Цапля ловит рыбу - Словин Леонид Семенович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/38
• Следующая

Она поискала в сумке, потом подала сложенный вчетверо листок.

Денисов прочитал:

«Физическая близость, наверное, большое испытание. Если мы можем его выдержать, относясь к тому, кого любим, с милосердием, а к тем, кому изменяем, с нежностью, нам не надо мучиться, хорошо или плохо мы поступаем. Но ревность, недоверие, жестокость, мстительность и взаимные попреки губят все. А гибель отношений — это грех, даже если ты жертва, а не палач. И добродетель тут не оправдание». Грэм Грин. «Комедианты».

Денисов подумал: «Как у многих, недостатки Жанзакова — продолжение его достоинств: нежелания причинить боль близким, доброта…»

Пока он не видел ни объяснений причин исчезновения актера, ни путей его розыска.

За окном остановилась машина, Барчук и Шахов заехали за ним, чтобы отправить в Ухту.

— Запишите мой телефон, — сказала Овчинникова, — вдруг что-нибудь прояснится…

Денисов смотрел в лобовое стекло.

Когда казалось, что Сосногорск уже позади, лес внезапно снова прерывался: снова возникали подъемные краны, кирпичные жилые дома, микрорайоны. На заснеженных балконах колом стояло продубевшее на морозе стираное белье.

Сосногорск застраивали по частям — застройка чередовалась с невырубленными делянками.

Барчук объянил:

— Сабира в Сосногорске нет… — Начальник розыска сел впереди, рядом с шофером. — В последний раз он был в феврале, как я сказал. Приезжал вместе с пожилым человеком, азиатом, и старой слепой женщиной. Были всего один день, в тот же вечер улетели в Москву. Зинаида Андреевна с девочкой проводили их в Ухту, в аэропорт… Вот все, чем могли помочь.

Ехали быстро. Денисов успел незаметно вздремнуть, проснулся, ткнувшись подбородком в овчину.

— Граница Сосногорского района, — негромко объявил Шахов. — Дальше Ухта… Пока не отделились, ухтинские гостиницы, кинотеатры тоже считались нашими… — Денисову показалось, что сосногорцы болезненно переживают соперничество с Ухтой.

Барчук наклонился к шоферу:

— Покажешь гостю проспект…

— Я и сам хотел, товарищ капитан… «Выходит, лететь надо было не в Сосногорск, — подумал Денисов, — куда-то совсем в другую сторону. Правда, тогда бы я вряд ли так ясно представил себе человека, которого ищу!»

— Я захватил кое-что из своего архива, — Барчук передал на заднее сиденье конверте фотографиями, свернутый трубкой плакат. — Интересно?

— Конечно!

Денисов открыл конверт. Большинство снимков были любительские, сделанные в Сосногорске в разные годы. Актер на сцене клуба. Актер в телогрейке с молотком у бревенчатого дома. Он же с женой и дочерью. За партой на традиционном сборе выпускников школы.

Одна из фотографий — групповая — была сделана в спортивном зале во время занятий. Жанзаков — в белом кимоно — был запечатлен чуть сбоку, в глубине. На переднем плане изображен был один из спортсменов — высокий молодой парень. Его мускулистая нога лежала на плече партнера, туловище наклонено вниз, к опорной ноге.

— Парня не знаешь этого? — Денисов придержал фотографию.

— Нет. Снимок не сосногорский. Это Сабир на занятиях в Москве.

— Можешь дать? На время, конечно.

— Бери. Упражнение называется «Цапля ловит рыбу».

Они уже следовали городскими улицами.

Вдоль широченных даже для крупного города магистралей тянулись далеко отстоявшие друг от друга, цвета топленого молока, жилые дома. Высота зданий и ширина проспекта удивительно гармонировали.

Было темно. Искры снега вспыхивали под фарами. Сосногорцы в машине молчали. За домами впереди виднелась тайга и вовсе отсутствовала окраина — обычный для Москвы частный одно-двухэтажный сектор.

Шахов заметил без связи:

— По проекту застройки центр Сосногорска планируют в пятом микрорайоне. Дом Советов, кинотеатр, клуб… Приедешь — не узнаешь: рядом спортивный комплекс, бассейн. А на Ленинградской, где ты шел, торговое училище, ателье…

Денисов снова подумал о своем: «Из Ухтинского горотдела надо срочно позвонить в Москву, Бахметьеву…»

— Может, остановить у «Ухтатрансгаза»? — спросил шофер.

— Подумаешь, здание, выкрашенное в яркий густой цвет… Вот и все!

Денисов развернул свернутый трубкой плакат — рекламу «Совэкспортфильма».

Жанзаков был изображен на нем в полный рост, во время выполнения боевого приема: пальцы босой, вскинутой на уровень лица ноги растопырены, сбоку — занесенный для удара кулак. Похожие на косточки миндаля темные глаза прищурены, словно от солнца.

— Сабир в последнем фильме, — пояснил Барчук. — Сейчас, перед тем как ехать в аэропорт, заскочим в горотдел. Позвонишь…

Столицу дали без затруднений. Быстро. Бахметьев был у себя.

— Это Денисов. Я в Ухте, только что вернулся из Сосногорска. Жанзакова здесь нет и не было… — Он коротко пересказал разговор с бывшей женой актера.

— У нас новость. Перед тем, как исчезнуть, он действительно получил деньги… — Бахметьев словно пропустил рапорт Денисова мимо ушей.

— Много?

— Большие деньги! — Отчего-то он не назвал сумму. — Сберкасса подтвердила. Что там у вас? Весело?

С верхнего этажа донеслась музыка — горотдел отмечал принятие присяги молодыми милиционерами. Виновникам торжества вручали памятные, на лентах, медали — Денисову показали их в дежурке.

— Вроде этого…

— Только деньги эти, — уточнил Бахметьев, — прислала не студия, он их сам снял в Душанбе со своего счета. Какая-то была у него цель. Подал заявление в сберкассу, и их перевели ему в Москву!

— Когда он их запросил? В этом месяце?

— В середине марта… — Бахметьев замолчал. Денисов понял: Бахметьев достал платок, поднес к искалеченному на фронте глазу: — У нас непогода. Шереметьево закрыли. Хорошо, что ты летел из Быкова… Хотя что хорошего? Плюс со знаком минус. — Он еще помолчал. — Успеешь к прилету Жанзаковой? Во сколько ее рейс?

— В два ночи. Успею. Если не подведет погода.

Сбой в графике отлетов и прибытий, наступивший по причине метеоусловий в Москве, еще давал о себе знать, но когда Денисов прибыл в аэропорт, Шереметьево было уже открыто для полетов.

— Выполняются рейсы за двадцать девятое марта… — голос дикторши звучал в полную силу. — Москва — Сыктывкар, Москва — Вильнюс, Москва — Ленинград…

Мурманский рейс погода в Москве не затронула, жена актера должна была прибыть вовремя.

«Наверняка у нее есть свои соображения!..» — позвонил в отдел: ничего нового по розыску Жанзакова там не было.

Звонить домой он не решился, хотя Лина, возможно, еще не спала, ждала его звонка.

В залах аэропорта было душно.

Денисов поднялся на второй этаж к стеклянной, примыкавшей к взлетному полю стене, здесь казалось прохладнее, бетонные взлетно-посадочные полосы внизу были немилосердно высвечены мощными прожекторами.

— …Пассажиров рейса номер… за двадцать девятое, прошедших регистрацию, просят пройти на посадку…

Радио теперь, казалось, уже не умолкало ни на минуту; аэропорт быстро освобождался ото всех, кто не смог улететь накануне. Из круглого здания, на отшибе, какими художники изображают обычно корабли пришельцев — несколько расположенных друг над другом разнокалиберных тарелочек, — то и дело отправлялась очередная партия пассажиров, ведомая стюардессой.

«Жанзакова за это время могла получить известие от мужа. Прошло больше двух суток. Тогда все, о чем я узнал в эти дни, — тайны чужой семьи, боль покинутой жены, неверное счастье избранницы, раздвоенность Жанзакова, характеристики, воспоминания — суть лишь ненужные отходы процесса розыска…»

Через несколько минут все должно было выясниться.

Проходя зал, Денисов увидел внизу Сухарева; режиссер был не один, в стоявших вместе с ним женщине и мужчине угадывались люди, причастные к искусству, по крайней мере, внешне.

Провожали они кого-то или встречали — было трудно сказать.

Коренастый лысый мужчина был в широких, в крупную клетку брюках, темных очках, в спускавшейся с плеч яркой куртке; мощная комплекция, плоский живот заставляли проходивших мимо держать дистанцию. Женщина в горжетке рядом с ним издалека выглядела много моложе спутников, вблизи — много старше.

• Предыдущая
• 9/38
• Следующая