Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств (СИ) - Дворцова Ирина - Страница 10

Со статуями было проще всего, каждый отдал на благо науки, что дома не нужно, а выбросить жалко. Райзенберг пожертвовал садовую скульптурную группу из двух резвящихся котиков и бюст лысого мужика с бородкой, Шанти сдала статуэтку изображающую изящную четырехрукую даму, я притащил несколько фарфоровых балерин. Жене сказал, что это для серьезного эксперимента и она ничего не могла мне возразить. Малфой-племянник приволок мраморную наяду и пастушку с овечками, не иначе из поместья Малфоя-просто-Малфоя стырил, пока Нарцисса смотрела в другую сторону. Лиззи отдала для общественных нужд брутального гипсового красавца с факелом и квадратной челюстью, предупредив, что это копия одной очень известной скульптуры. Стажер Стурле принес глиняного гренландского ледяного дракона в пропорции 1:50. Все это богатство до поры расположили в нашем многострадальном холле. По больнице пошли слухи, что мы проводим выставку современного искусства. Ученик Ираклия заготавливает краски, а сам Ираклий послал письмо трансконтинетальной совой прямиком в пустыню Сонора, одному своему приятелю с простым именем дон Хуан.

Андромеда решила хоть как-то упорядочить воспитание собственного ребенка. Поэтому, малышка Тонкс, несмотря на личное ученичество у Ираклия, будет появляться в аптеке трижды в неделю, не чаще. Так что, по вторникам и четвергам в аптеке, да и у нас проходят сеансы тишины и спокойствия. А Шанти уже получила от Нимфадоры приглашение приходить к ней в гости на выходных. Я до сих пор никак не могу логически осмыслить тот факт, что Шанти еще очень маленькая, а мы это не заметили совершенно. Меня успокаивает только то, что она не человек, у ребенка-нага должны быть совершенно другие реакции. Попытался обсудить этот вопрос с женой, получил только гневную отповедь на тему «невнимательных придурков, занятых только собственными проблемами, неспособных позаботиться о бедной девочке». Логика женщин еще менее понятна, чем поведенческие реакции нагов. Решил посоветоваться со стариком-змееведом. Старик меня успокоил, все правильно, мы бы и не заметили ничего, наги исключительно умело отводят глаза. И то, что сейчас Шанти временами играет с Дорой это показатель ее душевного комфорта, она расслабилась, признала нас за своих, скорее всего за приемную семью. Спросил я и про мальчишку Стурле, раз уж приемная семья, а Шанти маленькая еще, надо знать как реагировать на их общение. Оказывается, все нормально, нагини выдают замуж довольно рано из тех соображений, что эмоционально привязаться к кому-то они могут только до определенного возраста. По достижении которого, становятся очень отстраненными, теми самыми хладнокровными змеями, исключение потом составляют только новорожденные младенцы. Вот с кем в детстве сошлись — те друзья и родня, а потом все, набор прекращается и вакансии оказываются закрытыми. Дед много чего такого рассказал запредельного, но вынес из нашего разговора я основную мысль «наги другие, это не люди и по любому непонятному вопросу следует обращаться к деду-змееведу». И кроме всего прочего, проживем мы очень долго. Все, кого Шанти считает близкими людьми, проживут очень долго, это одно из умений нагов — продлевать жизнь интересным и значимым для них людям. Но это большой секрет и лучше молчать. Непреложный обет я принес легко и без внутреннего содрогания.

Я думаю о том, что странно так получается, мы с коллегами уже не просто сотрудники одного отделения, а довольно крепкая команда. Как уж оно так вышло, мне неведомо, поскольку задачи сплачивать коллектив и строить из него банду готовых на все отморозков я не ставил перед собой никогда. Возможно, так произошло само по себе, ведь в нашем больничном сообществе отделение наследия крови всегда считалось отстойником, где работают самые безнадежные и неперспективные волшебники, первейшие кандидаты на увольнение, белую горячку и аваду в спину. Довольно давно сами исследования наследия крови стали полузапретной темой, которая есть, но о ней не говорят. Политика министерства такова, что о наследовании магии и магических наследственных заболеваниях упоминать вслух неприлично, спасибо за это прекрасным и очень мудрым Темным Лордам современности, отупевшим от собственной важности аристократам из старых семей и министерским чинушам, которым лень адаптировать магглорожденных. Реформаторов и либералов тоже надо поблагодарить, выдумали лозунг «Все равны!» и радуются, забывая, что равноправие для магглорожденных это одно, а вот поголовная уравниловка — совсем другое. Вроде как испанский мастифф и пекинес, оба собаки, оба смелые и надежные сторожа. Да только разные они собаки с разными потребностями и возможностями. Один пес легко убережет большое поместье от волков, а другой будет до последнего своего собачьего вздоха защищать хозяйкины шелковые панталоны от вора, но станет остерегаться кошки.

Так вот, о коллективе, по сути, у нас коллектив состоит из отщепенцев и изгоев. Кого ни возьми, все так или иначе не прижились в других отделениях и вообще нигде. Например, целитель Харт, ваш покорный слуга, мне интересна наука, мне интересно писать статьи и совершенно неинтересно прятать их в стол, даже если они противоречат чьей-то там политике, я видел всех этих политиков в погребальной ладье, в парадных одеждах. Не хотите в «Кадуцее» публиковать, ну что же, Русский Целительский Вестник напечатает и американский «Волшебный Ланцет»… а что карьера стороной пойдет из-за моей неблагонадежности, да плевать мне на ту карьеру. Малфой-племянник, отщепенец со всех сторон. Для Малфоев он плох тем, что не занимается политикой и деньгами, для всех остальных он Малфой, и значит, по природе своей интриган и пособник тьмы. А что его в шестнадцать лет шарахнуло Истинным Целительством, почти сразу как с него сняли фамильное малфоевское проклятие, так кому оно интересно. Форсман — аврор, Келли маглорожденная, Райзенберг русский эмигрант, Шанти змея, про Лиззи и сторонников Гриндевальда тоже не просто так разговоры ходят. Вот и получается, терять нам нечего, карьеру не сделаем, денег платят по самой низкой ставке и ничего хорошего от нас никто не ждет. И мы занимаемся сурвайверством, научным, магическим, социальным. Насчет выживания в условиях общественных потрясений тот же Райзенберг мог бы публичные лекции читать, и народ валом повалит, будьте уверены. Но есть опасение, что лекции быстро запретят из-за непристойных речевых оборотов лектора. А это идея! Пусть напишет мемуары, в его изложении получится хороший приключенческий роман, особо нецензурные пассажи редактор все равно вымарает.

Сегодня с утра, прямо на входе в госпиталь, я попал в сети коварно расставленные одной прекрасной дамой. Самым натуральным образом, она повесила на дверь сигналку, а сама ждала меня у стойки привет-ведьмы. Как только сигналка сработала, она тут же подскочила, схватила меня за рукав и потащила к себе в кабинет. Я успел это довольно быстро осознать и ценой невероятных усилий смог развернуть направление ее движения и мы пошли ко мне. Я к ней добровольно не пойду, пусть она трижды прекрасная! Я тоже заведующий, у меня тоже кабинет есть. Я буду поить ее кофе, укармливать конфетами и постараюсь аккуратно выяснить, чего ей от меня надо. И очень-очень постараюсь не разочаровывать. К чему все эти предосторожности? Секрет в личности добычливой дамы — меня отловила главная акушерка госпиталя. Если кто мне скажет, что зря я так перепугался, тот ничего не понимает в жизни. Потому что акушерки это настоящие и очень опасные ведьмы. Они не склочные, не скандальные, но при этом опасны как жрицы хтонических божеств. Иногда, глянет такая вскользь и по спине бегут мурашки от ужаса, вроде она и пугать не собиралась, а страшно до одури. Не знаю уж, что так на этих женщин влияет, может быть сама близость к Порогу, но логика у них своеобразная и, все как одна, они жуткие традиционалистки. «Ведьмы с Лысой горы», так Райзенберг их зовет. Вот такая ведьма меня и поймала, глава «ковена Лысой горы», прекраснейшая Арвен, заведующая акушерским отделением св. Мунго.