Шпионский Токио - Куланов Александр Евгеньевич - Страница 4

Прибывший вместе с Исидором Незнайко в 1912 году в Харбин выпускник семинарии Владимир Плешаков тоже стал профессиональным разведчиком, участником Первой мировой войны. Много позже, на допросах в НКВД в 1937-м, он подтвердил, что в чине поручика служил в разведке Колчака в качестве офицера-восточника, где занимался анализом возможных действий японских союзников, находящихся не в самых теплых отношениях с Колчаком. В качестве переводчика, но без отрыва от основной службы в разведке, Плешаков участвовал в переговорах забайкальских атаманов с командованием японского экспедиционного корпуса. С 1923 по 1928 год он работал в Центросоюзе в Хакодатэ – «крыше» резидентуры ОГПУ на самом северном японском острове Хоккайдо, где находился в контакте с резидентом Разведупра в Токио «Монахом» – Ощепковым. Кстати, сам Василий Ощепков в Токио был связан с еще одним русским однокашником – Степаном Сазоновым, служившим личным секретарем атамана Г.М. Семенова. Похоже, что Ощепков и Сазонов готовили операцию по переходу Семенова на советскую сторону, сорванную не по их вине. В январе 1946 года Сазонов был арестован военной контрразведкой «СМЕРШ» и расстрелян в Хабаровске. Сотрудника шифровального отдела НКВД Владимира Плешакова расстреляли на Бутовском полигоне под Москвой в 1937-м.

В 1938 году там же был расстрелян еще один семинарист – Трофим Юркевич, служивший у Колчака разведчик «красного подполья». В документах большевистской разведки он проходит как «агент Р», работающий в штабе японских оккупационных сил во Владивостоке. После Гражданской войны Юркевич стал видным японоведом, преподавателем Восточного института. Мне довелось видеть подписанные им после пыток протоколы допросов – этого не забыть никогда.

Каждый из этих людей заслуживает долгого и подробного отдельного повествования, но пора нам вернуться к их другу – Василию Ощепкову и его первому посещению Токио.

Известно, что с 1908 года при семинарии существовала школа дзюдо, как основа физической подготовки, входящая в программу японских школ. В семинарии тренировки вел один из инструкторов Кодокан – главной дзюдоистской школы или, как говорят японцы, додзё, так как и авторитет православной школы в качестве учебного заведения был велик, и находилась миссия не так уж далеко от штаб-квартиры дзюдо. Видимо, Василий Ощепков показал определенную склонность к борьбе, так как 29 октября 1911 года он, вместе с еще одним семинаристом – Трофимом Попилевым, был приглашен для обучения непосредственно в Кодокане, а 15 июня 1913 года, за неделю до выпуска из семинарии, стал первым известным нам русским и четвертым европейцем, получившим начальную мастерскую степень – 1-й дан по Кодокан дзюдо. Позже, 4 октября 1917 года, будучи в командировке в Японии, Ощепков сдал в Кодокане экзамен и на более высокий – 2-й дан (всего мастерских степений в дзюдо тогда существовало 5, где 5-й дан был высшим).

Цели и задачи командировки В.С. Ощепкова в Японию в 1917 году нам неизвестны – после окончания семинарии и до октябрьского переворота в России он служил в контрразведке в Хабаровске, Харбине и Владивостоке. В архивах штабов Приамурского и Заамурского округов, Владивостокской крепости должно храниться еще немало пока сокрытых от нас документов, способных пролить свет на деятельность «унтер-офицера контрразведочного отделения» Василия Ощепкова. Зато точно известно, что все это время он продолжал заниматься дзюдо – и как борец, и как тренер, и как пропагандист. В 1915 году спортивный журнал «Геркулес», выходивший в Петрограде, писал о новостях из Владивостока: «Правление [местного спортивного] Общества, воспользовавшись пребыванием в городе специалиста японской борьбы “джиу-джитсу” г. Ощепкова, пригласило его в качестве преподавателя. Интерес к этой борьбе возрастает среди спортсменов, и они с увлечением принимаются за изучение одного из самых распространенных видов спорта в Японии». Ощепков просьбу спортивного общества удовлетворил, увлечение приморских энтузиастов поддержал, и до 1920 года руководил действовавшим во Владивостоке кружком дзюдо.

