День денег - Слаповский Алексей Иванович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая

– Вот эта ничего себе.

Парфенов понял, что его поняли, – и посмотрел.

Тоненькая брюнеточка с распущенными волосами. Действительно, хороша. Но нельзя же вот так хватать первую попавшуюся.

– Проедемся еще.

Они проехались. Видели опять же брюнеток, блондинок, шатенок, полных, худых, средних, высоких, маленьких, с глазами и губами всех оттенков и форм. Но все как-то казалось не то. Глянет Парфенов: нет, брюнеточка была лучше. И решил вернуться к брюнеточке.

Сделали круг, приехали на то место, где брюнеточка стояла.

А она уже не стоит, она уже в машину садится!

Парфенов выскочил, подбежал, успел подхватить брюнеточку под локоток.

Она обернулась, недоумевая, а двое сидевших в машине настоящих мужчин удивились:

– В чем дело, дорогой?

– Мы договаривались, я раньше, мы с ней… Прошу… – и Парфенов почти силой вынул девушку из машины и поставил рядом с собой.

– Я заплачу! – шепнул он ей. – Хорошо заплачу!

– Да мне все равно! – сказала она.

Но настоящим мужчинам было не все равно.

Они вышли и старший из них начал разговор:

– Если вы раньше, зачем она к нам сидеть полезла, так? Все правильно должно быть, так? Вы не пришли раньше, она к нам согласилась, значит, вам придется ждать, так?

– Не так!

– Почему? – удивился старший.

– Потому! – нагло ответил Парфенов.

Девушка засмеялась. Ей нравился этот странный дядька. Да и с одним как-то все-таки… Все-таки она не такая еще привычная. Всего раз десятый…

– Тогда мы будем с вами спорить! – сказал старший, и настоящие мужчины двинулись вперед.

Но на Парфенова напал кураж.

Он сунул руку во внутренний карман и сказал:

– Ну, идите ко мне, идите!

Настоящие мужчины переглянулись.

– Ладно, – сказал старший. – Мы еще с вами увидимся.

– Надеюсь! – гордо сказал Парфенов и повел брюнеточку к своей машине.

– Куда поедем? – спросил водитель.

– То есть? – удивилась девушка. – У вас, что ль, хазы нет?

– Квартиры? Нет. Я думал, у вас. У тебя, – сказал Парфенов.

– Фраера тоже! Отсветили от клиентов, а куда везти – не знают!

– Сама должна соображать, если работаешь! – обрезал ее водитель. – А если любительница, нечего и лезть!

Девушка промолчала.

– Что ж мне с вами делать… – побарабанил пальцами по рулю водитель. – Вот что, – обернулся он к Парфенову. – Я тебя на свою квартиру отвезу. Двести в час. И чтоб полный порядок.

– Гарантирую.

– Деньги вперед. Сколько понадобится?

– Часа два, – сказал Парфенов.

– Ого! – сказала девушка. – Дядя гигант? – и потрепала Парфенова по штанам.

– Поехали, – сказал Парфенов.

Он был недоволен. Рассмотрев девушку вблизи, он увидел, что кожа у нее еще подростково прыщевата, что рот, нарисованный помадой, на самом деле вдвое меньше, что на ресницах комками лепится дешевая тушь… Оставалась надежда, что у нее хоть фигура хороша. Да еще промелькнула странная мысль, что настоящий порок и разврат и должен быть вот с такими вот изъянцами – с прыщами и фальшивыми губами…

Доехали до улицы Вишневой, поднялись по улице вверх, остановились у пятиэтажного дома.

– Сейчас рекогносцировку местности проведу, – по-военному выразился водитель. (Похоже, он и был отставной военный, прирабатывающий к пенсии частным извозом, недаром зеленая армейская рубашка на нем – и на красной шее характерные морщины военно-полевого качества.)

– Между прочим, я тоже двести в час стою, – сказала девушка.

– Ладно, ладно, – ответил Парфенов.

Явился отставник.

– Облом, ребята! Тещу черт принес, стирает, видите ли! Но у меня еще родная мама есть! – утешил он. – Мы ее сейчас попросим погулять – и нет проблем. И дешевле будет стоить: сотня в час.

– И частичные удобства? – спросила девушка.

– Удобства все! – весело сказал отставник, гоня машину. – Только в общем месте, но это разве проблема, когда главное – любовь?

– Коммуналка? – спросила девушка.

– Ну и что? Там комната сорок метров, а потолки – пять!

– Мы там что, летать будем?

– Плачу триста в час, – сказал ей Парфенов. Она его все больше раздражала. И голос какой-то… Ринит у нее, что ли, или просто насморк? Да и фигуру он успел косвенно рассмотреть. Ножки худенькие в черных чулочках из-под короткой юбки высовываются загогулинками, коленочки шишковаты, свитерочек плоско обтягивает стан.

«Но, может, это опять-таки и лучше?!» – возникла недавняя странная мысль.

Приехали в центр, на улицу Бахметьевскую, подрулили к двухэтажному дому, отставник убежал.

И вернулся бодрый:

– Все нормально! Мама, правда, приболела, но она будет за ширмочкой лежать, не встанет. Ну, может, чего-нибудь скажет, она любит на жизнь пожаловаться, маразм! Не обращайте внимания!

Девушка хмыкнула, а Парфенов, в уме своем представлявший уже сцены с нежными девичьими криками и стонами и мужским пламенным рычанием, не хотел, чтобы старушка это слышала.

– Не пойдет, – сказал он.

– Тогда так, – не унывая, сказал ему отставник. – Стольник в зубы этой шалаве и на фиг ее, а я везу тебя туда, куда надо!

– Чего?! – возмутилась брюнеточка.

– Вали, вали! – посоветовал ей отставник, вынул из руки Парфенова сотенную бумажку, которую тот по его слову достал, сунул девице и открыл дверь.

Она, ругаясь сквозь зубы, вылезла из машины.

И отставник погнал с лицом вдохновенным и бодрым. Видимо, он был из тех упертых служак, которые, взявшись за дело, доводят его до конца.

Мигом пролетели они несколько кварталов и остановились возле обычнейшего девятиэтажного дома.

Мигом отставник залетел в подъезд и мигом вылетел:

– Все нормально, тебя ждут, и выбор есть! Квартира семнадцать, назовешься Владиком. Я ж забыл спросить, как тебя зовут. Тебя ждать?

– Нет.

– Как хочешь.

И, взяв за труды достаточную сумму, довольный отставник укатил.

Парфенов поднялся на третий этаж, позвонил в дверь семнадцатой квартиры, назвался Владиком, его впустили.

Впустил мужчина в джинсах и майке, живот нависал на джинсы, от мужчины пахло чем-то кислым, но потом Парфенов понял, что это запах всей квартиры.

– На сколько? – спросил мужчина.

– Часа на два.

– Обоих?

– Кого?

– Девушек обоих?

– Обоих, – усмехнулся Парфенов.

– Семьсот пятьдесят, – явно наобум сказал мужчина, с трусливой наглостью глянув на Парфенова.

Но тому неохота было изображать из себя знатока. Он вынул пачку денег, отлистнул семь сотенных и пятидесятку.

– Туда, – указал мужчина.

(Квартира представляла собой двухкомнатную «распашонку»: посредине кухня и санузел, а по бокам комнаты. Сутенер находился в одной из комнат, а «обои» – в другой.)

«Обои» эти хоть и были малочисленны, но представляли собой лаконически воплощенное стремление угодить всем вкусам. Одна, естественно, блондинка (неестественная), вторая – брюнетка (кажется, природная). Одна повыше, ближе к топ-модельному стандарту, но, само собой, статнее, вторая – гибче и мельче, зато красивенькая, с орехово-зелеными, подлость такая, глазками.

В комнате был широчайший диван, ничем не покрытый, зеленого цвета, во многих местах залоснившийся, – и больше почти ничего не было. Ну и телевизор, конечно, с видеомагнитофоном, оттуда ритмические стоны звучали. Девушки лежали на диване в мятом полупрозрачном белье, которое должно было казаться эротичным, в опостылевший телевизор не смотрели, а смотрели так как-то… в никуда. Вот мужчина вошел – стали смотреть на него. Не старый еще, хорошо. Не сильно пьяный, тоже хорошо. Одет не сильно круто, тоже хорошо. Интеллигент, в общем, как они таких называли. Не самый худший вариант (хотя некоторые из них так распоясываются – почище загулявшего братана какого-нибудь).

В дверь постучали.

– Не желаете напитков? – спросил мужчина голосом официанта.

– Желаем! – тут же откликнулась блондинка.

Слово ее произвело неожиданное действие. Мужчина влетел, поставил наскоро на пол поднос с бутылками и какой-то дрянью-закуской, подскочил к блондинке, схватил ее за ухо и стал крутить с криком:

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая