Пауки - Словин Леонид Семенович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая

— Чем могу вам помочь?

— Меня интересует, прибыл ли мистер Николаи Холомин…

Взгляд на компьютер. Улыбка.

— Ноу, сори!

— Может, мистер Станислав Мацнев…

Несколько секунд. И снова:

— Ноу.

Следующий отель выглядел таким же многоэтаж shy;ным дорогостоящим ульем.

—Ноу…

«Сарита». « Еру шал аи м»… Отель «Плаза» на улице Яркон… Традиционный обмен улыбками.

—Мистер Николай Холомип…

—Четвертый этаж. Номер 411. Вы хотели бы позвонить ему в номер?

Мой вопрос:

—Он здесь?

Дама из рецепции продиктовала номер, показала на аппарат внутренней связи:

—Плиз…

Я набрал цифры. Женщина следила за мной, не переставая вежливо раздвигать углы губ в улыбке. Этому их здесь учили па специальных курсах гостиничных служащих.

Никто, естественно, не ответил.

— Спасибо, я его подожду…

Фойе было похоже на зал ожидания московского вокзала. Мощные установки справлялись с проникавшей в отель духотой. Администраторша занялась другими посетителями. Я прошел к лифту, поднялся на четвертый этаж. Номер, который занимал Холомин, был закрыт на ключ. Никакой записки в дверях я не увидел. Я прошел по коридору.

Две симпатичные горничные, встретившиеся мне, не спеша тянули тележку с чистым бельем, болтали о чем-то смешном. По их смеху я понял, что они из России. Израильтяне, смеясь, издавали другие звуки, так же, как совсем по-иному выражали испуг или сожаление. От них невозможно было, например, услышать наше «Ай!».

Взглянув внимательнее, я понял, что работа горничных — не основная их профессия. Ту, что выше ростом, черноволосую, я произвел в заведующую патентным бюро из Москвы или Санкт-Петербурга, вторая, скорее всего, редактировала в России журнал или преподавала…

«Скажем, норвежскую литературу…»

Специалисты развозили чистое белье по номерам. Я сел на стул у окна, решил ждать. На подоконнике, за занавеской, кстати оказалась книга на русском, ее, видимо, оставила тут одна из горничных. Я не ошибся, предположив, что кто-то из женщин имеет отношение к печатному слову. От нечего делать я открыл книгу. Это было произведение модного немолодого уже автора. К сожалению, проникнуть в его текст я никогда не мог. Как нельзя попасть в город, который увидел в зеркале. Тщетно я пытался, бывало, найти строчку, которая бы указывала на вход…

Сейчас мне было просто не до того…

Смех горничных доносился уже издалека. Сначала они только забрасывали чистое белье в номера, потом обратным рейсом отвозили использованные простыни, пододеяльники, полотенца, затем надевали все чистое…

Как только они оставили номер Арлекино, я неслышно вошел внутрь. Номер был одноместный, с широкой кроватью, огромным, во всю степу окном, выходившим на море, па знаменитый песчаный бат-ямский пляж. Я охватил лишь боковым взором все это великолепие, а целенаправленное внимание было отдано номеру — вешалке, письменному столу, тумбочке у кровати…

Вешалка была пуста. Сбоку на стуле лежала старая газета. Это был «Бизнес-сервис» на русском за прошлую пятницу. Приложение к «Вестям». Нигде не видно было ни записной книжки, пи блокнота, вообще ни одного клочка бумаги. Быстро один за другим я выдвинул ящики письменного стола — чистота. В шкафу обнаружил только рожок для обуви. Скорее всего, он принадлежал отелю. В ванной комнате в стакане стояла зубная щетка Арлекино и рядом несколько флаконов с дезодорантами. Арлекино тут только ночевал, его резиденция была где-то в другом месте.

В коридоре раздался смех. Горничные уже стояли у соседней двери.

На стуле рядом с газетой лежал фломастер.

Я присмотрелся внимательнее. Газета была раскрыта на листе с объявлениями «ИНФОмаркет». Мне бросилось в глаза некрупное: «Шопенгауэр, два тома в хорошем состоянии…»

Ниже большими буквами значилось:

«ПРОТИВОГАЗ».

На том же уровне слева третий квадрат сверху, набранный петитом, был отчеркнут фломастером. Рассматривать объявление было некогда.

