Не называй меня майором... - Словин Леонид Семенович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/55
- Следующая
«Какой-то почтовый ящик…»
— Небось набегалась за день, Ксения. Садись. Помянем светлую душу Витеньки. Царствие ему небесное…
— Спасибочки…
Ксения знала, как себя вести. Кивнула ментам, Качану. В прошлый раз она тоже сидела на том же месте. Подвинула тарелку.
Улучив минуту, когда её оставили без внимния. быстро шепнула:
— Мосул вернулся в общежитие. В курсе? Ему заказали билеты на ближайший рейс в Лагос. Днем он улетит…
— Вполне объяснимо…
— Сейчас ищут курьера с «начинкой». Никак не найдут. У него скоро критический срок. Он у вас?
— Его завезли в Склиф. Как ты сама?
— Perfect! Совершенно!
Она вернулась из общежития в отличном настроении. Ей можно было позавидовать: впереди вся жизнь и каждый день — новые надежды и свежие впечатления. Фортуна к ней пока благоволила.
— Молодец…
Ксения благодарно прижалась к нему коленом. Потом и вовсе заплела Его ногу. Так уже бывало.
— На тебя не накатили, когда ты звонила?
— Нет, никто даже не обратил внимания…
Витькина мама наполнила стопки. Все снова пригубили.
— Ты чего? Завязал? — Ксения обратила внимание — Качан поставил рюмку нетронутой.
— Да нет. — Он улыбнулся. — Просто завтра меня кинут…
— Кто?!
— Начальство…
— Да ладно! — Путана показала ослепительно белые зубы.
— Честно. Это и по мне тоже поминки…
Он недоговорил. У Игумнова прозвонил сотовый. У телефона был Карпец . Он звонил с вокзала. Был хорошо слышен голос дикторши, объявлявшей об отправлении очередного сцепа. Пухлогубая, она их едва размыкала и в конце почти каждого слова у неё слышалось явственное «м».
— … Отправляетися-м… со второго… пути-м…
Уже вовсю ходили электропоезда.
— С вами поговорят… — Карпец обращался к Игумнову всегда только на «вы».
Трубку взял Никола.
— Это я…
— Что-нибудь случилось?
— Я на вокзале. У меня… п л е т к а, Игумнов…
Он выбрал совсем новое словечко.
«Может, чтобы Карпец не понял…»
На ф е н е последних лет п л е т к о й называли оружие!
— «Макаров»?!
— Да. Из Домодедова. Он был у этих к о з л о в…
***
В отличии от молодых нынешних воров Никола вел краховый образ жизни — без машины, одетый посто, как многие вокруг; в ресторанах почти не бывал: «пить — это да, а жрать — дело свинячье»!
Ментов он по-прежнему презирал.
В машине, когда Цуканов снял с него наручники, Никола сразу решил, что останется в Домодедово. Ехать с Цукановым, со вторым ментом, сидевшим рядом с водителем — скользким, с быстрым присматривающимся взглядом — ему было ни к чему. Кроме Игумнова у него не было среди них ни одного, кому он доверял или сочувствовал.
«Все продажные суки…»
Он отрабатывал им разрешение прописаться в столице, прекращение унизительного надзора, тасканий, преследований…
— Я выйду у станции…
— Сам доберешься? — Цуканов по обыкновению спешил. Никола это видел. У воров Цуканов не мог бы стать авторитетом. — А то подбросим…
— Езжайте…
До станции было ещё не меньше километра.
Скользкий тип, сидевший с водилой, вновь коснулся Николы холодными цепкими глазами.
Никола окунул подбородок в воротник.
У него не было дел ни в Москве, ни в любом другом месте. Дела возникали внезапно сами по себе. Так было сызмала.
Острый воровской взгляд вдруг засекал едва заметные складки взбугрившегося перед входной дверью половика, где хозяева, уходя, оставляли ключи. Или замечал форточку в окне — прикрытую, но не запертую…
Или как этой ночью…
Когда домодедовский начальник розыска ввернул в разговоре, что нашел отпечатки пальцев, сокамерник Руслан, сразу заменжевался. А речь-то шла всего лишь о заточке, которую Никола сбросил в машине…
«Руслан не знал о ней! О чем же тогда он забеспокоился?!»
Потом, когда мент в дежурке держал за спиной заточку, это снова застало частного охранника врасплох…
«Почему? Он ведь не знал о ней?!»
Никола не мог рассказать Цуканову о своих подозрениях. К чему? Тем более при постороннем. Своими бесцветными глазками недельного кобелька Никола замечал многое вокруг…
Волноваться Руслан начал ещё раньше…
Когда менты у переходного моста не смогли задержать «джип-» чероки» и бросились к замешкавшемуся охраннику, Руслан бросился за ближайшую коммерческую палатку, хотя у него не было никаких шансов.
Схватили его уже по другую сторону торгового ряда…
В машине, когда их доставляли, Руслан тоже нервничал. Не углядел, как Никола рядом незаметно сбросил из рукава заточку. Когда домодедовский начальник в дежурке брал его на пушку, он тоже не знал, как быть.
«Он решил, что менты все осмотрели там, в снегу за палаткой…»
— Значит, выходишь? — удостоверился Цуканов рядом с платформой.
— Да, притормози…
Никола оставил Цуканова с его операми в машине, направился к к переходному мосту.
Еще не светало. На противоположной платформе — на Москву — было черно от людей, ожидавших первую электричку. Молчаливый невыспавшийся люд, привыкший досыпать в поездах…
Где-то далеко послышался долгий гудок.
Никола подождал, пока Цуканов отъехал, сходу повернул в сторону коммерческого торжища. Покупателей все ещё было мало, но они уже появлялись по — одиночке, то тут, то там…
Внезапно Никола остановился. Навстречу шел его старый ненавистник — мент-уборщик, которого он давече видел на платформе.
В недавнем прошлом Никола спьяна не раз бросался на начальника постовой службы. Он и сам не знал, почему не взлюбил его больше чем других ментов.
«Из-за формы?!» — Тот все время ходил при погонах…
Мусор не оставался в долгу. Вызывал наряд. В дежурке Николе делали «ласточку» — руки привязывали за спиной к ногам, били, бросали в гадюшник.
Наутро подполковник подписывал на него административные протоколы, которые Игумнов потом отправлял в корзину…
«Надо же: не повезло!..»
Уборщик не узнал вора. Но в ментовской его голове что-то мелькнуло. Хотя он постарался не подать вида.
Никола тоже не реагировал.
Пропустив мента, он свернул за следующую коммерческую палатку. Именно туда забежал Руслан, когда его задерживали…
За палатку уходило несколько тропок, Никола выбрал ближнюю. Совсем короткую дорожку следов. Она кончалась вытоптанной площадкой, где все произошло. Небольшой сугроб оставался только у самой палатки, тут было наметено больше снега.
Перед тем, как его проверить, Никола повернул назад, на тротуар, и сразу наткнулся на уборщика. Мент никуда не ушел. Вернулся, следил за подозрительным знакомцем.
Теперь Николе уже нельзя было отступать.
«Он приведет ментов и они тут все разроют…»
Никола вернулся за палатку. Часть сугроба у дальнего угла оказалась более рыхлой.
«Наверное там…»
Вор подошел к углу палатки, сел на снег. Тотчас из-за угла выглянул уборщик — интересовался… Никола снял ботинок — вроде начал переобуваться. В тоже время свободная рука его нырнула в снег. Холодный металл обжег кожу…
«Пистолет!..»
Бывший мент-уборщик выглянул снова.
Что-то засело в дурьей его башке, но ему не хватало ума, чтобы оценить обстоятельства и сделать верный вывод.
Николе удалось незаметно переправить «макаров» снизу в брючину, шнурками примотать к щиколотке. Отделавшись от мента-уборщика можно было переправить пистолет в карман…
Вор поднялся. Тяжелый ствол тянул ногу. Чуть хромая, он подошел к углу — с п о н т а, отлить. Сбоку, на дорожке, хрустнул снег.
«Уборщик…»
Отставник решил его не отпускать.
«Ну, все… Сдаст меня первому же менту…»
А это было уже серьезно.
Оборачивалось новым сроком…
К его ноге шнурком от ботинка была привязана соответствующая статья Уголовного Кодекса. Точнее, первая её часть — «незаконное хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов».
Для него — особо-опасного рецидивиста — верный трояк.
- Предыдущая
- 48/55
- Следующая
