Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 31

• Предыдущая
• 31/84
• Следующая

Итак, казалось, судьба улыбалась Маэглину, ставшему одним из самых могучих среди принцев нолдоров, а по славе — вторым в их державах. Однако он был замкнут, и хотя не все шло так, как ему хотелось, он сносил это молча, скрывая свои мысли, так что немногие могли прочесть их; но Идриль Келебриндал — могла. Ибо с первых дней в Гондолине жила в его сердце печаль, что росла с годами и прогоняла радость: он любил красу Идриль и желал ее — безнадежно. Неслыханным делом было у эльдаров, чтобы столь близкие родичи вступали в брак. И к тому же Идриль совсем не любила Маэглина, а зная его мечты о ней — не могла полюбить. Ибо эта любовь казалась ей извращенной и странной, и так же думали о ней и все эльдары. Считалась она лихим плодом Резни, через который проклятие Мандоса затмило последнюю надежду нолдоров. Но годы текли, Маэглин глядел на Идриль — и ждал, и любовь в его сердце становилась тьмой. И тем более старался он настаивать на своем в других делах, не отвергая никакого труда или бремени, если мог таким образом стать сильнее.

Вот что случилось в Гондолине: среди благости этой державы, в сиянии ее славы было посеяно темное семя зла.

Когда со времени прихода нолдоров в Белерианд минуло свыше трех сотен лет, во дни Долгого Мира Финрод Фелагунд, владыка Нарготронда, поехал как–то на восток от Сириона — поохотится с Маглором и Маэдросом, сынами Феанора.

Но, устав от гоньбы, он отправился один к хребту Эред–Линдон, чьи вершины сияли вдали, и, вступив на Гномий Тракт, переправился через Гелион у брода Сарн Артад, свернул к югу у верховьев Аскара и вошел в северный Оссирианд.

В долине у подножий гор, ниже истоков Талоса, увидал он под вечер огни и услышал далекое пенье. Это удивило его, ибо Зеленые Эльфы, населявшие этот край, не жгли костров и по ночам не пели. Сперва он опасался, что это орда орков миновала северных стражей, но, подойдя ближе, понял, что ошибся: языка певцов он никогда прежде не слышал — он был не гномий и не орочий. Тогда Фелагунд, безмолвно стоя в тени деревьев, заглянул со склона в лагерь — и увидал там неведомый народ.

То был клан Бе?ора Старого, как звали его позднее, вождя людей. После долгих лет скитаний он привел соплеменников с востока к Синим Горам. Они перевалили хребет — и первыми из людей пришли в Белерианд. Они пели, радуясь и веря, что спасены ото всех опасностей и пришли наконец в край, где нет страха.

Долго смотрел на них Фелагунд, и любовь к ним шевельнулась в его сердце; однако он оставался под укрытием леса, пока они все не заснули. Тогда он прошел между спящими и, сев подле умирающего костра, где никто не нес стражи, поднял отложенную Беором грубую арфу — и полилась музыка, которой никогда не слышали люди, ибо в пустынных землях у них не было в этом других учителей, кроме Эльфов Тьмы.

И люди проснулись и слушали, как поет и играет Фелагунд, и думал каждый, что ему снится дивный сон, пока не замечал, что его товарищи тоже слушают; но пока Фелагунд играл, они молчали и не шевелились — столь прекрасной казалась музыка и столь дивной песня. Мудры были слова эльфийского владыки, и мудрость вливалась в души тех, кто внимал ему; ибо то, о чем он пел — сотворение Арды и блаженство Амана за мглой Моря, — ясными видениями проходило перед их взором, и его эльфийская речь отзывалась в душе каждого так, как было тому доступно.

Так И вышло, что люди прозвали короля Фелагунда, первого из встреченных ими эльдаров, — Ном, что на их языке значит Мудрость, и после звали весь его народ но?минами, Мудрыми. Они думали вначале, что Фелагунд — один из валаров, которые, по слухам, живут далеко на Западе; это и было (говорят некоторые) причиной их похода. Но Фелагунд жил среди них и наставлял их в истинном знании, а они полюбили его и почитали своим властителем, и после были всегда верны дому Финарфина.

А надо сказать, что из всех народов эльдары наиболее искусны в языках; к тому же Фелагунд обнаружил, что может читать в умах людей те мысли, которые они хотели выразить словами, так что речь их легко было понять. Говорят также, что те люди давно, еще на Востоке, встречались с Темными Эльфами и переняли многое из их языка; а так как все наречия квенди одного корня, язык Беора и его народа во многом походил на эльфийский. Так что очень скоро Фелагунд мог говорить с Беором; и пока он жил среди людей, Финрод и Беор часто беседовали. Однако, когда Финрод расспрашивал Беора о пробуждении людей и об их блужданиях, Беор мало что мог поведать ему; действительно, известно ему было немногое, ибо праотцы его племени почти не рассказывали преданий о прошлом и память их молчала. «Тьма лежит за нами, — молвил Беор, — мы же обратились к ней спиной и не желаем возвращаться туда даже в мыслях. Сердца наши обращены к Западу, и мы верим, что найдем Свет».

Позднее, однако, эльдары говорили, что, когда люди пробудились в Хилдориэн при появлении солнца, за ними следили соглядатаи Моргота, и весть эта быстро дошла до него; дело же это показалось ему столь важным, что он самолично отправился в Средиземье, покинув Ангбанд и передоверив ведение войны Саурону. О том, что творил он с людьми, эльдары в то время ничего не знали, да и позже узнали немного; однако то, что тьма лежит на сердцах людей (как на нолдорах лежала тень Резни и Проклятия Мандоса), они прозрели даже в людях из племен Друзей Эльфов, которых узнали первыми. Извратить либо уничтожить все новое и прекрасное, что ни появлялось на свет, всегда было главным желанием Моргота; несомненно, что ту же цель преследовал он и на сей раз: страхом и ложью сделать людей врагами эльдаров и повести их с Востока войной на Белерианд. Однако замысел этот созревал долго и никогда не был полностью осуществлен, ибо (как говорят) людей вначале было слишком мало, в то время как Моргот опасался растущей мощи объединенных эльдаров и вернулся в Ангбанд, оставив в Средиземье лишь несколько слуг, да и то не слишком хитрых и могущественных.

Фелагунд узнал от Беора, что были также и другие люди, похожие на него; они тоже отправились на Запад. «Мои соплеменники, — сказал Беор, — перешли Горы и ныне бродят неподалеку отсюда, халади?ны же — племя, чье наречие отлично от нашего — все еще стоят в долинах у восточных отрогов, ожидая вестей, чтобы двигаться дальше. Есть еще и другие люди, чье наречие сходно с нашим; с ними мы встречались время от времени. Они шли перед нами по дороге на Запад, но мы обогнали их, ибо племя это многочисленно, держатся они вместе и движутся медленно; ведет их вождь, которого называют Марах».

Зеленые Эльфы Оссирианда были обеспокоены появлением людей и, узнав, что среди пришельцев находится один из владык Заморских Эльфов, послали к Фелагунду.

— Господин, — сказали послы, — если ты властвуешь над этими существами, вели им вернуться туда, откуда они явились, или пойти куда–нибудь еще. Мы не желаем, чтоб чужаки нарушали наш покой в этих землях. К тому же это племя лесорубов и охотников, потому мы не можем быть им друзьями, и если они не уйдут, мы им не дадим покоя.

Тогда, по совету Фелагунда, Беор собрал своих разбежавшихся сородичей, и они переправились через Гелион и поселились во владениях Амрода и Амраса, на восточном берегу Келона, к югу от Нан–Эльмота, недалеко от границ Дориата; и позднее этот край назвали Эстолад, то есть Стойбище. Однако, когда по прошествии года Фелагунд захотел вернуться в свои владения, Беор испросил дозволенья сопровождать его и до конца своей жизни оставался на службе у короля Фелагунда. Так он получил свое имя — Беор; прежде его звали Балан, «Беор» же в наречии его соплеменников означало «вассал». Править своим племенем он доверил старшему сыну, Бэрану, и уже не вернулся в Эстолад.

Вскоре после ухода Фелагунда появились в Белерианде иные люди, о которых поминал Беор. Вначале пришли халадины; однако, столкнувшись с недружественностью Зеленых Эльфов, они повернули на север и поселились в Таргелионе, в землях Карантира, сына Феанора; там они некоторое время жили в мире, а подданные Карантира не обращали на них внимания. На следующий год спустилось с гор племя, ведомое Марахом; были то люди рослые и воинственные, шли стройными дружинами, и эльфы Оссирианда скрылись и не стали их трогать. Марах, узнав, что племя Беора живет в зеленом и плодородном краю, прошел по Гномьему Тракту и поселился к юго–западу от селений Барана, сына Беора; между этими двумя племенами была великая дружба. Сам Фелагунд часто навещал людей, и многие другие эльфы с западных земель, нолдоры и синдары, приходили в Эстолад, желая увидеть ада?нов, чей приход был предсказан издревле. В провидении их явления в Валиноре людям было дано имя ата?ни, Вторые, в наречии же Белерианда это имя превратилось в эдайн, или ада?ны, и называли так только три племени Друзей Эльфов.

• Предыдущая
• 31/84
• Следующая