«Я найду этот номер…»

Горничные были уже за дверью. Я вышел. Не замечая горничных, двинулся к лифту. Занятых разговорами дам мое появление не смутило. Возможно, они приняли меня за Холомина. У них еще не было инструкций на этот счет. По моим расчетам, полиция должна была нагрянуть в отель самое большее через пару недель.

В Иерусалиме я прямо с автобуса зашел в Дом книги «Золотая карета» к друзьям, дававшим мне работу. «Бизнес-сервиса», приложения к «Вестям» за прошлую неделю, на прилавке не осталось. Нераспроданные номера успели возвратить распространителю. У прилавка толпилось несколько человек.

Это было до того, как «Золотую карету» попытались сжечь, поняв, что иным путем остановить восхождение моих энергичных, амбициозно настроенных работодателей невозможно.

Мы перекинулись несколькими фразами через головы покупателей:

— Как жизнь?

— Бэ сэдер! В порядке! Книги возьмешь?

Я вел рубрику «Новые поступления Иерусалимского дома книги» в еженедельной газете «Наш Иерусалим». Все мои знакомые были уверены, что я живу на гонорары от рецензий…

— Давайте.

Мне передали пакет с несколькими отложенными заранее детективами. Сверху лежал нашумевший российский триллер. Я открыл его наугад. Это было что-то!

«…Весь перевязанный бинтами, так что на лице оставались только щелочки для глаз, некий крутой спецназовец по кличке Тарантул трахал у себя в больничной палате медсестру…»

Рассказано было об этом в двух строках.

«…Вставая с медсестры, Тарантул полюбопытствовал от балды:

—Ты всегда так долго не кончаешь?

Простоватая медсестра замахала руками:

—Ты чё! Я уже раз пять кончила! Или шесть! Ты, правда, не заметил?!…»

Я хотел сунуть бестселлер на место, но был тут же уличен.

— Люди хотят это читать, Саша!

— Ладно. А как насчет «Бизнес-сервиса»? Мне срочно!

—Может, в библиотеке?..

Библиотека была открыта. Женщина с высоко открытыми ногами разрешила мне взять с полки газеты.

—Пожалуйста. Только оставьте документ…

Потом она пошла к дальним стеллажам, цокая каблучками. Ноги были действительно хороши. Остальное тоже. Я, несомненно, был под впечатлением только что прочитанного из жизни Тарантула.

Номер «Бизнес-сервиса» я перенес в читальный зал.

Сегодня он был пуст.

Я с ходу открыл нужное место.

«Шопенгауэр, два тома в хорошем состоянии…»

На этой же странице находилось и объявление со словом «ПРОТИВОГАЗ», набранным крупно.

«Противогаз „Шмартаф“ в синей упаковке предназначен для детей с грудного возраста до трех лет. После этого возраста он непригоден и его использование может быть опасным… ПРОТИВОГАЗ — неотъемлемая часть нашей жизни!»

Искать нужный текст следовало на левой стороне среди объявлений о розыске родных. Их было много. По некоторым можно было проследить целые биографии.

Семья Н. разыскивала сына.

«Учился в ремесленном училище, откуда ушел на фронт. Последнее сообщение получили в 1944 г. …Если у кого-то есть информация о нем…»

Трагические судьбы рассеянного народа…

Внезапно я увидел объявление, которое Арлекино у себя в номере отчеркнул фломастером. Всего две строчки:

«Генриха Штейна просит откликнуться его школьный друг».

Ниже стоял номер телефона.

Я перелистал предыдущий номер «Бизнес-сервиса». Объявление присутствовало и там тоже. «Генриха Штейна…» Имя ни о чем мне не говорило. Зато комбинация цифр в телефоне, по которому Генриху Штейну предлагалось связаться с его школьным другом, была мне знакома. Это был телефон отеля «Плаза» в Бат-Яме. Несколькими часами раньше я звонил снизу по этому номеру!

Объявления были напечатаны в последних двух выпусках, следовательно, Холомин находился в Израиле не менее двух педель. Партнер должен был узнать о его прибытии из короткой строчки в «Бизнес-сервисе». Удалось ли им связаться? Или партнер и сегодня еще звонит в отель по номеру, который не отвечает? Рано или поздно администрации отеля придется вскрыть номер, перенести вещи на склад, поставить в известность полицию.

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая