад наводняет его своей продукцией, более качественной и дешевой. Любые попытки национального производителя организовать свое производство и, таким образом, создать ситуацию реальной конкуренции, жестко подавляются могущественными транснациональными корпорациями, основной стратегической целью которых является создание монополий.

Как писал известный американский социолог и экономист Иммануэль Валлерстайн: «Свободного рынка никогда не существовало и не могло существовать в рамках капиталистического мира экономики. Гипотетический свободный рынок — интеллектуальная конструкция, выполняющая такую же интеллектуальную функцию, как понятие движения без трения, функцию стандарта, сравнением с которым измеряют степень отклонения. Капиталисты скорее стремятся максимизировать прибыль на мировом рынке, используя повсюду, где это выгодно и где они в состоянии создать их, легальные монополии и/или иные формы ограничения торговли» [49, с. 75].

Джон Д. Рокфеллер в свое время высказался по поводу конкуренции с поразительной откровенностью: «Конкуренция — это грех». Энтони Саттон весьма доходчиво пояснил мысль Рокфеллера: «Старый Джон Рокфеллер и его собратья, капиталисты XIX века, были убеждены в абсолютной истине: ни одно большое состояние не могло быть создано по беспристрастным правилам laissez–faire. Единственно верный путь к достижению крупного состояния — монополия, вытесняйте конкурентов, уменьшайте конкуренцию, уничтожайте laissez–faire и прежде всего добивайтесь государственной защиты вашего производства, используя податливых политиков и государственное регулирование. Этот путь дает огромную монополию, а законная монополия всегда ведет к богатству» [13, с. 81—82].

Современная экономическая мощь Запада ни одно столетие взрастала, как правило, на насильственно установленной монополии. И на данный момент «конкуренция встречается на рынках довольно редко. Большая часть экономики контролируется огромными корпорациями, которые безраздельно господствуют на своих рынках и поэтому весьма редко сталкиваются с конкуренцией вроде той, что описывается в учебниках по экономике и о которой рассуждают политики в своих речах» [33, с. 18].

Таким образом, можно констатировать, что снятие торговых барьеров и открытие своих внутренних рынков экономически слабыми незападными государствами обрекает их промышленное и сельскохозяйственное производство на гибель под давлением международных монополий, противостоять которым в конкурентной борьбе они не в силах. Покупая же продукцию ТНК и не вырабатывая своей, незападные страны лишаются всякой возможности инвестировать свою национальную экономику, обрекая себя на экономическую отсталость, политическую слабость, развал социальной сферы, упадок науки, культуры и т.д. Поэтому–то для индустриально доминирующей страны свобода торговли — наилучшее условие экономического развития и сохранения своего лидерства. Для страны догоняющего развития свобода торговли, минимум государственного вмешательства в экономику и финансы, монетарное регулирование, — это экономическая смерть и социальная катастрофа. То есть любая страна может подключаться к системе свободной торговли лишь после того, как догонит в своем экономическом развитии мировых лидеров. Известный западный историк экономики Пол Бейроч в одном из своих последних исследований констатировал: «Нет сомнений, что экономический либерализм, навязанный третьему миру в XIX столетии, является важнейшим элементом в объяснении задержки его индустриализации» [33, с. 50].

• Предыдущая
• 81/143
• Следующая