Цапля ловит рыбу - Словин Леонид Семенович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая

— «До завтра».

— И он?

— Тоже — «до завтра!».

— Ничего не заметили? Может, смену настроения?

Актер подумал:

— Да нет. Устал — это точно. Но ведь весь день работали!

— Как вы думаете, — спросил Антон, — где мог находиться Жанзаков этот час, пока вы ездили в универмаг? К себе он пойти сразу не мог — поезд киностудии был еще в пути… И никуда не уехал — через час вы встретились там же, где расстались. В метро, рядом с вокзалом.

— Понятия не имею, — он не дал себе труда подумать. — Устал.

Поезд заметно покачивало.

На промелькнувшем путепроводе сверкнула гирлянда электролампочек: в честь прошедших торжеств дорога была празднично иллюминирована. С фарфоровых изоляторов подвески, как во время дождя, стекала вода.

— Куда Жанзаков пошел, когда вы расстались? — Денисов оторвал взгляд от окна. — Влево от перрона? Вправо?

— Вправо.

«Кожевническая улица… — подумал Денисов. — Сберкасса. Цепь маленьких магазинов. Мастерская, кулинария. Юридическая консультация…»

— Из близких друзей Жанзакова вы кого-нибудь знаете? — Сабодаш закончил писать короткое объяснение, подвинул актеру, тот подписал не читая.

— Я учился вместе с его женой. С Терезой. — Он хотел помочь, но не знал чем. — Тогда они еще не были знакомы. Интересная актриса. Пророчили большое будущее…

В окне показались многоэтажные разнокалиберные здания. Поезд шел по Москве, скорость его резко упала.

— Жена Жанзакова еще в Мурманске?

— Завтра ночным рейсом прилетает в Шереметьево. Режиссер дал телеграмму.

— А съемки?

— Они у нее заканчиваются.

Состав неожиданно остановился. Недалеко от вокзала, у одного из безликих многоэтажных домов. В окнах показались люди. На последнем этаже несколько мужчин — без пиджаков, прямо от стола — вышли на балкон взглянуть на укороченный поезд.

— У вас сложная роль?

— Моя роль? — актер смутился. — Как играть! Геннадий Петрович помешан на сверхзадачах. Конечно, он не единственный, сейчас всех это волнует. И чтоб социально остро. Я так понимаю: детектив — это не только про то, кто убил. Это срез социальной жизни на момент преступления. Состояние общества.

Объяснение ничего не дало.

Состав тронулся. Один из стоявших на балконе помахал вниз рукой, вернулся в комнату. В окне квартиры светился экран телевизора.

«Все необычным образом связано, — подумал Денисов. — Кто-то из этих мужчин вчера на улице Горького мог случайно оказаться рядом с Жанзаковым, а до этого в метро в час „пик“ стоял рядом со мной или Антоном… А однажды увидит фильм, который вот здесь, сейчас снимают под этим балконом. Мы даже не представляем, как тесно все связаны друг с другом…»

К Жукову мосту ползли медленно — в сгустившихся сумерках, узким коридором между двумя двигавшимися по обе стороны состава электропоездами…

Впереди, наконец, показались входные стрелки. Вокзал выступал освещенной громадой центрального зала, вместившего затейливые постройки начала века и снаружи стилизованного под них. Сбоку, по домам, бежала неоновая строчка из тех, что никогда не задевают: «Пользуйтесь безналичным перечислением доходов по вкладам…»

Что она означала?

Денисов и Сабодаш вышли в коридор. Почти весь состав съемочной группы в ожидании высадки выстроился вдоль окон.

Еще издали потянулись платформы с круглыми каплевидными светильниками, с низким, нависшим над перроном небом.

В начале платформы локомотив резко погасил скорость, но это еще не было остановкой. Помощнику машиниста, как водится, дали выйти — чтобы меньше топать пешком к диспетчерской.

Поезд двинулся дальше.

У купе, служившего съемочной площадкой, показалась жокейская шапочка режиссера. Он нашел глазами милицейских.

— В понедельник, к финалу, желательно знать ваш твердый вывод… — Сухарев поправил аккуратный клинышек, делавший его похожим на старорежимного профессора. — Скажите, — он вдруг изменил официальному тону, — может, надо поставить кого-то в известность? Вам могут придать дополнительные силы…

— Госкино? Оно, по-моему, знает… — Антон надулся, усилив давление на швы кителя. — И министерство тоже. Колесо завертелось.

Сухарева кто-то позвал, он отошел. Сквозь строй съемочной группы к Денисову пробилась маленькая скуластая гримерша:

— Вспомнила! — Она рада была помочь. — Женщина, которая спрашивала Сабира!.. У нее варежки домашней вязки, серые. С одним пальцем… В Москве такие не носят!

— Вы больше ничего не знаете о ней?

— Нет. Варежки вот только… Она приезжая. С Севера. Или сибирячка!

В конце почти полукилометровой платформы состав наконец замер.

Денисов и Сабодаш вышли последними. На платформе, рядом с «лихтвагеном», покуривал знакомый уже дозорный. Прощаясь, он кивнул обоим сотрудникам.

— Сбегаю, возьму папирос, — Антон спрыгнул с платформы.

— Аккуратнее…

По соседнему пути двинулся в отстой фирменный «Лотос». Постельное белье в вагонах успели уже снять, на полках виднелись полосатые оболочки матрасов.

Перронное радио объявило посадку на донецкий. Денисов посторонился, пропуская людской поток. Все было новым и в то же время тысячи раз виденным. Матовые круги светильников вдоль платформ казались отверстиями в плотной, спустившейся сверху завесе.

— Товарищ уполномоченный!

Денисов не сразу понял, что обращаются именно к нему, обернулся. В толпе пассажиров мелькнула шапочка режиссера, он возвращался на платформу.

«Сухарев знает больше, чем рассказал. Он знает что-то важное о Жанзакове…» — Денисов не мог заставить себя назвать исчезнувшего актера коротким, но абсолютно чужим именем — Сабир.

Поезд съемочной группы еще стоял. Бритоголовый в чапане у «лихтвагена» внимательно смотрел в их сторону.

— Вот, — Сухарев протянул вырванный из блокнота листок с телефоном. — Чуть не унес с собой… Она училась вместе с Сабиром на режиссерских курсах.

Денисов понял: речь шла об актрисе, приезжавшей к Жанзакову.

— Фамилия ее — Рудь…

— Жанна?

— Вы ее знаете? — Сухарев удивился.

— Я видел дело администратора киногруппы. Он погиб. Жанна снималась у них в картине…

— Лучше, если вы позвоните ей прямо сегодня. По-моему, в воскресенье у нее начинаются съемки на юге. В Молдавии или Закарпатье… Жанна Рудь!

— Добрый вечер, инспектор!

Денисов узнал актрису с трудом. Кокетливая молодая женщина в коротком пальто, в надвинутой на лоб, с опущенными полями шляпе махнула рукой.

— Опоздала?

— Нет-нет.

Жанна назначила встречу на Пушкинской, в самом центре. Вокруг сплоченной группой держались завсегдатаи, демонстрировали «фирму». Трепались. Над подземным переходом несколько легкомысленного вида девиц, покуривая, стряхивали пепел на головы подымавшихся снизу. Два молоденьких солдата, оба в очках, с погонами военных музыкантов, следили за ними округлившимися от смятения чувств глазами.

— Можем немного пройтись. Я изменила средство доставки… — она взяла его под руку. Впереди, давая дорогу, расступились. За время, которое они не виделись, Жанна заметно прибавила в популярности.

— Сабира я отлично знаю, — она повторила то же, что и по телефону. — Вместе учились, снимались. Потом он и Тереза жили у меня с неделю, пока я ездила в Ташкент на фестиваль.

Жанна двинулась против течения, не упуская ни на секунду из вида ни туалеты женщин, ни взгляды мужчин.

— Сейчас Сабир снимается в детективе у Сухарева.

— Вы его тоже знаете?

— Муж подруги… Привет! — Она на ходу кому-то ответила, улыбнулась. — Понятия не имею, кто это был? Но что с Сабиром?

— Никто не знает, где он.

— Давно?

— Со вчерашнего дня…

— Но это смешно! Извините…

— У нас официальное заявление съемочной группы. Скоро начнутся звонки с самого верха. Популярный актер…

Жанна задумалась.

— А что группа?

— Ничего. Или почти ничего.

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая