Мартин Иден. Рассказы - Лондон Джек - Страница 1

• 1/148
• Следующая

Трудно назвать имя другого зарубежного писателя, который был бы у нас столь же популярен, как Джек Лондон. Широкая его известность в самых разнообразных читательских кругах, сложившаяся еще полвека назад — когда появились его первые сборники на русском языке, — с тех пор делалась все более признанной, все более прочной, как бы переходила из поколения в поколение. Мы все помним свидетельство Н. К. Крупской о том, что рассказы Лондона с удовольствием слушал В. И. Ленин во время болезни; А. В. Луначарский в своей талантливой книге «История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах» назвал Лондона «большим писателем Америки». Подрастают новые и новые миллионы советских читателей, и их ждет на пороге юности верный старый и вечно молодой товарищ — кудрявый Джек с его белозубой улыбкой и прямым взглядом внимательных глаз.

Конечно, Лондон хорошо известен и читателям других стран земного шара. Но смело можно утверждать, что нигде — в том числе и у него на родине — он не пользуется такой прочной и завидной славой, как у нас.

Чем же можно объяснить эту прочную привязанность советских людей к Лондону? Вероятно, тем, что Джек Лондон — всем лучшим в своем творчестве связан с народом. Из недр его вышел он сам — моряк, рабочий, разносчик газет, бродяга, приисковый старатель, представитель неутомимой армии журналистов. Опыт народа подсказал ему его мужественное мировоззрение; народный опыт живет в его уважении к тем, кто умеет трудиться, в его глубоком критицизме — а подчас и ненависти к богатым бездельникам, в его этике верности товариществу и самому себе, своим взглядам, доставшимся нелегкой ценой, выстраданным, проверенным жизнью. Действенный, глубоко социальный гуманизм Лондона, его вера в силы и возможности человека, его жажда справедливости и сознание необходимости борьбы за нее — это все черты глубокого и органического демократизма, коренящегося в самой основе его мировоззрения.

Лондон — писатель противоречивый. Как мог он, писатель-демократ, высказывать самые нелепые расистские бредни, самые жестокие буржуазные теории, обрекавшие одних — на роль господ, а других — на положение рабов? А ведь все это мы найдем в таких его романах, как «Приключение», «Мятеж на Эльсайноре», «Звездный скиталец», да и во многих рассказах.

Как мог он, убежденный социалист, хладнокровно наблюдать американскую интервенцию в Мексике — и писать о ней с явным сочувствием к американской морской пехоте, наводившей полицейский порядок в стране, охваченной революцией? И немало таких горьких и недоуменных вопросов рождается у того, кто внимательно, год за годом и книгу за книгой, рассматривает творческий путь Джека Лондона.

Но разве расистские бредни могут заставить забыть об интернационализме Лондона, разве промахи и ошибки романов вроде «Маленькой хозяйки большого дома» или «Лунной долины» могут заслонить великолепный реализм «Мартина Идена», разве растерянные попытки уйти от проклятой американской действительности в рай южных морей и цветущих островов могут заставить нас забыть о революционном пафосе «Железной пяты»? Нет, исследуя противоречия Лондона, нельзя не видеть и того, что они не были результатом личных заблуждений писателя. Следует также помнить, что сильные стороны Лондона не только уравновешивают, но значительно перевешивают весь комплекс тех его воззрений и высказываний, с которыми мы не можем ни согласиться, ни примириться.

Чтобы разобраться в сложном наследии Лондона, надо внимательно присмотреться к его творческому пути.

Джек Лондон принадлежал к числу тех писателей, которые охотно используют в своих книгах собственный жизненный опыт, факты из своей биографии. И всякий, кто читал внимательно его произведения, уже этим подготовлен к тому, чтобы составить себе представление о жизненном пути их автора.

Джек Лондон (Джон Гриффит Лондон) родился в Сан-Франциско в 1876 году; отчим, скромный труженик, дал свою фамилию ребенку, от которого отказался его подлинный отец — чудаковатый ирландец Генри Вильям Чэни, астролог, литератор, мечтатель, а в общем — неудачник.

Семье Лондонов жилось плохо. Надежды отца на то, что сын сделает карьеру в быстро растущем Сан-Франциско, явно не оправдывались.

