Записки русского генерала - Ермолов Алексей Петрович - Страница 21

Я подошел почти под выстрелы и все внимание обращал на дорогу, лежащую у подошвы возвышения, по которой неприятель усиливался провести свою пехоту, ибо по причине глубокого снега нельзя было пройти стороною. Картечными выстрелами из тридцати орудий всякий раз обращал я его с большим уроном.

Словом, до конца сражения не прошел он мимо моей батареи, и уже поздно было искать обхода, ибо генерал Лесток, встретив умеренные силы, опрокинул их, обошел высоту и батареи, которые неприятель, оставив во власти его, предался совершенному бегству, и мрачная ночь покрыла поле сражения.

Главнокомандующий, желая видеть ближе действия генерала Лестока, был на левом фланге и удивлен был, нашедши от моих рот всех лошадей, все передки и ни одного орудия; узнавши о причине, был чрезвычайно доволен.

Корпус маршала Нея, преследуя войска генерала Лестока, на самой почти дороге, идущей в Кенигсберг, в тылу нашей армии занял одно селение большим отрядом войск. Генерал-адъютанту князю Долгорукому с Таврическим гренадерским полком приказано его выгнать. Два раза будучи отбит, когда прислал он донесение об упорной защите, неприятель неприметным образом оставил селение, думать надобно, следуя общему отступлению.

Армия наша в ту же ночь пошла к Кенигсбергу. Атаману Платову, прибывшему за день до того с Войском Донским, приказано остаться на месте сражения.

Неприятель тогда же с поспешностию отступил, и в продолжение ночи арьергард его дошел до местечка Ландсберга. Обозревши на другой день, что армия наша оставила Прейсиш-Эйлау, он возвратился, чтобы собрать брошенные им орудия и тягости. Мы вскоре узнали достоверно, что в день сражения всюду отправлены были курьеры с приказанием вывозить госпитали, комиссариат и кассы армии. После сего наглость и бесстыдство Наполеона приписали Прейсиш-Эйлавскую баталию к числу им выигранных!

Главнокомандующий хотел тотчас после сражения преследовать неприятеля, и о том объявлено было частным начальникам, но невозможно было скоро собрать рассеянные на большом пространстве войска; к тому же они чрезвычайно были утомлены и обессилены большою потерею.

Известно было, что Наполеон имел войска, не участвовавшие в сражении, состоявшие в корпусе маршала Бернадота, и при таком превосходстве способов можно было усомниться в успехе с нашей стороны. Сверх того самый недостаток продовольствия не допускал никакого предприятия. Не избежал однако же главнокомандующий порицаний; и как не менее рассуждают те, кои не имеют понятия о вещах, то много было обвиняющих.

Армия, пришедши к Кенигсбергу, расположилась в окрестностях оного, авангард в 12 верстах впереди.

Неприятель на последнем марше к Кенигсбергу показал малое число кавалерии, но вскоре, весьма умножив оную, близко нас расположился.

В первых числах февраля отряд от авангарда разбил отделение неприятельских войск при селениях Мансфельд и Бохерсдорф. Генерал граф Ламберт отличился в сем случае особенною распорядительностию.

Замечено, что французская кавалерия была в самом изнуренном состоянии, так что два эскадрона оной, будучи принуждены отступать по озеру, попа́дала на льду и взяты в плен по большей части лежащими. В эскадронах не более было, как по шестидесяти человек.

Генерал князь Багратион отправлен главнокомандующим в С.-Петербург с подробным объяснением о Прейсиш-Эйлавском сражении, которое по разным интригам представлено было государю в несправедливом виде. Слышно было, что генерал-лейтенант граф Толстой посредством брата, весьма приближенного государю, доводил до сведения вымыслы, вредные главнокомандующему. Мнение было однако же в пользу последнего, и с графом Толстым ни в каком отношении не сравнивали.

Менее двух недель пробывши около Кенигсберга, армия выступила вперед. Авангард в команде генерал-майора Маркова в два перехода прибыл к Прейсиш-Эйлау. Его подкреплял с кавалериею генерал князь Голицын.

С любопытством осматривал я поле сражения.

