Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу - Смирнов Леонид Эллиевич - Страница 80

• Предыдущая
• 80/105
• Следующая

Она повернулась ко мне лицом и прижалась к моей груди с такой силой, будто хотела войти внутрь, слиться с моими легкими, сердцем, стать частью моего тела. Обхватила меня руками, чтобы уж больше не отпускать.

– Мы будем жить, – собравшись с силами, заговорил я. – Всем назло. Мы теперь всегда будем вместе – что бы ни случилось. Но сейчас надо уходить. Они слишком близко. Пойдем, родная.

Мне вдруг почудилось, что Настя заплакала, но я так и не узнал этого наверняка, потому что она побежала, огибая стволы осин и берез. Я пустился за ней. Мы растворились в тумане, будто и не было нас. Кидайте сети, ребятки, багрите дно…

Девочка моя слишком устала бегать по тайге. Нам не оторваться.

Жандармы прижимают нас к речному обрыву. Березняк давно кончился, дальше одни сплошные елки – сотни, тысячи, миллионы елок, которые цепляют нас за одежду, хлещут ветками по лицу. Конца и края им нет. А жандармы неутомимо идут по нашим следам. Слышно, как они весело перекрикиваются, дурачатся, кто-то даже запел «Мурку», пока начальник не приказал заткнуть пасть.

Танжерка уже совсем близко. Загонная охота подошла к концу. Редкая цепь жандармов уплотняется. Они не торопятся – деваться нам некуда.

И вот мы стоим на обрыве, прижавшись друг к другу, а под ногами, далеко внизу, бурлит и пенится, набрасываясь на острые зубья скальных обломков, речка Танжерка. Берег здесь до того крут, что спуститься к воде можно, лишь ласточкой сиганув с высоты, – или о камни расшибет, или о воду расплющит.

С трех сторон река. Когда-нибудь подмоет Танжерка обрыв, и рухнет гигантская глыба, перегородив русло. Нам некуда бежать. Остается лишь, по-прежнему обнявшись, прыгнуть вниз. Один шаг – и готово. Так просто, так легко. И всем нашим мучениям конец…

Мы стояли на обрыве, а под ногами, в извилистом ущелье, разъяренные волны набрасывались на гранит, пытаясь его разгрызть, но только облизывали камень и уносились прочь, посрамленные. Извечное противоборство двух стихий – земли и воды. И никому из них не познать окончательной победы. Вот и наша жизнь – вечное коловращение, череда атак и отступлений, чересполосица удач и провалов. Только в конце пути – так скоро и так не скоро – неотвратимое исчезновение из мира.

Мы не думали о смерти. Мы ни о чем не думали в этот затянувшийся миг счастья. Мы были вместе – больше ничего не нужно. Да больше ничего и нет в этом озлобленном мире.

Жандармы увидели Настю – и я почуял: облизываются как коты на сметану. Меня-то они скрутят и отвезут в Ломов, чтобы сдать командиру эскадрона Охраны. А там – спецвагоном до Столицы. Скорее всего в сопровождение по такому случаю выделят эскадрон жандармов. Меня непременно должны судить в Верховном суде, на публичном процессе. Громкое дело будет – так решено в верхах. И непременно закончится оно показательной казнью.

А вот девочку мою они… Насчет Насти приказов не поступало – руки у них развязаны.

– Чтобы превратиться в зверя или птицу, нужно раздеться догола и перескочить через нож, – спокойным голосом произнес я. Свой страх я подавил усилием воли и самозаговором. Нельзя было пугать Настю.

По всем правилам нужно прыгать через двенадцать ножей, но не таскать же их повсюду с собой. Впрочем, и одного хватит, если с чувством прочитать хорошее заклинание.

– Ты уже пробовал? – затаив дыхание, она ждала ответа.

– Этот фокус мы проходили только в теории, – честно признался я. – Но другого выхода нет.

– Ты не боишься?

– Чего?

Настя молчала, смотрела на меня испуганной птицей. Наверное, ей будет совсем легко перевоплотиться.

– Что не сможем вернуться? – догадался я. – Лучше быть живым и свободным зверем, чем мертвым или закованным в кандалы и-чу.

– Что не получится, – наконец выдохнула она. И только тут я понял, насколько ей страшно.

Я вытащил из-за голенища и воткнул в землю отличный метательный нож настоящей дамасской стали. Давным-давно лучший кедринский кузнец по заказу Гильдии из сломанного оттоманского ятагана ухитрился изготовить аж целых три штуки.

Я собрал в кулак все свои силы и трижды прочитал один и тот же заговор. Жандармы встали, когда до обрыва оставалось пройти каких-то полсотни саженей. Им казалось, что они по-прежнему идут, а на самом деле лишь переступали с ноги на ногу.

– Начинай раздеваться и повторяй за мной, – велел я Насте. – Только не ошибись. И смотри на меня: как только взмахну рукой, прыгай через нож. – Она покорно кивнула, и я начал читать по памяти: – Именем богини Артемиды, покровительницы перевоплощений…

– Именем богини Артемиды… – зазвучал ее срывающийся голосок. Это было похоже на школьный урок, правда, вместо парт – валуны, а вместо лоботрясов-учеников – солдаты да унтера в пропыленной голубой форме.

Я загораживал Настю от жандармов, раскинув руки и широко распахнув поношенный армяк. Они так и не разглядели, что она разоблачилась, сложив вещички у ног. Взмах руки, и на последнем слове заговора Настя, скинув последние одежки, прыгнула через нож. В глазах у меня на миг потемнело, а когда вновь прояснилось, рядом никого не было.

Сердце сжалось в груди. Глянул на реку. Ниже кромки обрыва – над пегими пенными волнами – судорожно махала крыльями огромная белая птица, ловила воздушную струю и тут же снова обрывалась, теряя сажень-другую высоты.

«Вышло! Вышло, черт дери!» – беззвучно выкрикнул я. Пласт земли не выдержал моего веса, оторвался от обрыва и, рассыпаясь в воздухе, полетел вниз. Я потерял равновесие и едва не рухнул следом за ним в пропасть. В последний миг исполошно взмахнул руками – и меня отбросило на шаг от края.

– Успокойся! Держись! Жди меня! – кричал я птице. Вряд ли Настя меня слышала, вся отдавшись борьбе с непокорными воздусями.

Я не знал птиц такой породы. Закон сохранения должен соблюдаться: люди превращаются в животных равной массы, так что матери-природе нужно напрячь фантазию, создавая новый вид живых тварей. Тоже своего рода чудовищ – противных законам эволюции…

Жандармы вообразили, будто девушка спрыгнула с обрыва, чтоб не даться им живой, и, преодолев заговор, гурьбой бросились ко мне – вдруг решу последовать за ней? В моем распоряжении оставались секунды. Срывая с себя телогрейку и шаровары, скороговоркой бормотал я слова заговора, но все равно не успел. Когда оставалось произнести две последние, ключевые фразы, очухавшийся первым жандарм набросился на меня.

Простым рукопашным приемом я перекинул его через себя. Жандарм шмякнулся спиной о край обрыва и исчез. Вопль ужаса вырвался из него уже в полете – по ту сторону жизни и смерти. Я не хотел его убивать, но война есть война.

Предпоследняя фраза заклинания произнесена. Осталась последняя. Теперь жандармов было двое – тех, что опередили остальных. Эта пара летела на меня, словно таран. В мгновение ока сжавшись в тугой комок, я поднырнул им под руки. Жандармы пронеслись мимо и ласточкой нырнули в никуда.

Остальные затормозили, остановились в пяти шагах от меня. И тут я прочитал заключительные слова заговора, скинул исподнее. Можно прыгать. Глянул под ноги, и сердце оборвалось. Ножа не было. Кто-то из жандармов зацепил его ногой, и мой «оборачиватель» улетел вместе с ними в пропасть. Сейчас действие заговора кончится, и я не смогу его повторить.

Один миг на размышление. Я бросился к застывшим неподалеку жандармам. Время для меня замедлилось, а они не ожидали подобной наглости от загнанного в угол, безоружного, а теперь еще и голого противника. В прыжке я ударил тощего унтера ногой в лицо. Унтер начал падать, и, пока он, словно завязнув в густом воздухе, все никак не мог грохнуться оземь, я выхватил из его ножен шашку. Однако стоявший рядом подхорунжий не сплоховал и успел-таки выбить ее у меня из рук. Шашка вонзилась в грунт у нас под ногами.

«Поздно! Поздно!» Ужас долбил мою голову. На меня кинулись все разом. И от отчаяния повторив последнюю, ключевую фразу заклинания, я перепрыгнул через воткнутую в землю шашку.

Вспышка в глазах. Валящиеся грудой тела. Могучая птица, раздирая сабельными когтями лица и руки людей, выкарабкивается из-под них. Руки тянутся за ней, хватают ее за ноги, за хвост, выдирая пучки перьев. Она яростно взмахивает крыльями, пытаясь оторваться от земли, тянет с собой кого-то из жандармов…

• Предыдущая
• 80/105
• Следующая