Пять дней и утро следующего - Словин Леонид Семенович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
Из протокола допроса Горяинова Николая Борисовича, 29-ти лет, директора магазина «Мясо» № 83 райпищеторга…
…О краже я узнал со слов жены, приезжавшей в воскресенье, 8 февраля, на дачу. Жена обратила внимание на то, что дверь в дом со стороны крытого двора отжата, имеется доступ в помещение. Видя это, она попросила соседей забить дверь, а сама заехала в районное отделение милиции и заявила о краже. На следующий день утром я приехал на дачу и принял участие в осмотре, который произвели работники милиции. Они сказали, что в дачу попали с двух сторон и, кроме того, один из взломщиков с собакой стоял около забора.
Вопрос. Кого вы подозреваете в совершении кражи? Вел ли до этого с вами разговор кто-либо об иконах? Делались ли попытки купить иконы или обменять их?
Ответ. Об иконах со мной разговаривали несколько человек из числа друзей моего двоюродного брата — Горяинова Дмитрия.
Вопрос. Кто именно?
Ответ. Верховский Владимир и Бабичев Евгений. Оба собирались ехать на Север, чтобы заняться поиском икон в брошенных деревнях. Верховский старше моего двоюродного брата и имеет на него большое и не всегда положительное влияние, как и Бабичев. У обоих часто не бывает денег. Дмитрий водит их в кафе, в пивной бар. За них расплачивается.
Вопрос. Откуда ваш брат брал деньги на это?
Ответ. По моим сведениям, деньги ему дает мать, но так, чтобы дядя об этом не знал.
Вопрос. Что именно говорили вам об иконах Верховский и Бабичев?
Ответ. Верховский настойчиво интересовался, не собираюсь ли я продать иконы.
Вопрос. Он советовал продать?
Ответ. Наоборот, этого не делать. Оставить все как есть. И не увозить их из Крестов.
Вопрос. Кто еще присутствовал при этом разговоре?
Ответ. Разговор состоялся на даче в Крестах. При разговоре могли присутствовать друзья Дмитрия и сосед по даче Солдатенков.
— Следствие ставит в известность о том, что в случае если преступники предложат выкупить у них похищенные иконы, вам надлежит немедленно сообщить об этом в милицию.
— Если мне позвонят, я сразу же свяжусь с вами.
…Лавина машин катила сзади, с площади Гагарина, словно увлекая за собой весь столичный транспорт.
— К Верховскому!
На Профсоюзной поток машин резко снизился, а скорость их, наоборот, возросла. Мелькнул небольшой овраг на правой стороне, зеленые шторы магазина «Березка».
— Позвони, когда будешь выезжать с Профсоюзной в отдел, — сказал Антон. — Может, встретимся.
Денисов кивнул, достал блокнот: «Что я записал о Верховском?»
«Верховский Володя, юрисконсульт. Шляпа, как у героев Брет Гарта. Живет с бабушкой».
Негусто!
На страничке шли записи, сделанные в Крестах. Денисов тоже пробежал их:
«…Какие только мысли не лезли в голову за эти десять минут, пока она не появилась…», «Мы еще будем здесь не один световой год, спасибо…» — надпись на ватмане.
Машина затормозила рядом с подземным переходом.
— Счастливо, — сказал Антон. — Погнали…
На этот раз Денисов вошел во двор, убедившись, что не наткнется неожиданно ни на Бабичева, ни на другого члена Компании.
Во дворе степенно прогуливались пожилые женщины с колясками. Денисов нашел нужный подъезд, поднялся по лестнице.
Здесь…
Дверь открыла старушка, круглая, похожая на грибок. Седая голова ее мелко тряслась.
— Проходите. Здравствуйте… Вы к Володе? — голос ее тоже вибрировал. Она закрыла за ним дверь. — Только знаете, Володи нет. Он был дома. Еще немного, и вы бы его застали!..
— Он не сказал, куда едет?
— К другу… А к кому, не сказал! Будто у него один друг!
— Я, собственно, по поводу книг. Из библиотеки. — Предлог был продуман еще накануне. Денисову было не о чем беспокоиться. — «Загадка медного свитка» и «Двенадцать цезарей» Гая Светония Транквилла.
— Сколько я напоминала! «Завтра, бабушка, да завтра!» Вот и дождался!
Денисов огляделся. Две изолированные комнаты, шкаф с одеждой, тумбочка. Справа кухня. На стене против входной двери овальное зеркало, увеличенная фотография Верховского в пальто с поднятым воротником, в шляпе, с сигаретой в зубах.
— Это Володя?
— Да… — Она посмотрела на Денисова. — Может, чайку? Мы с Муркой как раз заварили…
Денисов увидел под стулом в кухне ангорскую кошку — злой красноватый глаз.
— Раздевайтесь! — старушка уже хлопотала у стола. — С вишневым или абрикосовым? Малиновое варенье я не предлагаю, потому что вам опять на улицу!
— Какая у него странная шляпа! — глядя на фотографию, сказал Денисов.
— Знаете, как он ее называет? «Шериф». Девочка, соседка по лестничной клетке, придумала.
— Анкудинова?
— Вы знаете Розу?
— Тоже наша читательница.
— Я считаю, если взрослый мужчина носит такую шляпу, значит, у него затянувшееся детство. А как вы думаете? — старушка засмеялась. — И Роза со мной согласна. А Володя говорит: «Эта шляпа „шериф“ способствует моей индивидуальности!» У него все способствует индивидуальности… Новый год встречал где-то на вокзале с первым встречным — тоже. Между нами говоря, Роза ему нравится. Я бы сказала даже, что он любит ее… Только… — Она посмотрела на Денисова.
— Никому ни слова!.. — успокоил он.
— Стоит намекнуть, сразу шум, крик! «Я на десять лет старше». — Старушка застыла с чайником. — Разве это много?! Он говорит: «Ты бы знала, бабушка, какие у нее всегда горячие руки…» Как будто я не понимаю!
— А как Роза Анкудинова к нему
относится?
— Девушки все чувствуют…
— Его любовь безответна?
— Не знаю. Роза говорит: впереди у каждого из них еще несколько световых лет…
«Световых лет…» — вспомнил Денисов запись.
Старушка вдруг погрустнела.
— Володя очень переменился в последнее время. Я его таким не помню… Сейчас совсем дома не бывает!.. — Она вздохнула. — А если бывает дома, ляжет на диван и молчит… Один Володя ваш должник?
— Горяиновы тоже…
— Если бы зашли вчера, застали бы Ольгу…
— У меня значится и Дмитрий Горяинов.
— Это ее брат. Дня четыре назад приходил… Вы не знаете, как Ольге тяжело дома! Отец… Большой деспот, — старушка отставила блюдце. — Мы, взрослые, думаем часто, что стараемся для семьи: машина, дача, сберкнижка… Дескать, все это нашим детям. На самом деле для себя. Детям это не нужно. Поверьте.
— Вы разрешите позвонить от вас? — спросил Денисов.
— Пожалуйста… Телефон у Володи в комнате.
Денисов прошел в комнату Верховского. Напротив, у окна, стоял письменный стол, над книжными полками висело несколько икон, на журнальном столике стоял телефон. Рядом лежал открытый блокнот с записанным поперек листа семизначным номером. Денисов переписал его в блокнот.
Набирая номер Колыхаловой, Денисов рассматривал иконы. Названий их он не знал, заметил только желобки-«ковчеги», словно рамки, отделяющие изображения. «Ковчег» указывал на возраст.
На письменном столе лежала фотография Анкудиновой — Денисов легко узнавал ее по прическе, чуть расширенному переносью, трагическому излому безгубого в уголках рта.
Трубку сняла Колыхалова.
— Ты где? — спросила она.
— У Верховского. — Денисов продолжал осматривать комнату. — Никто не звонил?
— Из Кишинева, из управления уголовного розыска. Турандина допросили. «Не видел», «не знаю»… Видимо, придется выезжать в командировку. Или везти сюда. Вечером планерка.
— А что в Посадах?
— Горяинов в сознание не приходил. Следователь пока там…
Кира продолжала говорить, а Денисов заинтересованно смотрел в блокнот Верховского.
«Знакомый телефон…»
— Уже уходите? — спросила старушка.
— Да. Спасибо за варенье, за беседу.
На лестнице Денисов остановился, словно налетел на невидимую преграду.
«Это же телефон магазина „Мясо“, где работает Николай Горяинов! — Он вдруг представил мальчика с нотной папкой, в джинсах „Ли купер“, цветных подтяжках, вспомнил тонкий детский голосок: „Если ты так настаиваешь, Володя, мы можем встретиться прямо сейчас. Хотя это смешно, то, что ты сказал…“
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