Когда Джек подрос, он стал рабочим консервной фабрики; работать приходилось по восемнадцать — двадцать часов подряд. «Однажды я простоял за машиной тридцать шесть часов», — вспоминает Лондон. К суровой школе труда, которую он так впечатляюще описал в романе «Мартин Иден», вскоре прибавилась и другая.

Подростка захватила романтика моря. Он плавал на «собственной» лодчонке и был принят, как вспоминает об этом в серии рассказов об «устричных пиратах», в компанию юных искателей приключений, которые занимались не только ловлей устриц, но и контрабандой, и прочими темными делами.

Но деятельность «устричного пирата» не могла удовлетворить юношу надолго. Уже тогда он мечтал о «просторе приключений» в мире, где сражаются «не за старую рубашку или украденное судно» — таковы, видимо, были предметы раздора среди «устричных пиратов», — «но ради высоких целей». Запомним это: уже у подростка Лондона появляется мечта о «высокой цели», во имя которой ему хочется жить и действовать.

И вот Джек Лондон — матрос шхуны «Софи Сэзерленд», идущей в Берингово море за котиками. Ему семнадцать лет.

Капитан шхуны не помышлял о высоких целях. В те годы охота на котиков была сродни древнему пиратскому промыслу. Не без гордости вспоминал писатель о том, что ему удалось сдать этот своеобразный экзамен на мужество. Вернувшись из плавания, он отдал матери деньги, заработанные им на «Софи Сэзерленд», и пошел на джутовую фабрику.

Видимо, жизненный опыт, приобретенный юношей к этому времени, подсказал ему мысль о самообразовании. Он нашел дорогу в библиотеки, к хорошим книгам. Он открыл для себя очарование упорной умственной работы, восторг накопления знаний, которых так ему недоставало. В кругу семьи полюбили его повествования о море и пережитых опасностях. Он послал свой очерк «Тайфун у берегов Японии» в газету. 12 ноября 1893 года этот очерк был напечатан, — родился американский писатель Джек ^Лондон, на первый взгляд один из многочисленных авто-ров-очевидцев, поставлявших свои очерки о приключениях на суше и на море.

Но жить литературным трудом Лондон еще не мог, а деньги были нужны и ему и семье. В 1894 году Лондон вновь в рядах рабочего класса Америки: сначала кочегар на электростанции, затем безработный, живущий случайным трудом, наконец, солдат «армии Келли» — так называлась многотысячная толпа безработных, которая двинулась походом на Вашингтон, чтобы добиться хлеба и справедливости. Среди многих других он отстал от «армии», превратился просто в «хобо», в «трампа» — в бродягу, ищущего временной работы, чтобы перебиться и отправиться дальше в поисках постоянного заработка. Как и многих других, его посадили в тюрьму за бродяжничество — там юноша увидел «ужасные бездны человеческого унижения». Свою одиссею бродяги он впоследствии описал в сборнике очерков «Дорога». Вернувшись из тюрьмы, он примкнул к Социалистической рабочей партии, начал свою деятельность пропагандиста. Джек Лондон стал убежденным участником борьбы рабочего класса за лучшее будущее человечества.

Нельзя не заметить, что недолгое пребывание Лондона в «армии Келли» было для него очень важной полосой жизни, значение которой он и сам, быть может, не понимал полностью. Впервые участвовал юноша в большом массовом выступлении, впервые столкнулся с таким количеством товарищей по труду и бедствиям, по лишениям и надеждам, — шел вместе с людьми своего класса. Именно после этого похода Лондон окончательно и всерьез почувствовал свое призвание писателя. 1896 год заполнен упорной работой. Лондон писал иной раз по пятнадцать часов в сутки, пробуя свои силы в самых различных жанрах. Он поступил в университет, но вскоре пришлось занятия прекратить: нужны были деньги. Лондону пришлось пойти на работу в паровую прачечную. Надо понять, как мучило Лондона хроническое безденежье, чувство каторжной зависимости от жалкого заработка, во имя которого он должен был отказывать себе в чтении и любимом писательском труде. Молодой человек попал в тупик. Впереди его ждало то же невыносимое рабство. Вот почему Лондона, как и многих других юношей его склада, поманил Клондайк. Это была мечта о возможности разбогатеть, чтобы иметь время для труда за пишущей машинкой, чтобы пробиться в журналы, открыть себе дорогу в литературу. Лондон двинулся в дальний путь. В октябре 1897 года он вместе с другими золотоискателями прошел через страшный Чилкутский перевал.

• 1/148
• Следующая