Записки чекиста - Смирнов Дмитрий Михайлович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая

Арестовать деникинца мы решили в то время, когда вся семья будет в сборе. Едва ли он станет стрелять, рискуя угодить пулей в кого-нибудь из родных. Открыла дверь мать и, не зная, что за люди входят в квартиру, пригласила в гостиную, где за послеобеденным столом сидели все домочадцы. Отец увидел нас, отвалился на спинку стула и обмер так, что даже нижняя челюсть отвисла. Сестра тоже догадалась, впилась пальцами в край скатерти. А уже немолодой, порядком потрёпанный Алабовский как сидел, так и остался сидеть на стуле, будто превратился в столб.

Он не сопротивлялся, не произнёс ни слова, лишь смотрел на нас неподвижными, остекленевшими глазами.

Обыск дал не очень многое. Нашли пистолет иностранной марки, спрятанный под бельём в одном из ящиков комода, несколько привезённых из-за границы вещиц. На допросе в губотделе ОГПУ арестованный признался, что является членом «РОВС». Прибыл из-за границы в составе диверсионной группы, подготовившей взрыв бомбы в комендатуре. А после этого сбежал к родителям в Тамбов, надеясь отсидеться у них, пока уляжется тревога в столице.

– Хотели опять уйти за рубеж?

– Да. Но кто мог знать, что у вас такие длинные руки…

Диверсанта отправили в Москву. Невесту его мы не только не стали допрашивать, но и не вызывали на беседу. И родителей, даже старика отца, единственного, кто знал о нелегальном возвращении преступника из-за границы, не трогали. Едва ли этот бомбист посвятил в свои замыслы кого-либо из близких. Зато тёплое чувство благодарности сохранилось к Цветкову и брату невесты. Без их помощи нам не удалось бы так быстро и чётко провести операцию по задержанию белогвардейца.

Тесная связь с народом, постоянная опора на массы всегда помогали чекистам в ответственных и опасных операциях.

Чекист должен быть смелым и находчивым, это знают многие. А вот о том, что его смелость и находчивость должны сочетаться с предусмотрительностью, умением предвидеть и заблаговременно предупреждать возможные осложнения, известно не всем.

Между тем в жизни, в том числе и в работе чекистов, бывает всякое. Конечно, смелость и находчивость – замечательные качества. Но они должны сочетаться с определённой, не переходящей в робость, осторожностью, без которой немыслим ни один по-настоящему смелый человек.

Осторожность – это умение действовать в самой сложной обстановке с трезвым расчётом, без излишней запальчивости и горячности. Иначе можно наделать таких ошибок, за которые потом придётся расплачиваться собственной жизнью. Об этом надо помнить всегда.

А я однажды забыл.

Было это в тот раз, когда из ОГПУ Москвы поступило указание принять меры к розыску опасного преступника-мотоциклиста, совершившего несколько ограблений и убийств на шоссе Москва – Харьков. Преступник убивал свои жертвы из револьвера, а значит, мог оказать сопротивление. При задержании его следовало соблюдать максимальную осторожность.

Фамилия преступника и адреса людей, у которых он мог остановиться, в предписании из Москвы не указывались. Говорилось только, что он рыжий, разъезжает на мотоцикле с коляской.

С поисков мотоцикла мы и решили начинать. Это облегчило нашу работу – в ту пору мотоциклы считались редкостью даже в крупных городах. В помощники мне И.М.Биксон выделил нашего шофёра Эдуарда Загорского, отличного знатока автодела и своего парня в среде городских шофёров.

Прежде всего мы отправились к знакомым ему шофёрам, узнать, не продаёт ли кто-нибудь мотоцикл. Понимали: если преступник приехал в город, он постарается прежде всего отделаться от машины – самой главной улики. А через кого, как не через здешних шофёров, можно быстрее всего продать мотоцикл. Но сколько ни ездили мы по городу, кого ни спрашивали, о продаже мотоцикла никто ничего не слышал.

Добрались до окрисполкомовского гаража, разыскали заведующего. Эдик начал жаловаться на наш служебный мотоцикл, выпрашивать кое-какие запасные части:

– Гроб, того и гляди развалится. Новый бы достать, да негде.

– А этот куда? – заинтересовался заведующий.

– Вам можно продать, – не моргнув глазом, ответил Загорский. – Вон какое у вас хозяйство! Там детальку, там другую… В умелых руках и эта развалюха не хуже орловского рысака носиться будет.

Вокруг нас уже собрались окрисполкомовские шофёры, с интересом прислушивались к заманчивому разговору. У заведующего разгорелись глаза.

– Сколько же вы возьмёте? – спросил он.

– По государственной цене, как за списанный с баланса, – продолжал мой помощник. – Только надо сначала новый достать, чтобы не остаться без машины.

– Новый, говоришь? – вмешался один из шофёров. – Есть совсем новенький.

– Где?

– Приехал какой-то чудак и продаёт. Ребята вчера рассказывали.

– Какие ребята?

Шофёр назвал фамилию знакомого Загорскому человека:

– Попробуй узнать у него.

– Удружил, друг, спасибо! – просиял Эдик и хлопнул меня по плечу. – Поехали скорее, а то ещё кто-нибудь перехватит.

Мы мчались, как на гонках, боясь опоздать. К счастью, нужный человек оказался дома и охотно подтвердил, что накануне видел приезжего, который предлагал купить «почти новый мотоцикл» с коляской. Парень этот ещё молодой, с виду крепкий, но прижимистый, не дай бог! Заломил цену и не хочет сбавлять ни рубля.

– Вы сторговались? – спросил Эдик.

– Где там! Откуда мне такие деньги взять…

– Может, мы купим. Для служебного пользования. Не знаешь, где бы повидать этого продавца?

В ответ получили ещё один адрес.

Дальше ехали поспокойнее, не торопясь, обсуждая, как будем брать «продавца». Но застать его дома не удалось.

– Уехал, – объяснила квартирная хозяйка, – утром в Саратов по своим делам укатил.

– На мотоцикле? – ёкнуло у меня сердце.

– Нет, поездом. А мотоцикл в сарае.

– Можно посмотреть? Мы слыхали, что он собирается продавать машину.

– А чего же, смотрите. Вернётся завтра, тогда и торгуйтесь сколько душе угодно.

Словоохотливая, добродушная старушка повела нас в сарай. Загорский сразу занялся осмотром машины, а я принялся расспрашивать хозяйку о владельце мотоцикла: давно ли приехал, долго ли намерен пробыть в Тамбове, когда и куда собирается уезжать.

– Кто его знает, не сказывал, – отвечала старушка. – У меня такие постояльцы часто бывают: один приезжает, другой уезжает. Жить-то надо, вот и приходится комнату сдавать.

– А какой он из себя, этот человек? Может, завтра на вокзале встретим и узнаем, продаёт он мотоцикл или нет, чтобы вас второй раз не беспокоить. Только сможем ли узнать в толпе пассажиров…

– Да узнаете, узнаете, – заверила хозяйка. – Он рыжий такой, будто огонь в волосах горит, и лицо все в веснушках с копейку, не меньше.

– Мало ли рыжих…

– А вы на руки смотрите, он из рук чемоданчик жёлтенький ни на минуту не выпускает, будто золото или бриллианты в нем держит. По чемоданчику да по цвету волос сразу узнаете.

Я незаметно подмигнул Загорскому, – мол, пора кончать, и он выпрямился, начал вытирать руки куском ветоши:

– Ничего машина, исправная. Вернётся хозяин, за деньгами не постоим. В общем, завтра обязательно придём, так ему и скажите.

Поздно вечером, точно к приходу саратовского поезда, мы с Загорским уже были на станции. Брать преступника решили, когда он будет выходить из вокзала, и на всякий случай в помощь себе привлекли сотрудника станционной милиции. Поезд пришёл, из вагонов хлынули пассажиры, плотной толпой направились к единственному выходу.

А человека с рыжей шевелюрой и жёлтеньким чемоданчиком в руках все ещё не было видно. Неужели не приехал? Или побоялся возвращаться в Тамбов, бросил мотоцикл и решил сбежать совсем?

Обуяла досада: «Вот черт, сорвалось!» И тут знакомая дрожь пробежала с головы до ног. Да вон же он, шагает с жёлтым чемоданчиком к выходу, глубоко засунув правую руку в карман демисезонного пальто. Приготовил револьвер? Будет сопротивляться, отстреливаться?

• Предыдущая
• 36/69
• Следующая