Транспортный вариант - Словин Леонид Семенович - Страница 31
- Предыдущая
- 31/59
- Следующая
— Похоже, «Золотое руно».
— Точно, — подтвердил постовой. — Долго держится.
Денисов огляделся. Перегородки изолированных когда-то комнат отсутствовали. Он увидел стены, окрашенные в разные цвета, соответствовавшие вкусам прежних хозяев комнат; общей была лишь высота покраски.
Инспектор отступил в глубь помещения, но ничего интересного не обнаружил. Кирпича и щепок здесь было не меньше, чем везде. В углу в куче мусора-, рядом с немытой бутылкой из-под кефира чернел разбитый пыльный кинескоп.
Денисов подошел к окну.
Внизу как на ладони лежала платформа Коломенское с переходным мостом, который готовились вскоре замените туннелем. Чем дальше от станции, тем теснее становилось дороге от проводов и контактных мачт. Горели вдали разноцветные — красные, зеленые, фиолетовые огни. Подъездные пути поблизости были свободны, только по второму главному в направлении Каширы двигался дизель с утолщением впереди, короткий, похожий на маленького вытянутого головастика.
"По какой, причине, — подумал Денисов, — именно это помещение выбрано неизвестным курильщиком «Золотого руна», а следовательно, имеет отношение и к Белогорловой и к Шерпу? К каждому в отдельности и всем троим вместе.
Что привлекло их сюда? Заинтересовало?"
— Никого нет. Видите? — спросил постовой.
Сторож осторожно кашлянул:
— Так-то оно так…
Денисов и Гладилин первыми спустились вниз, к машине.
— Не могли вы в тот вечер разминуться с Белогорловой? — спросил Денисов.
— Здесьгво дворе? Вряд ли.
т— А во времени встречи не допустили ошибки?
Гладилин нахмурился, вспоминая.
— Да нет. Точно в девятнадцать… — он вздохнул. — Двадцать минут я выждал. Потом клиент этот появился.
"Будьте сознательным, товарищ! Электричка ушла, опаздываю на самолет.
Безвыходное положение!"
— Кто-нибудь еще подходил к такси, когда вы здесь стояли? — спросил
Денисов.
— Нет, кажется. Я книгу читал. Мигеля де Унамуно…
Денисов вспомнил, что видел эту фамилию на книге, лежавшей в машине, в первый день знакомства с Гладилиным.
— Потом? — спросил он.
— Повез в Домодедово. Что делать?
— Как он вел себя? Что еще говорил?
— В пути? Молчал. Я тоже обычно не разговариваю.
— О том, что мать у него умерла, сказал? — спросил Денисов.
Гладилин хлопнул себя по колену!
— Точно! Мать умерла. Вспомнил: его ждали домой еще накануне. ГТохороны задержали!
— Высадили его в аэропорту?
— Подрулил к самому вокзалу. Даже видел, как он бежал к стойке для регистрации.
Оставалось последнее:
— Включите свет на минутку.
Опознание в розыскных целях не требовало понятых, никак не оформлялось процессуально. Денисов протянул таксисту с десяток фотографий:
— Узнаете?
Гладилин сложил их веером, как карты.
— Вот он, — второй с края лежала фотография Шерпа.
"Что и требовалось доказать, — подумал Денисов. —
Адвокат был здесь примерно за час до нападения на Белогорлову.
Находился во дворе, а может, и в самом реконструирующемся здании скоморох! Он лежал в подъезде! — и уехал".
— Он был у машины один? — спросил Денисов.
— Я видел его одного. Да! Вот еще какая подробность. Вспомнил! У меня не было сдачи в порту, а он спешил. "Ладно, — сказал он. — Еще встретимся!
Отдадите!" Я удивился.
«И Шерп и Гладилин, — подумал Денисов, — были здесь, когда прибывал поезд, который Белогорлова отметила кружочком в расписании».
— Такси в порту было много, — Гладилин уже не мог не договорить до конца. — Клиента пришлось ждать минут сорок. Только потом уехал.
Гладилин высадил его из машины недалеко от Булатниковской, сам подался в поисках клиентов в центр.
«Если бы оба они, Шерп и Гладилнн, — подумал Денисов, — подозревались в покушении на жизнь Белогорловой в тот вечер, у обоих было бы твердое, неопровержимое алиби. В момент преступления обоих не было по эту сторону кольцевой автомобильной дороги».
