Последний танец за мной - Серова Марина Сергеевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/46
• Следующая

– А бумаги твои, киска, пока побудут у меня, – деловито проговорил Орлов. – Иди.

Вслед за теткой я вышла из кабинета.

– А ты чего, тоже Маша? – по-простецки спросила я, когда мы оказались в коридоре.

Женщина повернулась ко мне, неожиданно ловко ухватила меня за футболку на груди и притянула к себе. Я явственно видела расширенные поры на лице тетки и неважные зубы.

– Слушай сюда, мокрощелка! Для тебя я Мария Степановна, – прошипела мне в лицо старшая смены. – Ты будешь разговаривать вежливо и соблюдать все правила. Еще ты будешь делать, чего скажут, и молчать. Мы тут работаем, ясно? Нам неприятностей не надо.

– Эй, отпусти, чего сразу за титьки! – заверещала я. – Мне это… тоже не надо. В смысле, неприятностей. Я только откинулась. На кой мне проблемы?!

Мария Степановна еще с минуту изучала мою физиономию, выражавшую оскорбленное самолюбие, и ничего больше, потом все-таки выпустила меня.

Женщина толкнула какую-то дверь, откуда сразу хлынул яркий свет, и весело сказала:

– Девчонки, принимайте новенькую! Алексей Михалыч прислал!

Я переступила порог. Комната была полна женщин в разных степенях обнаженности. Одна совершенно голая азиатка нежно натягивала чулок на свою неимоверно длинную ногу. Большинство составляли тетки слегка за сорок, в лифчиках модели «чехлы для танков». Очевидно, это была раздевалка.

– Не ссы, подруга, у нас пересменка! – весело крикнула мне азиатка, и все дружно загоготали.

Ну, женским коллективом меня не удивишь.

– Да я ничего! Щас тоже вам стриптиз покажу! – бодро гаркнула я и потянула вверх майку. Так, попала в десятку. Тетки утирали слезы от смеха.

– Выбирай себе свободный ящик и переодевайся, – приказала мне Мария Степановна. – И поменьше болтай, не забыла еще?

– Зеленец, ты прям эсэсовец! Строгая такая! – продолжала веселиться голая девушка.

– А ты, Альфия, как родилась без царя в голове, так и помрешь! – беззлобно огрызнулась Мария.

Старшая смены окинула меня профессиональным взглядом и выдала мне форму – свободную футболку и штаны. На майке я заметила знакомый логотип – коробку, из которой лезут веселые мыльные пузыри. Еще мне полагались тапочки на резиновом ходу и бейсболка.

Когда я оделась, остальные были давно готовы. Половина баб заступала на смену – эти переоделись в форму. Остальные только что сменились и теперь были в «гражданском». Альфия натянула чулки и стильное платье. Туфли, сумочка и серьги у девушки были дорогими, настоящими, без дураков. Девушка выглядела как красотка, знающая себе цену. Ни за что не подумаешь, что она работает в клининговом агентстве. Скорее уж ее можно принять за жену или подругу средней руки предпринимателя, из тех, кто хочет стать миллионером. Но только до тех пор, пока красотка не откроет рот…

– Чао, девки! – Альфия помахала изящной рукой и скрылась за дверью.

– Ну, готова? – обратилась ко мне Зеленец. – Тогда поехали. У нас сегодня четыре объекта.

Мария Степановна, я и еще четыре женщины средних лет погрузились в украшенный логотипом микроавтобус, за рулем которого сидел мрачный усатый шофер, по виду молдаванин, и покатили на объект номер один.

Это оказался загородный дом, в котором аккурат вчера состоялся мальчишник – хозяин дома собирался жениться. Сам жених, бледный и помятый после бурно проведенной ночи, не глядя кинул ключи Марии Степановне и сказал:

– Найду хоть волос – не заплачу ни копья.

После чего сел в кабриолет и, виляя на ходу, скрылся за горизонтом.

Зеленец осмотрела свою маленькую армию и скомандовала:

– Начали!

