Лучшие классические детективы в одном томе (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 41

• Предыдущая
• 41/142
• Следующая

– Ее видели бегущей к этому месту за полчаса до того, как я пришел сюда, – сообщил он Йолланду. – После этого прошло довольно много времени – примерно час. Как высоко стояла тогда вода по эту сторону скал?

Он указал на южную сторону, то есть туда, где не было Зыбучих песков.

– Судя по тому, как вода прибывает сегодня по ту сторону утеса, час назад ее не хватило бы, чтобы утопить котенка.

Сыщик Кафф повернулся на север, к Зыбучим пескам.

– А на этой стороне? – спросил он.

– Еще меньше, – ответил Йолланд. – Зыбучие пески были бы едва смочены, не больше.

Сыщик обернулся ко мне и сказал, что несчастный случай произошел, должно быть, в Зыбучих песках.

Язык мой развязался.

– Несчастного случая не было! – воскликнул я. – Она пришла сюда, устав от жизни и чтобы здесь с ней расстаться.

Он отшатнулся.

– Откуда вам это известно? – спросил он.

Все столпились вокруг меня. Сыщик тотчас спохватился. Он оттолкнул от меня всех; он сказал, что я старик, сказал, что открытие потрясло меня, и потребовал:

– Оставьте его в покое! – Потом обернулся к Йолланду и спросил: – Есть ли возможность найти ее, когда начнется отлив?

Йолланд ответил:

– Никакой. Что попадает в эти пески, то остается там навсегда.

Рыбак сделал шаг ко мне и продолжал:

– Мистер Беттередж, я хочу сообщить вам кое-что о смерти этой молодой женщины. Вдоль этой стороны утеса в песке на глубине трех футов проходит широкий каменный выступ. Я вас спрашиваю: почему она не попала на этот выступ? Если бы она поскользнулась нечаянно, она упала бы там, где могла снова встать на ноги, и на такой глубине, что песок едва покрыл бы ее до пояса. Нет, она сознательно сошла с этого выступа или перешагнула его и бросилась в самую глубину песков, – а то она не могла бы погибнуть. Нет, случайного несчастья, сэр, не было! Зыбучие пески поглотили ее, и поглотили по ее собственной воле.

После свидетельства человека, на знание которого можно было положиться, сыщик замолчал. Мы тоже молчали, как и он. Потом мы все повернули назад и поднялись на берег.

На дюнах нам встретился помощник конюха, бежавший к нам из дома. Это был добрый малый, питавший искреннее уважение ко мне. Он подал мне записку с приличной случаю горестью на лице.

– Меня прислала Пенелопа, мистер Беттередж, – она нашла в комнате Розанны вот эту записку.

То были ее последние прощальные слова к старику, который делал что мог – слава богу, всегда делал что мог, – чтобы помочь бедняжке.

«Вы часто прощали мне, мистер Беттередж, в прошлые времена. В первый раз, как вы увидите Зыбучие пески, постарайтесь простить меня еще раз. Я нашла свою могилу там, где могила ждала меня. Я жила и умираю, сэр, с признательностью за вашу доброту».

Только и всего. Как ни коротка была эта записка, у меня недостало мужества устоять против таких слов. Слезы легко у вас льются, когда вы молоды и начинаете жить на свете. Слезы льются у вас легко, когда вы уже стары и покидаете свет. Я зарыдал.

Сыщик Кафф сделал шаг ко мне – с добрым намерением, не сомневаюсь. Но я с ужасом отступил от него.

– Не дотрагивайтесь до меня! – сказал я. – Это вы ее напугали, вы довели до этого!

– Вы не правы, мистер Беттередж, – ответил он спокойно. – Но об этом будет время говорить, когда мы опять вернемся в дом.

Я пошел за всеми, опираясь на руку помощника конюха. Мы вернулись под проливным дождем, чтобы встретить тревогу и ужас, ожидавшие нас в доме.

Шедшие впереди принесли в дом печальное известие раньше нас. Мы нашли всех слуг пораженными паническим страхом. Когда мы проходили мимо комнаты миледи, дверь распахнулась изнутри. Моя госпожа вышла к нам (за нею шел мистер Фрэнклин, напрасно стараясь успокоить ее) совершенно вне себя от ужасного происшествия.

– Это вы виноваты в этом! – вскричала она, грозя сыщику рукой. – Габриэль, заплатите этому негодяю, и чтобы я не видела его больше!

Только один сыщик из всех нас был способен сладить с нею, ибо только он один владел собою.

– Я так же мало виноват в этом горестном событии, миледи, как и вы, – сказал он. – Если через полчаса вы все еще будете настаивать на том, чтобы я оставил ваш дом, я приму отказ, но не ваши деньги.

Это было сказано очень почтительно, но в то же время и очень твердо и подействовало на мою госпожу так же, как и на меня. Она позволила мистеру Фрэнклину увести себя в комнату. Когда дверь затворилась за ними, сыщик взглянул на служанок и со своей обычной наблюдательностью заметил, что, в то время как другие были просто испуганы, Пенелопа была в слезах.

– Когда ваш отец переоденется, – сказал он, – придите поговорить с нами в его комнату.

Не прошло и получаса, в которые я успел сменить свое мокрое платье на сухое и дал переодеться сыщику, как Пенелопа пришла к нам узнать, что именно он хочет услышать от нее. В эту минуту я, право, особенно остро почувствовал, какая у меня добрая и послушная дочь. Я посадил ее к себе на колени и молил бога благословить ее. Она спрятала голову на моей груди и охватила руками мою шею, и некоторое время мы сидели в молчании. Должно быть, оба мы думали о бедной умершей девушке. Сыщик подошел к окну и тоже молча стал смотреть в него. Я решил, что мне следует поблагодарить его за деликатность к нам обоим, и поблагодарил.

Пенелопа и я были готовы отвечать ему, как только сыщик, в свою очередь, был готов спрашивать. Когда он спросил ее, не знает ли она, что именно заставило Розанну покончить с собой, моя дочь ответила (как вы предвидите), что она это сделала из-за любви к мистеру Фрэнклину Блэку. Когда сыщик спросил ее, говорила ли она об этом кому-нибудь другому, Пенелопа ответила:

– Я никому не говорила об этом, жалея Розанну.

Я счел нужным прибавить к этому несколько слов. Я сказал:

– Щадя также мистера Фрэнклина, моя милая. Если Розанна умерла из-за любви к нему, то случилось это без его ведома и не по его вине. Пусть он себе спокойно уедет отсюда сегодня; к чему напрасно огорчать его, сообщая ему истину?

Сыщик Кафф заметил: «Совершенно справедливо», – и опять замолчал, сравнивая мнение Пенелопы (как мне показалось) со своим собственным мнением, которое он оставил при себе.

Через полчаса раздался звонок моей госпожи. Идя на зов, я встретил мистера Фрэнклина, выходившего из кабинета тетки. Он мне передал, что леди Вериндер готова принять мистера Каффа – в моем присутствии, как и прежде, – и что лично он хочет до этого сказать сыщику два слова. Возвращаясь со мной в мою комнату, он остановился и посмотрел на таблицу расписания поездов, висевшую в передней.

– Неужели вы точно оставите нас, сэр? – спросил я. – Мисс Рэчел, наверное, одумается, если вы дадите ей время.

– Она одумается, – ответил мистер Фрэнклин, – когда услышит, что я уехал и что она не увидит меня.

Я думал, что он говорит так в раздражении на мою барышню. Но это было неверно. Госпожа моя заметила, что с того самого времени, как полиция появилась в нашем доме, одного упоминания имени мистера Фрэнклина было достаточно, чтобы заставить мисс Рэчел вспыхнуть от гнева. Он очень любил свою кузину и не хотел сознаться в этом самому себе; но истина обнаружилась, когда мисс Рэчел уехала к тетке. Он внезапно почувствовал это в тяжелую для себя минуту и тут же принял решение – единственное решение, которое мог принять человек гордый, – уехать из нашего дома.

Он говорил с сыщиком в моем присутствии. Он сказал, что миледи готова признать, что выразилась слишком запальчиво. Он спросил, согласится ли сыщик – при таком с ее стороны признании – принять вознаграждение и оставить дело об алмазе в том положении, в каком оно находится. Сыщик возразил:

– Нет, сэр, вознаграждение дается мне за исполнение моих обязанностей. Я отказываюсь принять его, пока не исполню моих обязанностей.

– Я не понимаю вас, – произнес мистер Фрэнклин.

– Я вам объясню, сэр, – ответил сыщик. – Когда я приехал сюда, то взялся надлежащим образом раскрыть темное дело пропажи алмаза. Сейчас я к этому готов и только жду возможности исполнить мое обещание. Когда я представлю леди Вериндер, в каком положении находится дело, и когда скажу ей прямо, что следует предпринять для отыскания Лунного камня, ответственность будет с меня снята. Пусть миледи сама решит после этого, продолжать дело или нет. В случае положительного ответа я закончу то, за что взялся, и приму вознаграждение.

• Предыдущая
• 41/142
• Следующая