В те далекие времена дзюдо действительно было спортом суперменов и тайным оружием шпионов и диверсантов. Не случайно еще в 1896 году в том же Владивостоке самую первую в российской истории школу дзюдо открыл Утида Рёхэй – японский разведчик, теоретик и практик японского ультранационализма, основатель скандально известного в начале ХХ века «Общества реки Амур» – Кокурюкай. Но школа Утиды была залом для своих, для японцев, и располагалась она в центре Владивостока, на территории буддийского храма Урадзио Хонгандзи, там же, где находилась штаб-квартира «профсоюза» японских проституток в Приморье, и где японские разведчики имели свою перевалочную базу в поездках по русскому Дальнему Востоку. Василий Ощепков в преподавании дзюдо пошел другим путем. Воспитанник школы Кодокан, ученик основателя дзюдо Кано Дзигоро, ясно видевшего спортивные и международные перспективы японской борьбы, Ощепков сделал свою секцию открытой для всех. Уж е 4 июля 1917 года он провел во Владивостоке первые в мировой истории международные соревнования по дзюдо, пригласив для этого в Россию дзюдоистов из Коммерческого училища города Отару с самого северного японского острова – Хоккайдо.

К сожалению, 1917-й был не лучшим годом для мирных инициатив. Вскоре после октябрьской революции Ощепков оказывается на службе в армии адмирала Колчака – как переводчик с востребованного тогда японского языка. Одновременно он выполнял эту же функцию и в Управлении военно-полевых сообщений японского экспедиционного корпуса, расквартированного во Владивостоке. Похоже, что пойти на службу после увольнения из расформированной царской контрразведки его заставила либо мобилизация, либо материальное положение – не на что стало жить. Перед этим Ощепков открыл было школу японского языка и попытался заработать денег, участвуя в торговых операциях с Японией (сохранились документы о закупке им на островах нескольких пудов обуви), но не вышло. Купил кинопроектор «Пауэрс» и решил освоить новую, модную специальность – кинопрокатчика, но только вызвал к себе ненужный интерес. Должность, образование и активность молодого сахалинца на государственной японской службе с кинопроектором привлекали внимание красного подполья: есть сведения, что его представители с 1920 года наладили сотрудничество с Ощепковым. А в следующем году, уехав из Владивостока на родной остров, чтобы показывать там кино местным жителям и японским солдатам, занявшим к тому времени весь Сахалин, Василий Ощепков становится секретным сотрудником советской военной разведки – агентом «ДД».

В центре внимания Ощепкова оказались японские гарнизоны в северной части Сахалина. Свободно владеющий японским языком, имевший опыт жизни в Токио, Василий Сергеевич легко сходился с японскими офицерами, а для солдат выполнял во время киносеансов функции переводчика, растолковывая им содержание крутимых кинокартин – по большей части европейских и американских. Результатом переездов по Сахалину и общения с японскими военными стали разведывательные донесения Ощепкова. Они точны и детальны. В них есть информация о дислокации и вооружении воинских частей, например, такая: «В г. Александровске: две роты пехоты – 4-я и 3-я численностью около 400 человек при 8 пулеметах системы “Гочкиса” без щитов и легкого типа (ружейного обрезания) с прикладом, при каждом пулемете 4 номера прислуги. Казармы расположены в центре города. 5 орудий 3-дюймового калибра, дальность стрельбы 7 ½ версты (в настоящее время стоят в артиллерийском складе без употребления). Никаких укреплений нет. Кавалерии нет»; о важных экономических объектах: «каменноугольный рудник Ф.Е.М. Петровского. Работал зиму 1922 года. Продажа исключительно частная и на электрическую станцию. Цена угля с доставкой 16 иен тонна. Рудник расположен в 6 верстах от города». Содержится там и подробнейшая информация о крупных военных чинах: биография, родственные и карьерные связи, послужные списки, личные качества и фотографии японских генералов, служащих на Сахалине. Полнота поставляемых сведений, судя по всему, удовлетворила тогдашнее начальство агента «ДД», и оно приказало ему перебраться на давно уже обжитой японцами Южный Сахалин. Ощепков отказался, но предложил взамен другую командировку – в Токио, откуда он уехал всего 6 лет назад, где ему многое и многие оставались знакомы.