Работницы похватали свои орудия производства и размеренным шагом вошли в дом. Увиденное там превзошло мои худшие ожидания. Да, я была лучшего мнения о сильной половине человечества… Весь холл был, пардон, заблеван. Ванные выглядели так, будто там совокуплялось стадо павианов. Ковролин залит вином, засыпан сигаретным пеплом. На полированном столе груда увядших роз и явственные следы каблуков. С антикварной люстры свисают штук десять разнокалиберных бюстгальтеров. В пустой мраморной купальне грустно сидел английский бульдог, выкрашенный в малиновый цвет. В общем, мальчишник удался…

Но теток из «Пандоры» эта картина вселенского распутства ничуть не испугала. Они решительно устремились на битву под девизом «порядок против хаоса». Одна работница принялась поливать ковролин едкой даже на вид пеной из баллончика, и прямо на моих глазах пятна волшебным образом бледнели и исчезали. Чудеса, да и только!

Другая притащила стремянку и полезла на люстру отцеплять вещественные доказательства вчерашнего веселья.

– А мне чего делать? – поинтересовалась я, зачарованно глядя, как быстро и умело работают сотрудницы «Пандоры».

– Ты собак любишь? – задала встречный вопрос Зеленец.

– Ну… типа того.

– Тогда отмой ту скотину, что сидит в ванной.

Бульдог поднял на меня взгляд, какой бросает с киноэкрана звезда немого синематографа Вера Холодная. Да и глаза у пса были обведены точно такими же темными кругами, отчего взгляд делался совсем уж невыносимым.

– Сейчас, бедняга, сейчас мы тебя отмоем! – воскликнула я в порыве жалости и устремилась на помощь собаке. Пошарив на полках, я не обнаружила никакого специального шампуня для животных, поэтому взяла хозяйский шампунь хай-класса и принялась оттирать краску с шерсти. Бульдог кряхтел, но терпел, понимая, что, кроме меня, помочь ему некому. Отмытая от краски шерсть оказалась белой. Я бережно завернула животное в махровое полотенце и, прижимая к груди, потащила увесистую тушку в гостиную. Зеленец вовсю шуровала там, намывая окна. Прямо на глазах стекла начинали сиять бриллиантовым блеском.

– Вот, Мария Степановна! – честными глазами глядя на нашего прораба, сказал я. – Куда его?

Зеленец странно посмотрела на меня и велела закрыть собаку в маленькой спальне, где уборка уже закончена, а полотенце бросить в кучу на полу. Эта куча представляла собой совершеннейший Эверест. Проворные работницы сдергивали скатерти со столов, снимали постельное белье с кроватей, тащили полотенца и махровые халаты для гостей. Все это бросали на огромный полиэтиленовый пакет. Потом одна из женщин взяла пакет за края и потянула. Все белье оказалось упаковано в непрозрачную пленку.

– Потом поможешь отнести это в машину! – бросила мне старшая смены. – Мы стиркой не занимаемся. По дороге закинем в прачечную. Так, бери спрей для мебели и пройдись по полировке! Да шевелись!

С помощью очередного волшебного средства из баллончика я привела в порядок полированную мебель. Даже следы от женских каблуков исчезли со стола!

Не прошло и двух часов, как дом засиял чистотой. Не верилось, что это то же самое жилище, которое еще недавно напоминало свинарник. Если бы мне кто-то сказал, что здесь сегодня на рассвете закончился мальчишник, я бы не поверила. Только едва ощутимый химический запах напоминал о том, что тут поработала «Пандора».

Напоследок Зеленец прошлась по дому, проверяя, все ли в порядке.

Работницы построились в холле, как пионерский отряд.

– Карцева, с тебя вычет. На зеркале след руки.

– Маруся! – заныла несчастная Карцева. – Ну не доглядела! Щас все исправлю!

– Правил не знаешь? – зыркнула на нее Зеленец. – Я уже все исправила. С тебя вычет, ясно?

– Ясно, – вздохнула тетка.

Вдвоем с Карцевой мы дотащили мешок до машины и погрузились в микроавтобус. Зеленец опустила ключи в почтовый ящик, и мы отправились на объект номер два…

Смена в «Пандоре» длилась двенадцать часов. К концу дня я не чувствовала ни рук, ни ног, а голова противно кружилась. Вдобавок меня слегка подташнивало – ну до чего же злая химия в «Пандоре»!

Я едва дотащилась до дома, волевым усилием заставила себя принять душ. Ни о каком ужине и не думала. Я повалилась на кровать и закрыла глаза. Позвоночник противно ныл, вдобавок начала напоминать о себе давняя травма левого колена. Ох! И это я, Евгения Охотникова, что участвовала в спецоперациях, могла не спать по трое суток и совершать марш-броски по горам в полной выкладке и с автоматом! А была бы я настоящая Маша Петрухина?! Тут бы мне и конец…

• Предыдущая
• 26/46
• Следующая