Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым - Холлис Джеймс - Страница 7

Существует ли он, так называемый «кризис среднего возраста»? Об этом в профессиональных кругах продолжают вестись споры. Однако отсутствие единого мнения в профессиональной среде не помешало широкой публике позаимствовать этот термин. Правда, он используется все больше пренебрежительно, когда ближним нашим овладевает состояние, в просторечье именуемое «седина в бороду, бес в ребро». Какое уж здесь углубленное внимание к тому, что представляет собой жизнь этого человека в ее цельности, да и своя жизнь тоже. Этим термином пользуются также для описания широкого спектра поведенческих отклонений, не учитывая возможности того, что они появились не на пустом месте. Почему эти отклонения имели место и что они могут означать для личности, которой причиняют страдание? Споры спорами, но не вызывает сомнения тот факт, что период от 25 до 35 лет для многих отмечен тревогами и немалым смятением. Впрочем, иногда может сложиться обманчивое впечатление, что кому-то удалось обойти отмели середины жизни и далее безмятежно дрейфовать к более спокойным морям заката жизни.

Есть свои причины, почему эти отклонения столь часто проявляют себя именно в тот период, который мы уже привычно называем «средним возрастом». Для этого необходимо достаточно долго пожить отдельно от родителей, чтобы побыть в мире, сделать свой самостоятельный выбор, убедиться, что работает, что нет, и пережить если не крушение, то, по крайней мере, эрозию прежних своих проекций. К этому возрасту сила Эго, необходимая для самоанализа, может достигнуть уровня, когда можно и поразмыслить, и критично взглянуть на себя, и рискнуть остановить свой выбор на альтернативных вариантах и, как следствие, на альтернативных ценностях в том числе. (Тех, кому этой основополагающей силы недостает, мне на своем веку тоже довелось увидеть немало. Они придумывают массу способов проигнорировать приглашение вернуться к своей подлинной жизни. Даже обратившись к психотерапии, они редко когда доводят ее до конца, если вообще к ней обращаются.) Подобный радикальный пересмотр жизни, открытие неподдельной близости с душой не придет само собой, невозможно его проработать и на психологическом «семинаре выходного дня». Откликнуться на призыв души – все равно что выйти в открытый океан, безо всякой уверенности в том, удастся ли причалить к тому далекому, неведомому берегу. Тем более о новых берегах не стоит даже мечтать, пока не согласишься отплыть от знакомых огней родной гавани. Для одних такое плавание будет начинаться постепенно, других же судьба без предупреждения забрасывает в открытое море.

На свой первый сеанс Йозеф пришел в полной уверенности, что дело не займет много времени – это все равно что поменять масло в автомастерской на оживленной магистрали. После того как он изложил суть конфликта, который был у них с супругой, я задал ему вопрос: «Если бы пришлось выбирать между семьей и азартными играми, на чем бы вы остановились?» Он ответил с улыбкой: «Ну, жениться, как вы понимаете, – это не проблема». Тут мне стало ясно, что мы имеем дело с серьезным случаем. Он пришел к психотерапевту не за исцелением. Ему пришлось нанести мне визит, вынужденно уступив ультиматуму жены. Йозеф периодически исчезал со своего рабочего места, чтобы спустить порой до тысячи за зеленым фетровым столом, и вернуться в офис под конец обеденного перерыва. При всем этом никто даже не заподозрил, что он пристрастился к игре. Только тогда, когда первому ребенку исполнилось восемнадцать, а сбережения на колледж успели порядком оскудеть, его зависимость стала очевидна всем. Впрочем, Йозеф и не собирался бороться с этой привычкой, с ее последствиями для своей семьи или с той внутренней программой, которая привела его на самый край пропасти. Всякому, кто имел дело с любой формой аддиктивной привычки, хорошо известно: первым делом необходимо признать, что внутренний мир личности в этом случае отмечен глубокой психологической травмой и она отчаянно пытается «вылечить» свою беду подобными средствами, цена которых становится с каждым разом все выше.

В профессиональной психоаналитической среде, где я проходил подготовку, было заведено так, чтобы обучаемые после интенсивного личного психоанализа, сдав немало экзаменов, представляли описание пяти значительных случаев своих клиентов, два из которых попадали бы в категорию «неудачных случаев». Ожидалось, что в этих так называемых неудачных случаях будущие психоаналитики проработают свои недочеты, приняв во внимание, что следует учесть на будущее. В случае Йозефа мне было понятно, что я имею дело с глубокой тревогой, реагируя на которую он упорно устремлялся к айсбергу неизбежного крушения, а не к спасательному кругу сознательной жизни. Возможно, сам толком того не понимая, он признался в своей готовности пожертвовать всем, чтобы попытаться утолить свою глубокую тревогу. Душевной тоске и мучениям таких людей можно только посочувствовать, даже при всем том, что они нередко ставят других людей в нестерпимые условия. Йозефа хватило только на три сеанса, пока не выяснилось, что усидеть на двух стульях, угодить жене и потакать своей страсти никак не выйдет. На четвертый сеанс он не появился, и больше я его не видел. Приглашение на свидание со своей грустной историей он предпочел отклонить. Остается только надеяться, что плавание его корабля по волнам житейского моря не приведет к печальному финалу.

По опыту знаю, что подобный дистресс середины жизни запускается внутренними факторами, хотя довольно часто он предстает перед сознанием во внешнем контексте: в близких отношениях, в карьере, а затем уже в личностных симптомах, например в виде депрессии. На близкие взаимоотношения, о которых мы еще поговорим еще в последующих главах, ложится особенно тяжелый груз, поскольку на них возложены самые глубокие ожидания: это и дом, и подтверждение идентичности, эмоциональная поддержка и защита. Время идет, становятся все заметней недостатки, нам – наших спутников жизни, им – наши. И когда спроецированные сценарии деградируют и скатываются до конфликтов, мы уже готовы обвинять ближних и дальних во всех своих незадачах.

Подобным же образом мы зачастую связываем огромные ожидания с карьерой в расчете, что она способна принести удовлетворение в жизни. Но независимо от того, удачно или нет у нас сложилось с работой, во второй половине жизни нередко выясняется, что мы работаем не на себя, во всех смыслах слова. Удовлетворения становится все меньше, при всем том, что мы добиваемся поставленных целей, храним выплаченные чеки и продолжаем вкладывать в пенсионные фонды. Если бы душу было так легко купить, тогда наша культура легко справилась бы с этой задачей. Но верхом легкомыслия было бы думать, что так все и обстоит. Оглянитесь по сторонам, загляните внутрь себя и честно ответьте: способно ли материальное изобилие удовлетворить все наши нужды? И какую цену придется за это заплатить?

Голос психе никогда не умолкает. Но, оставаясь без ответа, ее настоятельные требования проявляются сначала в виде безразличия, потом в виде заметной усталости, а затем в виде внутреннего сопротивления навязанным извне сценариям. И если мы и дальше будем пропускать мимо ушей призывы психе, в итоге нас ожидает прорыв бесконтрольных эмоций и поведенческих нарушений: бессонница или переедание, приманка интрижки на стороне, беспокоящие сны, зависимость от седативных и снотворных препаратов и т. д. Объединяет эти на первый взгляд несхожие явления то, что исчерпанными оказываются сценарии, которые были выбраны так демонстративно и от которых, в свою очередь, ожидалась надежная служба. И тогда ничего не остается, как задать вопрос: «Все было сделано мною, как положено, я отталкивался от самых надежных сведений о себе и мире. Так почему же в моей жизни что-то определенно не так?» Это болезненные вопросы, и все мы, все как один, рано или поздно на собственном опыте убедимся в расхождении между тем, к чему стремились, чему служили, чего достигли, и тем, что действительно чувствуем в самые сокровенные мгновения.