Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств (СИ) - Дворцова Ирина - Страница 23

Ираклий от пациентов отбивается как умеет. На подступах к зельеварне выставил малышку Тонкс и мрачного Принца, велел собирать предварительный анамнез. То есть, въедливо выспрашивать кто идет, зачем идет и к кому идет. А потом выдавать стандартное направление на диспансеризацию. Направление за моей и райзенберговской подписями, и с райзенберговской личной печатью — так оно внушительнее, руны, кириллица, коловрат напугают кого угодно до икоты и погонят лечиться. Весь этот драматический театр устроен потому, что Ираклий не целитель, вернее, лицензия-то у него есть, но он это умело скрывает. Необследованного пациента мы брать на себя не готовы, так что работы подкинем всем. Пока методика работает. Мы давно уже решили этих татуированных сначала серьезно обследовать, вылив из них всю кровь на анализы, а потом, когда они дойдут до кондиции, поштучно укладывать в бокс и сводить татуировки. Ираклий мог бы и сам, но ему не позволяет совесть, и к тому же есть подозрение, что при любом вмешательстве в «дебильненькую татуировочку» сразу начнут активироваться все наличные проклятия крови.

Нимфадора постоянно водит полуобморочных посетителей к фонтану и поит «лекарственной водичкой», а Принц бегает курить во внутренний дворик то с одним, то с другим своим старым знакомцем. Вид имеют таинственный, не иначе, секреты у них. Наверно, врет что-то возвышенное и многозначительное про силу его наставника. Сила его наставника сомнению не подвергается, сам Принц лучшее тому доказательство. Под рукой Ираклия он приобрел некоторый внешний лоск, толще не стал, но уже не выглядит как заморенное экзорцизмами привидение. Заколку, вон, купил и свитер приличный, мантию сдавать в стирку научился. И утратил жуткий чахоточный блеск глаз. Ираклий по-настоящему могущественный колдун, он сумел привести Принца в порядок и научил малышку Тонкс разбивать только одну колбу там, где она раньше разбивала десяток. Будет время и настроение, обязательно спрошу, как это ему удается.

Надо сказать, помолвку мы отгуляли с большим размахом гостей было не просто много, а очень много, все-таки у Шанти довольно странные представления о степени близкого родства и кого следует приглашать. Вот, допустим я, просто заведующий отделения, где Шанти работает, но с ее точки зрения я наставник, а значит кто-то вроде старшего родственника, поэтому приглашение я получаю не только на себя и жену, а сразу на всю семью. То есть я, Энни и наши три дочери с мужьями и детьми. Райзенберг не только наставник, но еще и посаженный отец, соответственно, все его огромное семейство приглашено. Надо сказать, райзенберговы дети и внуки довольно неплохо заменили собой делегацию волхвов с медведями. У Соломона много кто из младшего поколения учился или учится в Китеже. А разрушений и шума от этой компании примерно как от стаи медведей. Малфои родня Тонксам, поэтому их тоже пригласили. Бедняга Люциус, наверно, думает, что из-за его благородного происхождения, но это не так. Но его никто не стал переубеждать, те кто в курсе истинного положения дел, так же и в курсе диагноза, который ему поставила миссис Джигли. Сама миссис Джигли пришла в компании своего маггловского коллеги, хотя Шанти слезно упрашивала привести как можно больше родственников, это же такая честь, живые Меровинги. Миссис Джигли отказалась вести родственников под предлогом того, что эти тоскливые зануды испортят своим присутствием все, что смогут. Она сама готова замещать всех Меровингов, тем более, что пока еще вполне живая. Да и много кого еще Шанти позвала. Деда-змееведа пригласили и Хагрида, почему Хагрида я не понял, но приглашал его Стурле. И еще примерно половину Исландии родственников жениха.

Чиновник из министерства магии, призванный оформить помолвку документально, как увидел эту толпу, так слегка обалдел. Там один Райзенберг в волчьей шубе и высокой шапке с хвостами, в роли отца невесты, берущий мешок галеонов в качестве выкупа и подписывающий брачный контракт, стоил целого цирка с акробатами. А ведь были еще три небольших оркестра и пять взятых напрокат в зоопарке слонов. Слонов по требованию Нимфадоры перекрасили в жизнерадостно-розовый и облепили разнообразной золотой мишурой. Еды выставили просто невероятное количество. Говорят, был фейерверк, индийские танцовщицы, фонтан с шампанским, Фонтан с шоколадом, да еще много чего, но я этого не видел, потому что удрал в больницу, помогать Форсману. Сбежал я не просто так, а когда услышал радостный вопль маленькой Тонкс: «Мама! Иди скорее сюда!!! Смотри, тут рысь в палатке!!!» Рысь в палатке, которая оказалась младшим ребенком каких-то родственников жениха, меня добила окончательно. Потом-то мне рассказали, что это был малыш-аниморф, который устал от шума и гама и прилег поспать в шатре с закусками. Но тогда это стало последней каплей в чашу моего безумия и я трусливо сбежал.

Энни ругалась, конечно, ведь я пропустил все самое интересное. И неприлично было так бегом уходить, и подарки ей пришлось вручать самой, и танцевать ей было не с кем. Вот уж в это ни за что не поверю, танцевать там было с кем.

Писаки из «Пророка» долго еще будут обсасывать подробности «главного светского события года». Редакция «Ведьмополитена» поклялась кровью и магией посвятить следующий выпуск исключительно помолвке, им это не трудно, если они возьмутся описывать, по своему обыкновению, кто во что был одет и какие тенденции в связи с этим сулит дамская мода им и на год материала хватит. А ведь они еще будут писать и про слонов, и про оркестр, и про гостей праздника, и про огромный торт в десять ярусов. Но к моему удивлению, о помолвке рядового целителя и стажера писала даже иностранная пресса. Я понимаю почему заметки появились в русских «Волшебных Ведомостях» и в идишском «Мазлтов», там какая-то внучка Райзенберга шарашит внештатным корреспондентом. Но вот за каким дракклом про деревенскую свадьбу, простите, помолвку пишут в немецком «Магическом зеркале» и во французском «Арлекине» я не понимаю. А уж про сбрендивших американцев из «Волшебного ланцета» я вообще молчу, эти-то куда лезут, писали бы как раньше про клизмы с припарками.

Праздники все-таки закончились. Татуированные друзья Малфоя и Принца убедились в том, что нужные им целители никуда не исчезли и спокойно обследуются. Кто первый принесет все бумажки, того и уложим в бокс раньше всех. А вот диспансеризация учеников Хогвартса продолжает действовать мне на нервы. Я все разобрал, стажеры нарисовали таблицы под руководством Форсмана, даже пыль в архиве слегка разогнали. И все равно непонятно, что же делать дальше. Куда с результатами-то идти? Ради успокоения души решил посоветоваться со старшей сестрой, миссис Эдвардсон на редкость умная женщина, хоть и стервища. Лиззи посмотрела на наше коллективное творение в виде многочисленных таблиц и задумчиво произнесла:

— Макс, вы можете со мной не согласиться, но я бы посоветовала вам вызвать кого-нибудь из Отдела Тайн, прямо немедленно. И пусть мистер Форсман свяжется с авроратом. Он должен знать надежного следователя. Я просто чувствую многотомное дело о применении черной магии, может быть, даже некромантии.

— Неужели все так плохо? — спросил ее я.

— Хуже, чем вы думаете, и хорошо если на нас распространят программу защиты свидетелей. А ведь могут и просто Авадой в лоб, трупы сжечь Адским Пламенем, а пепел в Северное море.

Вот что мне сказала Ужасная Лиззи. И еще сказала, что надо опять просить Девицу Мэриан сны посмотреть, вдруг та что-то увидит.

На всякий случай я давлю панику и иду за Райзенбергом и Форсманом. Райзенберг признаный эксперт по всяким пакостным передрягам, а Форсман отставной аврор, прежде чем что-то предпринимать, надо выслушать их мнение. Поднять шум и вызвать тайнюков я всегда успею.

Райзенберг как раз выпихивает из кабинета очередного пациента, это очень удобно, потому что больше страждущих нет, можно спокойно уйти. Прошу Соломона зайти ко мне в кабинет и отправляюсь на поиски неуловимого Форсмана. Форсман носится по больнице, теперь, когда отделение прославилось, на все непонятные случаи стали вызывать целителя из наследия крови. Вот Эдвин и бегает то в инфекцию, то в травму, то в заклятья, бешеной собаке семь верст не крюк, тем более это как-то соотносится с его расследованием. Нахожу я его в травме в компании Уайльда, они стоят в коридоре над залевитированными носилками с кем-то очень сильно переломаным и матерно ругаются. Вокруг носится сестра и тоже орет: «Господа целители, вы уж определитесь, куда мне больного отправлять в палату или в покойницкую?!»