Пауки - Словин Леонид Семенович - Страница 57

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая

Я еще постоял в подъезде. Потом пошел к машине. С ней, похоже, было все в порядке.

За полчаса до меня через подъезд проследовал мой сын.

Я заехал в школу, проверил — с ним ничего не случилось. Мою жену, выходившую утром со спаниелем, тоже не тронули.

Обошлось.

Тем не менее первым делом мне следовало позаботиться о семье…

Я надеялся на родное МВД. Когда речь идет о судьбе мента — пусть и бывшего! — и его семьи, коллеги лучше, чем другие, должны меня понять. Любой из них завтра мог оказаться в таком же положении…

Я не обманулся.

Генерал пообещал жене и сыну временное жилье в семейном общежитии на улице Академика Волгина рядом с юридическим институтом МВД, где она продолжала работать. Общежитие охранялось. На двухстах метрах, между общежитием и институтом, всегда находились слушатели в милицейской форме.

Моих не дали бы там в обиду!

В милицию я официально не заявил. Не хотел напрягат ь… Знал, как трудно будет мне помочь.

Джамшит, к которому я зашел, поднялся, мы перешли в «комнату для деловых переговоров».

—Я в курсе того, что произошло…

Ему передали все. утром, из первых рук. Он сразу позвонил мне в Химки, у нас никто не снял трубку.

«Точно…»

Жена проводила пацана в школу. Выходя с собакой, выключила телефон, чтобы дать мне поспать.

— Оставались минуты. Я уже ничего не мог сделать.

— В меня стрелял Ургин. А кто второй?

—Кто-то из его друзей. В машине был и третий…

Вся троица получила заказ на меня. Теперь, как положено, они должны были исчезнуть. Но очень скоро снова появиться.

—При первой возможности я отдам тебе их… Обещаю. Ты знаешь мою проблему…

Он смотрел на меня — худой, серый… А может, больной?

—Мне тоже включили счетчик… О'Брайена можно зацепить только чем-то серьезным. Вроде той аудиокассеты, про которую ты слышал…

Мы еще поговорили. Ему нужен был человек для работы за границей.

—Такой, как ты. Как твой убитый зам… Из бывших ментов. Может, следак…

У меня мелькнула мысль об Арлекино, но я упустил ее. Может, Джамшит уже тогда работал с Холоминым? На прощанье он высказал то, о чем я тоже подумал:

—Пока тебе все же лучше на время исчезнуть…

В тот же день ушла в бессрочный отпуск и президент банка Лукашова. Убийство Наташи и его обстоятельства повергли ее в состояние тяжелого нервного криза. Она считала себя виновной в том, что произошло.

В сопровождении охраны ее увезли на «скорой помощи» прямо с работы. Мы не успели даже проститься…

Неделю я прожил в Видном, вблизи страшной сухановской ГУМЗы, на заброшенной даче, которую я готовил, чтобы отлежаться с друзьями на тюфяках в случае опасности. Внизу ютился немолодой вечно пьяный бомж. Он ничего не знал обо мне: кто я, почему тут живу без семьи, без света. По ночам он гнал самогон. Несколько раз, уснув, чуть не спалил все. Со мной была только старая собака, пудель Тата. Я взял ее у однокашника, известного писателя. Она тихонько подвывала, когда кто-то приближался к даче. Ночью собака громко вздыхала. Вспоминала ли она о блестящих сборищах, проходивших тут? О своих блистательных хозяевах? Об их дочери — известной журналистке, завоевавшей голубой экран? А может, о том, что никогда не вернется юность? Пудель Тата была без амбиций и чем-то напоминала умершую соседку — писательницу, автора бесчисленных книг о юности вождя, приходившую прежде на огонек к хозяевам дачи. Наши раздумья не были похожими. Мне грозило то же, что и моему заместителю, а до этого, возможно, близкое знакомство с электрическим утюгом или другим современным орудием бандитской пытки.

Заброшенная деревянная дача жила своей жизнью, полной таинственных ночных превращений. Звуков. Что-то двигалось на террасе, где никого не могло быть. Без чьей-то помощи что-то падало, и уже невозможно было это найти.

Вечером я выходил.

Одинокие сосны. Серое злое небо. Крысиный след на снегу с полоской от хвоста посередине.

В конце недели приехал Джамшит. Банку снова предлагали к.р ы ш у…

—Лобан?

Оставшиеся в живых боевики из бригады Жени Дашсвского сгруппировались вокруг чудом выжившего Лобана. Дело было не в двухстах миллионах долларов, которые одни уголовники отобрали у других… На стороне бандита Лобана и тех, кто теперь был имеете с ним, была справедливость… Их поддержали все авторитеты.

— О'Брайен, Ваха, Ургин, Ламм — все вдруг слиняли. Нет ни в Москве, ни в Антверпене.

— Может, на Кипре? У О'Брайена там фирмы!

— В Израиле тоже.

— Что ты сказал Лобану?

— Подумаю. Он должен сначала доказать, что в силах справиться с заданием.

Это было что-то новое. Поворот к цивилизованным формам банковского бизнеса.

—Мы можем обратиться в правоохранительные органы… Я советовался с Рембо: нам готовы предоставить юридическое сопровождение. Они постоянно сотрудничают с видным иерусалимским адвокатом…

Мы подбили бабки. У нас были записи разговора Лукашовой с Ламмом. Моего и Вячеслава, с Вахой и Геннадием…

Угрозы в адрес покойного начальника кредитного управления и его убитой подруги реализованы.

Джамшит сформулировал главное, зачем приехал:

— Мне нужна аудиокассета, о которой рассказал Пастор. С ней мы вернем кредит. Часть наших врагов мы уроем, других — либо посадим, либо заставим вернуться к себе в горы… Поставим честный банк! Нас будет охранять контора.

— Но как?

— Ты должен поехать в Израиль в качестве частного детектива. Принять заказ банка. С появлением Лобана у тебя может появиться естественный союзник! Понемногу начнешь подниматься…

— Работа стремная… И кроме того, мне, менту, работать вместе с бандитами — западло!

—Тебе не надо вступать с ними в контакт…

Мы подвели итог.

Председателю совета директоров банка «Независимость» требовался профессиональный розыскник. Предлагалась приличная зарплата, командировочные. Предлагались также комиссионные с суммы возвращенного кредита. Рембо также заинтересован в том, чтобы иметь своего представителя…

—А жена? Сын?

—Твоя семья будет под защитой. При условии, что ты не будешь поддерживать с ней связь. Чтобы я мог дать слово братве. У нас с этим строго. Ты знаешь…

В вилле на Байт ва-Ган всю ночь горел свет. Я тоже так и не лег спать.

Боевики Ламма знали мой адрес — квартиру, из которой увезли мертвое тело Холомина. Если раньше что-то могло их остановить, то сейчас я не видел причин, отчего бы им со мной не разделаться…

Я не мог этого себе объяснить…

Появился ли у меня другой заступник, кроме Всемогущего?

Я забаррикадировал дверь. Следил за дорогой.

В течение долгого периода жизни я по молодости не ведал страха. И все в нашей конторе на Павелецком это знали. Когда наш начальник отдела, полковник, — мир его памяти! — искал добровольцев на не совсем обычныезадания, он просто находил взглядом меня, и я тотчас поднимал ладонь.

Точно помню день и час, когда я сломался. Это было тридцать первого декабря. В конце смены. До Нового года оставалось меньше часа. Платформа была полна спешившими к празднику людьми. Переполненные электрички отправлялись по праздничному графику, через каждые пять—восемь минут. Автоматические двери смыкались уже на ходу, с шипением отсекали не успевших втиснуться в вагон.

Шел снежок.

Пьяный молодой амбал на ходу попытался пробить пространство между закрывавшимися половинками дверей, но откинулся. Оказался между вагонами. Все заорали, и он громче всех. На его счастье, поезд только тронулся. Кто-то сорвал стоп-кран. Электричку остановили. Опустили пантографы, обесточили линию. Стало темно. Амбал орал под вагоном. Народ покидал поезд, перебегал платформу, садился в электричку напротив, которая уже стояла под током.

Мы тоже спешили перед Новым годом. Работали четко. Начальник отдела был заинтересован уехать поскорее не меньше, чем любой из нас. Быстро, по очищенной от пассажиров платформе, пригнали «скорую».

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая