Одна лошадиная сила - Стрелкова Ирина Ивановна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/86
- Следующая
Шарохин взял для поездки в Москву огромный чемодан — из тех, в которые клубный ансамбль укладывает костюмы, отправляясь на гастроли по району или на смотр. В чемодан Шарохин натолкал запас химикалиев, пленки и фотобумаги, а сверху бережно поместил четыре коробки с фотоаппаратами. Замков на чемодане нет, он закрывается на две самодельные петли, устроенные довольно хитроумно, не сразу сообразишь, как их отпереть. Московский поезд приходит в Путятин вечером. На платформе Шарохину встретился знакомый шофер — заехал на вокзал купить пива в вагоне-ресторане. Шофер довез Шарохина до клуба. С громоздким чемоданом в автобус не влезешь.
Сойдя с машины и ответив на вопрос фотолюбителя, Шарохин понес чемодан в клуб. Как раз в эту минуту раздался звонок, зрителей стали пускать в зал.
Из-за нехватки помещений фотокружок загнали в бывший туалет, находящийся в конце правого полукруглого коридора, на втором этаже. В начале коридора расположен кабинет директора клуба. Анфиса Петровна, по ее собственному выражению, всечасно держит руку на пульсе клубной жизни. Если директор у себя в кабинете, дверь непременно распахнута настежь. Так было и на этот раз. Директор сидела за письменным столом и разговаривала по телефону. Увидев проходящего Шарохина, она прикрыла ладонью трубку и крикнула:
— Отнеси чемодан и заходи! Ты мне нужен! — и продолжила разговор по телефону.
Шарохин отнес чемодан в фотолабораторию, снял плащ и сразу же пошел к директору. Препирания с Анфисой Петровной из-за предстоящей фотовыставки заняли минут десять. Все это время фотолаборатория оставалась незапертой. Затем Шарохин вернулся туда, взял свой плащ, запер дверь и отправился домой. Он хорошо помнит, что чемодан стоял там же, где он его оставил. На другой день Шарохин увидел чемодан на прежнем месте. Поднял его на стол, отстегнул петли, откинул крышку и обмер: коробок с фотоаппаратами не было. Шарохин оставил все, как есть, и побежал звонить в милицию.
Фомин, приехав в клуб, обнаружил, что замок на двери фотолаборатории липовый, отпирается любым ключом. Вор мог открыть дверь и украсть фотоаппараты когда угодно. Конечно, не исключена возможность, что дорогую покупку выкрали, пока Шарохин находился у директора, а дверь бывшего туалета оставалась незапертой. Анфиса Петровна уверяла Фомина, что именно так все и было и что Шарохин проявил возмутительную халатность. Однако не исключаются другие варианты, в том числе кража в поезде, поскольку чемодан не запирается, а Шарохин, по его показаниям, отлучался из купе.
Выслушав предположения Фомина, Володя иронически улыбнулся:
— Надеюсь, что и его самого ты оставляешь на подозрении. Шарохин мог загнать фотоаппараты в Москве, а по приезде инсценировал кражу. Тебе не кажется странным, что никто в Путятине не видел коробок с фотоаппаратами? У тебя, Фома, кажется, есть опыт по расследованию подобных дел… — Володя намекал на недавнюю заметку «Будни милиции» в городской газете. В ней сообщалось о потрясающей проницательности лейтенанта Н. П. Фомина.
В Нелюшке глухой ночью сгорел дотла магазин сельпо. Н. П. Фомин, осмотрев пепелище, уличил продавщицу в поджоге. Она тут же призналась, что совершила растрату, потому и подожгла.
— Шарохин вообще-то темная личность. — Фомин сменил червя и закинул поплавок на прежнее место. — Превратил фотолабораторию в частную лавочку. К примеру, для вашего музея печатал репродукции, получал по договору… А где брал фотобумагу, химикалии? Покупал на свои деньги? Дудки! Сам признался, что брал из кружковских. Но на кражу он вряд ли способен. Да и зачем ему лишать себя оборудования, необходимого для халтуры и левых заказов? — Фомин похмыкал, довольный собственной неотразимой логикой. — Кроме того, существует еще одно довольно странное обстоятельство. Судя по этому обстоятельству… Нет, не Шарохин, не он, не он, не он…
Фомин зачастил, как старая патефонная пластинка, когда игла безвыходно бежит по кругу. Володя оглянулся — что случилось?
— Не он, не он, — приговаривал Фомин, спешно перехватывая левой рукой выше по удилищу. — Она! — Удилище изогнулось, блеснула серебром рыба, повисла в воздухе, заизвивалась, пытаясь сорваться с крючка.
— Хватай! — дико заорал Володя. — Уйдет!
Фомин поймал рыбу растопыренной пятерней.
— Она, брат, она! Плотвичка! А я-то смотрю, кто там хитрит, водит…
Низменная зависть кольнула Володю: «А у меня, хоть лопни, не клюет!»
Вообще-то, если честно, у него никогда не клевало. Поэтому Володя не любил рыбалку. И зачем только ему понадобилось сегодня увязаться за Фомой!
— Такие вот пироги! — Удачливый Фомин забросил удочку и уселся поплотнее. — Ничего нет хуже мелких дел. Эти четыре коробки могут как в воду кануть. Выплывут, конечно, со временем. Протреплется кто-нибудь. На продаже попадется. Но…
— Ты упомянул какие-то особые обстоятельства, — напомнил Володя. — Конечно, если служебная тайна, можешь не говорить…
— Никакой тайны! Весь пятачок уже знает. Опять объявился «Синий дьявол».
— Кто-о-о? — Володя чуть не выронил удочку. — Какой дьявол?
— Синий. Ты что, никогда не слыхал про «Синего дьявола»? Ах да, ты же радио не увлекаешься.
— При чем тут радио?
— При том! «Синий дьявол» вчера опять вышел в эфир. «Всем, всем, всем… Я знаю, кто обокрал фотокружок». Три раза повторил. И, возможно, он не врет, а на самом деле знает, видел вора своими глазами. Весьма возможно… — Фомин положил удочку, достал сигареты, чиркнул зажигалкой. Володя самолюбиво безмолвствовал. — Ты что, все еще не понимаешь? — удивился Фомин. — А я-то считал, ты с полуслова схватываешь. Преклонялся перед твоей проницательностью. Ей-богу, даже завидовал. Мне бы такие дедуктивные способности!
Поиздевавшись над Володей, Фомин рассказал ему о том, как год назад в Путятине боролись со злостным радиохулиганством.
Это было очередное повальное увлечение. Подростки и парни постарше мастерили простейшие радиопередатчики и выходили в эфир на средних волнах, мешая служебным переговорам авиации, «скорой помощи», пожарных. «Ковбои» и «Пираты», а также «Сатурны» и «Юпитеры», «Тарантулы» и «Крокодилы» в основном занимались глупой болтовней или передавали музыку по заявкам слушателей. Случалось, что «Ковбой» диктовал «Сатурну» решение задачи по алгебре, заданной на дом. Какие-то умельцы часами переговаривались по техническим вопросам и консультировали новичков, как сделать то-то или то-то. Среди умельцев главенствовал «Тарантул». А королем эфира заделался некий «Черный пират» — как впоследствии установили, шестиклассник Васька Петухов, ни уха, ни рыла не смысливший в радиотехнике. «Черный пират» повадился петь под гитару блатные песни, а затем стал начинать передачи с ругани: «Тра-та-та, говорит «Черный пират». И вот тогда-то в эфир вышел «Синий дьявол». Он пригрозил «Черному пирату»: «Кончай хулиганить или — клянусь небом! — я передам для общего сведения твое имя, фамилию и адрес». Эту угрозу «Синий дьявол» повторил на другой вечер. Васька Петухов струсил и прекратил свои передачи. «Синий дьявол» больше в эфир не выходил.
Комсомольцы из дружины по охране порядка несколько раз передавали на тех же средних волнах, что за радиохулиганство будут привлекать к уголовной ответственности, что суд может конфисковать всю радиоаппаратуру. Предупреждение не подействовало. Дружинники начали пеленговать радиохулиганов. Сидит какой-нибудь «Ковбой» у себя дома, развлекает музыкой приятеля на другом краю города, и вдруг стук в дверь. А потом суд. Всей улице делается известным, что «Ковбоя» по молодости пожалели, ограничились штрафом, но вместе с самодельным передатчиком конфискован и дорогой радиоприемник. Сразу же во всех домах уничтожают все подозрительные самоделки.
Радиохулиганство пошло на убыль так же стремительно, как и началось. Но дружинники практически уже знали поименно всех «Ковбоев» и «Юпитеров». Кроме «Синего дьявола». Ходил слух, что это какая-то девчонка, но искать и проверять никто не стал.
— Вот тебе пример, как важно в нашем деле не оставлять даже самую мелочь невыясненной! — назидательно закончил Фомин. — Если бы мы своевременно установили, кто такой «Синий дьявол», сейчас у нас в руках была бы верная ниточка.
- Предыдущая
- 24/86
- Следующая
