Выбери любимый жанр

От Сталинграда до Днепра - Абдулин Мансур Гизатулович - Страница 42


Изменить размер шрифта:

42

Глубинное содержание души солдата Великой Отечественной очень интересное. Если каждого из нас, фронтовиков, вызвать на откровенность, то некоторые признания могут показаться наивными, смешными даже. Я, например, всерьез боялся, что если я погибну, то погибнет наша Родина. Когда меня ранило за Днепром под Знаменкой 28 ноября 1943 года, я испугался: как же теперь без меня? Кто же будет воевать, если я тяжело ранен? Конечно, это было наивно. Но именно от этого наивного испуга я первое время не мог отделаться. И только потом, когда без меня освободили нашу территорию, когда без моего участия вошли в Берлин, я сам над собой посмеялся за свою самонадеянность. Но я и теперь считаю, что моя философия была верной. Каждый человек должен себя считать ответственным за судьбу всей страны. Только так можно добыть нашу большую и главную Победу!..

После операции на «острове смерти», примерно 20 октября 1943 года наша 66-я гвардейская дивизия, от которой осталось не более двух рот личного состава, в районе деревень Куцеволовка и Депиевка легко переправилась через Днепр по понтонному мосту, с левого берега на правый, где уже был создан гигантский плацдарм для развития наступательных боев за Правобережную Украину.

Первым крупным селом на нашем пути на г. Кировоград оказалось уцелевшее село Депиевка, в которое вместе с нами возвращались из лесов и кукурузных полей местные жители, в которых они скрывались от гитлеровских карателей. В тот же день наш полк пополнился местными новобранцами-добровольцами. Новое пополнение прибыло в своих гражданских одеждах, и полк в те дни был с виду похож на большой партизанский отряд из-за того, что у нас не оказалось в наличии форменного обмундирования. Своих новичков мы в шутку прозвали «кукурузниками». На ходу угощаясь галушками и варениками, мы маршевой колонной выступили дальше. Следующим селом, в которое мы вошли также без боя, была Куцеволовка, в которой нас ждали местные партизаны из отряда «Набат», не позволившие немцам ограбить село и угнать в Германию в рабство местное население. Все «набатовцы» и остальные мужчины добровольно влились в наш полк. Партизаны успели разведать, что немцы на подходе к следующему хутору Дача подготовили для нас засаду. Естественно, мы с помощью партизан успешно обошли хутор, и немцы были вынуждены отступить до следующего запасного своего рубежа — села Успенское, которое мы должны были взять штурмом.

Наша артиллерия и авиация часовой обработкой немецкой обороны очистила для нашей атаки путь, но немцы, засевшие во второй оборонительной линии, встретили нас ураганным огнем, и наши танки сгорели от термитных снарядов или подорвались на противотанковых минах…

Немцы контратаковали. На одном из участков под Знаменкой нам пришлось в течение одного дня дважды выбивать немцев из одних и тех же окопов!

Когда отбили окопы в первый раз, обнаружили в одном из них молоденького фрица. Он сидит понурив голову, почти мальчик. Рыжий, в очках с толстыми-претолстыми стеклами — близорукость не менее минус шесть. Руки у него худенькие, пальцы тоненькие… Наши хлопцы, увидев такого «фрицика», сжалились, дали ему хлеба и кусочек сала. Фрицик аппетитно ел и лопотал что-то на своем немецком, и я улавливал одно понятное слово: «мьюзик… их бин мьюзик…» А вдобавок он показывал своими тонкими пальцами, как он играет на скрипке. Скрипач, значит, музыкант…

Немцы меж тем пошли в контратаку, и, несмотря на то что наши пулеметчики и автоматчики вели ураганный огонь, нам пришлось оставить эти окопы и отойти на прежние рубежи. А про пленного фрицика мы забыли…

Каково же было наше удивление, когда, отбив окопы во второй раз, мы увидели фрицика сидящим на прежнем месте! Мы ему:

— Гутен морген!

А он нам:

— Гутен таг! Гитлер капут! — лопочет. — Сталин гут! Русс камрад гут!

Теперь фрицик выглядел веселым и был очень подвижен. Жестикулируя руками, он убедительно просил нас: «Майн коммен русс генерапь… Шнель, шнель… Майн коммен русс генераль!..» Хочет, значит, что-то рассказать нашему командованию. Мы поспешно отправили его в штаб. А вечером этого же дня к нашему переднему краю подошли семь танков «Т-34», совсем новые, и мы увидели опять своего фрицика, который приехал в командирском танке. Танкисты с нами балагурить не стали, да и фрицик наш только издали помахал рукой. А когда стемнело, танки ушли во вражеский тыл…

Всю ночь мы прислушивались и ждали. Наконец на рассвете услышали лязг гусениц и скоро увидели все семь наших «Т-34» — целыми и невредимыми, облепленными сверх брони странно-непривычными фигурами немецких солдат: в руках солдаты держали не автоматы, а футляры с музыкальными инструментами.

Когда я подошел к танкам вплотную, я отпрянул: вперемешку с грязью и проводами связи между катками гусениц были впрессованы человеческие волосы, кокарды со свастикой, погоны…

А немецкие солдаты — их по восемь-десять спрыгнуло с каждого танка — на губных гармошках играют нашу «Катюшу»… Чудеса, и только!

Я не художественную книгу пишу, где допустим вымысел, только пытаюсь внятно пересказать, что видел на фронте своими глазами. Причем это был ограниченной видимости «взгляд из окопа». Так вот, чтобы мне не соврать, я и тогда не понял до конца и сейчас не могу объяснить с гарантией «верно», что же это было. Могу только высказать свое предположение. Наверное, это была военная музыкальная команда, которую в дни тяжелых боев фашисты рассовали по окопам.

7 ноября гитлеровцы решили «поздравить» и нас с 26-летием Великого Октября. Утром в шесть часов внезапно на наш «передок» с диким, душераздирающим и разноголосым воем обрушился плотный артиллерийский и минометный огонь и вдобавок бомбы с воздуха. Сплошными черными столбами взметнулась к небу степная земля, которая от взрывов не может опуститься обратно, отчего будто бы вернулась ночь. Два часа длился смертельный танец огненно-черных сатанинских чудовищ над нами. Я задыхаюсь от удушливого дыма, из моих оглохших ушей течет кровь, от взрывов вибрируют в моей груди легкие… В темноте я вижу огненно-красные всполохи из воронок…

Когда немецкая артиллерия замолкла и прекратилась бомбежка, я понял только по тому, что прекратилось землетрясение и ослепило меня солнцем. Я высунулся из своей «щели» и увидел вокруг «лунный пейзаж» и дымящиеся воронки — кратеры. В первую минуту я страшно испугался, подумав, что остался живым только я, и тут же позавидовал мертвым…

Но еще через минуту я увидел живыми нескольких товарищей, которых я был готов всех расцеловать, как самых моих дорогих и родных. Но целоваться было некогда. Фрицы пошли на нас в атаку, послав впереди себя румынских, венгерских, болгарских и югославских солдат. Мы, оставшиеся в живых, открыли из всех своих пулеметов и винтовок огонь. Передние ряды атакующих залегли и стали отползать. Так мы отбивали гитлеровские атаки в этот день трижды. Большинство наших пехотинцев в этот день погибли, не успев произвести из своих «трехлинеек» ни одного выстрела, но оставшиеся в живых рассчитались за них с лихвой, так как на «нейтралке» я увидел через свой «перископ-разведчик» сплошные трупы гитлеровцев…

До города Знаменки оставалось около двадцати километров. Фашисты принимали все меры, чтобы как можно дольше задержать нас.

Наши атаки захлебывались одна за другой. Очень многие погибли в эти дни, а к городу Знаменке никак не можем подойти. В нашем батальоне мы несем потери командиров рот. Как комсорг батальона, я каждый день подменяю их до прихода вновь назначаемых из полкового резерва…

Было ощущение, что за этот год на войне погибли все наши мужчины и парни. Если с середины октября до начала ноября 1943 года в нашей дивизии преобладали призванные в армию из Полтавщины, то к концу ноября полтавчан — наших «кукурузников» — оставались в строю десятки и единицы. Война пожирала людей беспощадно и безжалостно. В ротах насчитывалось всегда по пятнадцать-двадцать человек вместо ста — ста двадцати. Пополнение подходило почти еженощно, но к полудню следующего дня оставалась опять горсточка людей в каждой роте… Поневоле начнешь думать, что ты и в самом деле остаешься живым пока что один…

42
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело