Большая книга приключений кладоискателей (сборник) - Дробина Анастасия - Страница 19

• Предыдущая
• 19/52
• Следующая

– Мне? Но…

– Вас, Соня, тоже можно поздравить, – церемонно сказал Пашка, но в синих глазах его скакала насмешливая искра. – Ведь именно вы воспитывали эту… надежду русского фортепьянного искусства! Серега, правду я говорю?

Атаманов, который заснул в кресле четвертого ряда под первые же звуки музыки (его с трудом добудились перед самым Белкиным выходом), важно кивнул. Соня, пожав плечами, приняла букет, положила его на край стола и, увидев вплывающую в буфет Нину Аполлодоровну, Белкиного педагога, поспешно пошла к ней. Белка проводила ее полными слез глазами. Потом поглядела на Пашку – тот тоже смотрел вслед Соне и улыбался. Как во сне, Белка подумала о том, что им обоим, Пашке и Соне, по восемнадцать лет. И никому не нужно ждать, пока подрастет другой. Значит… значит… Белке захотелось убежать назад, в гримерку, хлопнуться там на кушетку и снова реветь, реветь, реветь…

– Белка, что с тобой? Ты же просто замечательно играла! – заглядывая ей в глаза, удивленно сказала Натэла. – Мне так никогда не сыграть.

– А ты тоже учишься? – безучастно спросила Белка. – Почему не говорила?

– Я на гитаре играю. Бабушка научила.

– Ну, куда ж без бабушки… – фыркнул Батон. И тут же попросил: – Натэлка, а меня научишь?

– Обойдешься! – ответил вместо нее Атаманов. – Время еще на тебя, долбеца, тратить… Натэла, не слушай его, у него слуха нет! Гринберг, да что с тобой? Опять глаза на мокром месте! Перенервничала, что ль?

– Серега, налей мне колы, пожалуйста, – всхлипнув и протягивая стакан, попросила Белка. Она понимала, что глупо себя ведет, но сдерживать противные слезы уже не было никаких сил. Если бы хоть не Соня! Пусть бы какая-нибудь посторонняя девица, а не родная любимая сестра! Господи, как ужасно, как несправедливо все в жизни…

Атаманов потянулся за бутылкой, Белка глянула через его плечо – и побледнела, моментально забыв о кока-коле, своих слезах и даже о разбитой любви и конченой жизни. В двух шагах, у колонны, стояла, беседуя с каким-то пузатым дядькой и держа в руках бокал… Мария Афродакис собственной персоной.

– Ой… – прошептала Белка, роняя капли кока-колы на свою белоснежную блузку. – Пашка… Пашенька… Господи…

– Чего ты? – нахмурился Пашка. Обернулся, увидел, мгновенно оценил ситуацию и скомандовал: – Снимай изумруд, живо!

– Не сниму… – прошептала Белка. Снять изумруд? Сейчас?! Прямо перед Пашкой, чтобы он увидел этот «рог» у нее на лбу? Пусть ему нравится Соня, но и она, Белка, тоже просто так не сдастся! Да пусть Афродакис ее хоть застрелит прямо сейчас!

– Белка, снимай! Ты не понимаешь… – начал было Пашка, но в тот же момент Афродакис взглянула на них, и стало ясно, что снимать диадему уже не имеет смысла.

Улыбнувшись, американская авантюристка подняла бокал, приветствуя всю компанию, коснулась рукава своего собеседника, извиняясь, отошла от него и направилась прямо к столику, где сидели друзья. Теперь ее заметили и остальные. Батон и Атаманов, не сговариваясь, поднялись, шагнули вперед. Вместе с ними – Юлька. Натэла осталась неподвижной, но ее черные глаза стали совсем огромными. Афродакис уже была рядом со столиком, когда Белку вдруг осенило – закатив глаза, она художественно упала в обморок на руки растерявшемуся Пашке.

Это был высший пилотаж, поскольку изумруд на лбу Белки даже с места не сдвинулся, но шум вокруг поднялся страшный. На два голоса визжали Юлька и Натэла, громко ругался Атаманов, вокруг ахали и задавали вопросы, Пашка на руках уносил «бесчувственную» Белку из буфета, Батон рядом примеривался помочь нести ее ноги, а из фойе уже слышался испуганный голос Сони:

– Боже, да что такое? Бэлла, Бэллочка… Что с тобой?

В гримерке Белка поспешно пришла в себя, оглядела испуганные лица сестры и друзей и сиплым от страха голосом сказала:

– Соня, нам… мне срочно надо домой.

– Я уже поняла, – сдержанно сказала сестра. – Переодевайся, я готова.

До дома добрались без последствий, хотя Белка и выглядывала испуганно в заднее стекло троллейбуса, опасаясь увидеть позади знакомую «Альфу-Ромео» с подлой американкой за рулем. До самого подъезда Соня молчала, но выражение ее лица не сулило притихшей компании ничего хорошего. Пашка посмотрел на Атаманова, Атаманов – на Батона, тот – на Юльку. Полундра кивнула и взглянула на Натэлу. Та пожала плечами:

– Я сразу говорила, что так будет правильно.

– У всех с собой? – спросил Атаманов.

Все, кроме Сони, поняли, о чем идет речь, и дружно кивнули. Только Юлька переглянулась с кузеном, и оба они хором ответили:

– У нас – дома.

– Договорились же… – заворчал Атаманов, но Пашка объяснил:

– У меня брошь в карман плохо влезала. А Юльке дед сказал, что изумруды к красной кофте не пойдут.

– А он в курсе?! – поперхнулся Батон.

– Я сказала, что у цыганок на площади за двести рублей купила, – хмыкнула Юлька.

– Какое-то сборище аферистов, а не дети, – совсем уж ледяным голосом заметила ничего не понимавшая из их разговора, но заинтригованная Соня. – Хорошо, пойдемте к Юле. И обещаю вам: пока во всем не разберусь, я от вас не отстану.

В квартире взбудораженно голосил телевизор: Игорь Петрович смотрел футбольный полуфинал. Все на цыпочках прокрались в Юлькину комнату, Пашка задернул занавеской окно, в которое с улицы нахально лезли ветки сирени. Соня с прокурорским выражением лица опустилась в кресло, а через три минуты перед ней выросла мерцающая горка из колец, серег, браслетов и колье. Пашка грохнул на стол брошь, заигравшую всеми цветами радуги, а Белка, заняв предварительно место в самом темном углу комнаты, чтобы не было видно прыща, сняла диадему. Побелевшая Соня дрожащим голосом потребовала объяснений – и получила их в полном объеме.

Когда Пашка закончил излагать, за окном начался легкий дождик, и весь подоконник оказался усыпанным капельками. Соня собрала их ладонью, протерла лицо. Натэла стояла наготове со стаканом воды, Белка – с валерьянкой, Пашка открыл мобильный, готовый вызвать «Скорую». Мата Хари, задрав морду, стояла у ног Сони и разглядывала ее полными тревоги зелеными глазами. Но вот старшая Белкина сестра подняла ресницы и – потянулась к украшениям.

– Боже мой! Никогда ничего подобного не видела! Неужели они настоящие?

Атаманов вздохнул от облегчения с таким шумом, что закачалась занавеска. Мата Хари с чувством выполненного долга отошла и вспрыгнула на подоконник. Соня тем временем перебирала драгоценности, мимоходом прикладывая то браслет к запястью, то кольцо к пальцу.

– Ну, бабьё… – прошептал Батон. – Хлебом их не корми, дай…

Но Пашка наступил ему на ногу и солидно спросил:

– Соня, что, по-вашему, стоит делать?

– Это все правда? Ну, то, что вы тут рассказали… – уточнила Соня. – Вы действительно нашли драгоценности?

– Нашла Натэла… – замямлила Юлька. – И не их, а куклу… Мы не знали…

– И вы лазили в чужое окно? По пожарной лестнице?

– Только посмотре-еть…

– И взламывали сайты в Интернете?

– Работа такая…

– Какая работа, молодой человек?! – возмутилась Соня на последнюю реплику, принадлежавшую Пашке. – Вы только что поступили в университет и позволяете себе…

– Ничего особенного я себе не позволил, Соня! – отрезал Пашка таким тоном, что Соня умолкла. – Мне нужна была информация – я ее добыл. Банковских счетов Афродакис я не трогал.

– А что, сумели бы? – вдруг заинтересованно спросила Соня.

Пашка многозначительно усмехнулся и заметил:

– Кстати, мы могли бы перейти на «ты». Раз уж все так закрутилось…

– Хм… Почему бы и нет? – пожала плечами Соня. Щеки ее слегка порозовели.

Атаманов за ее спиной восхищенно показал Пашке большой палец, тот в ответ – кулак. Белка почувствовала, как бешено, набирая ускорение, стучит сердце. Глубоко вздохнув несколько раз, она отвернулась к стене. Что ж, пусть так. Она переживет. И никто ничего не узнает. А поплакать как следует можно будет вечером.

– Господи, ну и кашу вы заварили, дети… – растерянно пробормотала Соня. – Нет, тут надо вызвать милицию и…

• Предыдущая
• 19/52
• Следующая