Гай Мэннеринг, или Астролог - Скотт Вальтер - Страница 91

• Предыдущая
• 91/125
• Следующая

- Ну, а теперь ты запомнишь мое поручение? - спросила Мег Меррилиз. - Я по твоим глазам вижу, что, пока ты здесь со мной посидел, ты уж другим человеком стал.

- Исполню, миссис Маргарет, - храбро отвечал Сэм-сон. - Я вручу полковнику запечатанное письмо и на словах передам все, что вашей душе угодно.

- Так вот, ступай, - ответила Мег, - передай ему, чтобы он сегодня ночью обязательно посмотрел на звезды и сделал то, о чем я его прошу в этом письме, если он верит,

Что право Бертрамово верх возьмет

На хребтах Элленгауэнских высот.

Я его два раза в жизни видела, а он меня ни разу; я помню, когда он в наших местах в первый раз был, и знаю, что его сюда теперь привело. Ну, вставай живее, ты уж и так тут засиделся. Иди за мной!

Сэмсон последовал за старой сивиллой, и та провела его с четверть мили лесом по кратчайшей дороге, которую он один ни за что не нашел бы; потом они вышли в поле, причем Мег по-прежнему шла впереди большими шагами, пока они не добрались до вершины холмика, возвышавшегося над дорогой.

- Постой здесь, - сказала она, - погляди, как закат пробивается сквозь тучу, что целый день небо заволакивала. Погляди, куда упали первые лучи: они осветили круглую башню Донагилды, самую древнюю башню Элленгауэнского замка, и это не зря! Смотри, как темно на море, там, где лодка стоит в заливе, и это тоже неспроста. Тут вот я стояла, на этом самом месте, - сказала она, выпрямившись во весь свой необыкновенный рост и вытянув вперед длинную жилистую руку со сжатым кулаком, - вот здесь я стояла, когда я предсказала последнему лэрду Элленгауэну беду, что стрясется над его домом. И разве не рухнул дом? И хуже еще случилось. И теперь на том самом месте, где я сломала над его головой жезл мира, я стою и молю господа: да благословит он настоящего наследника Элленгауэна, который скоро вернется в родной дом, и да ниспошлет он ему счастье! Он будет самым добрым лэрдом, которого за триста лет видели земли Элленгауэна. Я, может быть, до этого уже не доживу; но, когда мне закроют глаза, много еще останется открытых глаз, и они увидят. А теперь слушай меня, Авель Сэмсон: если когда-нибудь тебе была дорога семья Элленгауэнов, беги с этим письмом к английскому полковнику, только торопись и помни, что от тебя теперь зависит жизнь и смерть!

С этими словами она покинула пораженного Домини и большими быстрыми шагами пошла назад, скрывшись в том самом лесу, из которого они вышли. Это было как раз там, где лес этот глубже всего вдавался в поле. Сэмсон в крайнем изумлении глядел ей вслед, а потом бросился исполнять ее приказание. Он понесся в Вудберн с быстротой, которая ему никогда не была свойственна, и дорогой трижды вскрикнул: "Удивительно! Удивительно! У-ди-ви-тель-но!"

Когда Сэмсон появился в передней, дико озираясь по сторонам, навстречу ему вышла ожидавшая его экономка миссис Эллен - это была почтенная особа, исполненная к Домини того уважения, с которым в Шотландии всегда относятся к лицам духовного звания.

- Что это с вами такое, мистер Сэмсон, на вас просто лица нет!.. Да вы совсем извели себя своими постами, для желудка ничего нет вреднее. Хоть бы вы мятных лепешек с собой взяли или велели Барнсу для вас сандвич сделать.

- Отыди, - произнес Домини, весь еще под впечатлением разговора с Мег Меррилиз, и направился в столовую.

- Нет, туда не ходите, уже час, должно быть, как все отобедали, а сейчас полковнику туда вино подали. Зайдите ко мне, у меня для вас хороший кусочек мясца припасен, повар его мигом поджарит.

- Exorcise te, [t82] - сказал Сэмсон, - то есть я пообедал.

- Пообедали! Не может быть. У кого же вы могли пообедать, раз вы ни к кому не ходили?

- У самого Вельзевула [c231], - сказал Домини.

- Ну, ясное дело, его околдовали, - сказала экономка, больше уже не удерживая Сэмсона, - его околдовали, или он просто рехнулся. Теперь только полковнику с ним справиться в пору! Господи, беда-то какая, вот до чего ученье людей доводит! - И, продолжая причитать, она ушла к себе.

Предмет ее сетований вошел тем временем в столовую и несказанно поразил присутствующих своим видом. Он был весь в грязи; лицо его, и всегда-то бледное, теперь, после перенесенных ужасов, волнений и усталости, осунулось, как у мертвеца.

- Да что с вами такое, Сэмсон? - спросил Мэннеринг, заметив, что мисс Бертрам не на шутку обеспокоена состоянием своего простодушного, но верного друга.

- Exorcise, - сказал Домини.

- Что? - воскликнул изумленный полковник.

- Извините меня, сэр, но моя голова...

- Совсем уж, кажется, помутилась. Прошу вас, мистер Сэмсон, придите в себя и расскажите, что все это значит.

Сэмсон собирался было ответить, но, так как на языке у него все время вертелись одни только латинские заклинания, он почел за благо, не говоря ни слова, сунуть полковнику в руку клочок бумаги, полученный им от цыганки; полковник распечатал письмо и с удивлением прочел его.

- Это кто-то подшутил над вами, да к тому же довольно глупо.

- Тот, кто мне его дал, никакой не шутник.

- А кто же это такой? - спросил Мэннеринг. Во всем, что сколько-нибудь касалось мисс Бертрам, Домини нередко становился и разборчивым и осторожным. Так и теперь, когда он припомнил все печальные обстоятельства, связанные с именем Мег Меррилиз, он взглянул на молодых девушек и умолк.

- Мы сейчас к вам чай пить придем, Джулия, - сказал полковник. - Я вижу, что мистер Сэмсон хочет поговорить со мной наедине. Ну вот, они ушли. Скажите же мне теперь, ради бога, мистер Сэмсон, что все это значит?

- Может быть, это послание небес, но дала мне его служанка Вельзевула. Это та самая Мег Меррилиз, которую еще двадцать лет тому назад надо было сжечь, как шлюху, воровку, ведьму и цыганку.

- А вы уверены, что это она? - с любопытством спросил полковник.

- Как же не быть уверенным, сэр? Разве такую забудешь? Другой Мег, пожалуй, и в целом свете не сыскать.

Полковник начал быстро расхаживать взад и вперед по комнате; он все раздумывал: "Послать, чтобы ее арестовали? Но до Мак-Морлана скоро не добраться, а сэр Роберт - старый колпак; к тому же, может быть, ее уже и след давно простыл, или она снова будет молчать, как тогда. Нет, пусть уж лучше меня дураком считают, а я все-таки поступлю так, как она говорит. Из их племени многие ведь сначала людей обманывали, а кончали тем, что становились настоящими фанатиками своего суеверия или пребывали где-то на грани правды и лжи и вели себя столь непонятно, что никак нельзя было сказать, обманывают ли они себя самих или кого другого.

Да, но мне-то, во всяком случае, ясно, что я должен делать, и если все мои усилия окажутся бесплодными, то мне не придется упрекать себя в том, что я перемудрил".

Тут он позвонил и, вызвав Барнса к себе в комнату, отдал ему какое-то распоряжение, о котором читатель узнает позднее. Теперь же нам предстоит рассказать другое приключение, которое должно быть внесено в историю этого замечательного дня.

Чарлз Хейзлвуд не решался наведываться в Вудберн, пока полковник был в отъезде. Действительно, всем своим поведением Мэннеринг дал понять, что это было бы ему неприятно, а влияние, которое оказывал на Чарлза полковник, сочетавший в себе воинские доблести с учтивостью джентльмена, было так велико, что молодой человек ни за что на свете не решился бы его огорчить. У него создалось впечатление, что Мэннеринг, вообще говоря, одобряет увлечение его мисс Бертрам. Но он в то же время отлично понимал, что между ними не должно быть никаких тайных отношений, хотя бы потому, что это не понравилось бы его родителям, а уважение к Мэннерингу и благодарность за его великодушие и за все заботы о мисс Бертрам не позволяли ему преступить те преграды, которые полковник поставил между ним и Люси. "Нет, - решил он, - я не позволю себе нарушить покой Люси до тех пор, пока она живет в доме полковника и я не имею возможности предоставить ей свой собственный кров".

• Предыдущая
• 91/125
• Следующая