Денисов шел небыстро.
Ночь оставалась по-прежнему морозной. На тротуаре здесь и там поблескивали ледяные зрачки, днем превращавшиеся в лужи. Но оставался и снег. По небольшому скверу перед школой вились бесчисленные тропинки, соединявшиеся между собой в причудливых узорах.
Денисов нашел младшего инспектора у школы, против дома. Ниязов держался в тени, у выкрошившегося заборчика с выпирающей из середины бетона арматурой.
Впереди стояли неподвижные, под гнетом обледенелых ветвей, ели, еще выше виднелось девять этажей окон и балконов. Подъезды дома скрывались в тени.
— Это у него горит, — младший инспектор показал Денисову на приглушенный зеленый свет в окне третьего этажа.
— Ты уверен, что он не уходил?
— Я бы заметил, — Ниязов снова махнул рукой в сторону окна. — Свет так и горел с самого начала.
Неяркий свет, заполнявший комнату Шерпа, понял Денисов, шел откуда-то из глубины прихожей. Это показалось странным. В окнах кухни было темно.
— Не так холодно, как ветер, — Ниязова знобило.
— Адвокат ни разу не подходил к окну? — спросил Денисов.
Безотчетное чувство тревоги, которое он испытал в институте
Склифосовского и которое потом улеглось, когда он узнал, что Шерп благополучно вернулся домой, вдруг проснулось снова.
— Ни разу, — ответил Ниязов, пытаясь унять озноб.
Младшему инспектору наверняка было интересно знать, сменят ли его и когда, но он ничего не сказал.
"Собственно, тревога эта появилась раньше, — подумал Денисов, — когда
Фесин рассказал о результатах проведенного им небольшого следствия в юридической консультации. Когда он сказал: «Шерп незаметно наблюдал за своей новой подругой. Не шел рядом, а именно следил…» Уже неважны были попытки объяснений: «Ревнив!» «Он и жену ревновал! Причем как-то особенно унизительно…» Потом было сообщение соседки из третьего подъезда:
«Мужчина молодой, стройный. С адвокатом не сравнить!» И снова что-то похожее на слежку за Белогорловой…"
Денисов огляделся по сторонам. Никого не было вокруг. Дом продолжал жить нешумной ночной жизнью.
Денисов услышал негромкий стук в соседнем подъезде— освещенная кабина лифта медленно поползла вверх.
— Откуда ты звонил в отдел? — спросил Денисов, у младшего инспектора.
Тот показал рукой в глубь аллеи, окружавшей школу:
— Там автомат.
Телефон, к которому ходил Ниязов, был достаточно далеко — за это время
Шерп мог, безусловно, уйти. Поехать в отдел внутренних дел, на вокзал, на что Денисов втайне рассчитывал.
Они вошли в подъезд, подошли к лифту. Здесь было не так знобко. Ниязов кашлянул — звук тотчас отдался от стен.
«Словно огромная ушная раковина», — подумал Денисов.
Он нашел почтовый ящик Шерпа, заглянул в щель.
Записки, которую, по просьбе Денисова, должна была оставить адвокату соседка, в ящике не было.
«Взял или соседка забыла оставить…»
Чувство тревоги не отпускало Денисова, он поманил младшего инспектора.
Вдвоем, стараясь не шуметь, они направились к лестнице. Уродливые, расплющенные звуки поползли вверх, деформированные лестничным колодцем.
«Только звук обособляет тишину, — подумал Денисов. — Без звука тишины нет».
На площадке второго этажа Ниязов остановился, подошел к радиатору центрального отопления, прижался спиной к решетке.
Денисов поднялся выше.
Дверь в квартиру Шерпа была закрыта, но что-то подсказало Денисову, что она не заперта. Он осторожно подал ее вперед, в тесный коридорчик.
При свете, упавшем с лестничной площадки, Денисов увидел еще дверь — в комнату, старую выцветшую циновку, в углу — тумбочку с телефоном, над ней горел ночник.
Сразу у двери, сбоку, на калошнице, вытянув ноги и разметав руки по сторонам, полулежал человек. Он был без шапки, в расстегнутом полушубке, на груди, расплывшись по белой сорочке, чернело пятно. Между калошницей и тумбочкой, ближе к углу, валялись очки, шапка, листок бумаги, сброшенная с аппарата телефонная трубка. — Еще дальше — маленький хромированный пистолет.
- Предыдущая
- 31/59
- Следующая