Я ужаснулся, увидевши число тел на местах, где стояли наши линии, но я более нашел их там, где были войска неприятеля, и особенно, где стеснялись [плотно, тесно стояли] его колонны, готовясь к нападению, не взирая, что в продолжение нескольких дней приказано было жителям местечка (как то они сами сказывали) тела французов отвозить в ближайшее озеро, ибо нельзя было зарывать в землю замерзлую.

Как артиллерийский офицер примечал я действие наших батарей и был доволен. В местечке не было целого дома; сожжен квартал, где, по словам жителей, сносились раненые, причем много их истреблено.

При нашем приближении к Прейсиш-Эйлау неприятель тотчас вышел. Поспешное его отступление свидетельствовали разбросанные во множестве обозы, снаряды и лазареты с ранеными и больными. Сильная оттепель сделала дороги непроходимыми, и как в подобных случаях терпит наиболее отступающий, то французы в городах и селениях оставили все свои лазареты.

Прибывши в Ландсберг, нашли мы госпиталь офицерский, и к удивлению их, они видели в нас гораздо большее о них попечение. Многие по нескольку дней были не перевязаны. Хозяин моей квартиры, знающий французский язык, сказывал, что он слышал французских офицеров, рассуждающих, в каком состоянии была армия их, когда после сражения в ту же ночь прошла она Ландсберг.

Они говорили, что если бы не корпус маршала Бернадота, не бывший в деле, который оставлен был в арьергарде, то некому было бы прикрыть отступление, ибо войска были в ужаснейшем беспорядке и число мародеров неимоверное. Во многих корпусах недоставало снарядов. Арьергард также ночью пришел в позицию к Ландсбергу.

Авангард наш пришел быстро до селения Аренсдорф, отряд от оного был в Гутштатте. Атаман Платов с своими казаками, баталионом гусар и баталионом егерей стоял у селения Бенерн. Генерал граф Пален находился у одной из переправ чрез реку Пасаргу, содержа сообщение арьергарда с местечком Ворсмдит, куда с отрядом послан полковник Виуч. Дивизия барона Сакена, ближайшая к авангарду, занимала селение Лаунау. Прочие войска приближались к городу Гейльсбергу и его окрестностям; главная квартира расположилась в Бартенштейне.

Неприятель был за рекою Пасаргою; главная квартира Наполеона в местечке Остероде. 18 числа февраля неприятель, собравшись на правом своем фланге, перешел Пасаргу и в одно время показался в силах перед Гутштаттом и против Аренсдорфа. Сие последнее место оставили мы поспешно, но уже не могли соединиться ни с атаманом Платовым, ни с генералом графом Паленом.

Генерал-майор Багговут не мог удержаться в Гутштатте, и неприятель, вытеснив 5-й егерский полк, вслед за ним занял селение Цехерн. При сей внезапности едва ли не потеряны были пушки. Генерал Багговут соединился в Лаунау с генералом бароном Сакеном, куда прибыл с кавалерию генерал-адъютант Уваров.

Авангард не имел к отступлению другой дороги, как мимо самых бивуаков французских при селении Петерсвальде; все другие дороги были далее и на них осмотрен неприятель. Французы не любят ночью ничего предпринимать важного, избегая беспорядка, и благодаря тому прошли мы беспрепятственно у самых бивуаков.

Авангард, пришедши в селение Лаунау, поступил в команду генерала барона Сакена, куда вскоре собрались и все отделенные отряды от авангарда, не имевшие никакого между собою сношения.

19-го числа мы были в Лаунау с большими довольно силами. Против нас находился корпус маршала Нея, коего квартира в Гутштатте. Неприятель от стороны Петерсвальде занял стрелками лес, лежащий пред самым нашим лагерем. Из Цехерна беспокоил нас он своими батареями, хорошо расположенными и окопанными.

Генерал барон Сакен равномерно и с своей стороны употребил стрелков, но французы с большим навыком в сем роде действия в продолжение двух дней причинили нам весьма чувствительный урон. Почему генерал Сакен предпринял сделать во время ночи нападение на Цехерн в том предположении, что неприятель, выгнан будучи из оного, оставит Петерсвальде, и мы будем иметь пребывание выгодное и покойное.