Гай Мэннеринг, или Астролог - Скотт Вальтер - Страница 101

• Предыдущая
• 101/125
• Следующая

- Что, Джоку из Достона? Нет, незачем это. Он, правда, парень упрямый и такой зануда, когда дело до межей доходит, и повздорили мы с ним крепко, но провалиться мне на этом месте, если я Джоку Достону зла хочу.

- Да, ты парень честный, - сказал адвокат, - а сейчас ложись спать. И я ручаюсь, что сон твой будет крепче, чем у того, кто, ложась в постель, скидывает с себя расшитый камзол и надевает кружевной колпак. Я вижу, полковник, что вы занялись разговором со своим enfant trouve. [t91] Прикажите-ка Барнсу разбудить меня утром в семь часов, а то мой слуга большой любитель поспать, а писца Драйвера постигла, должно быть, судьба Кларенса [c239]: он уже утонул в бочке вашего пива, - миссис Эллен ведь обещала его хорошо угостить; скоро ей доведется узнать, что он под этим разумеет. Покойной ночи, полковник, покойной ночи, Домини Сэмсон.., покойной ночи, наш честный Динмонт, покойной ночи и вам, вновь обретенный представитель рода Бертрамов и Мак-Дингауэев, Кнартов, Артов, Годфри, Деннисов и Роландов и, что нам всего дороже, наследник отторгнутых земель и поместья и баронства Элленгауэн, согласно завещанию Льюиса Бертрама, эксвайра, потомком которого вы являетесь.

С этими словами Плеидел взял свечу, вышел из комнаты, и вся компания разошлась, после того как Домини еще раз обнял и поцеловал своего "маленького Гарри", как он продолжал называть молодого офицера шести футов ростом.

В назначенный накануне час наш неутомимый адвокат сидел уже в теплом шелковом халате и бархатной шапочке у ярко пылавшего в камине огня, за столом, на котором стояли две зажженные свечи, и разбирал следственные данные по делу об убийстве Фрэнка Кеннеди. Был отправлен нарочный к Мак-Морлану с просьбой приехать в Вудберн как можно скорее. Динмонт, утомленный происшествиями вчерашнего вечера, находил, что полковник встретил его более гостеприимно, чем Мак-Гаффог, и не торопился вставать. Снедаемый нетерпением, Бертрам, наверно, не усидел бы у себя в комнате, но полковник Мэннеринг послал предупредить его, что утром зайдет к нему сам, и теперь он не решался уйти. Перед этим свиданием Бертрам приоделся, так как полковник отдал Барнсу распоряжение, чтобы его гостя снабдили бельем и всем необходимым, и, закончив свой туалет, ждал Мэннеринга.

Вскоре раздался тихий стук в дверь: это был полковник; у Бертрама завязался с ним длинный и интересный для обоих разговор. Но вместе с тем Каждый из них что-то недоговаривал до конца. Мэннерингу не хотелось упоминать о своих астрологических предсказаниях, а Бертрам, по вполне понятным причинам, ни словом не обмолвился о своей любви к Джулии. Обо всем остальном они говорили с полной откровенностью, которая делала их разговор приятным для того и другого, и под конец в голосе Мэннеринга почувствовалась даже какая-то теплота. Бертрам старался сообразоваться в своем поведении с полковником: он не заискивал перед ним и не добивался его расположения, но все принимал с благодарностью и радостью.

Мисс Бертрам сидела в столовой, когда туда ввергся весь сияющий от удовольствия Сэмсон. Вид его был столь необычен, что Люси сразу же пришло в голову, что кто-нибудь решил подшутить над ним и нарочно привел его в такой восторг. Он сел за стол и некоторое время только таращил глаза да открывал и закрывал рот наподобие большой деревянной куклы, изображающей Мерлина [c241] на ярмарке, и наконец сказал:

- Ну, а что вы о нем думаете, мисс Люси?

- Думаю, о ком? - спросила та.

- О Гар.., нет, ну да вы знаете, о ком я говорю.

- Я знаю о ком? - переспросила Люси, которая никак не могла понять, на что он намекает.

- Да вот о том, кто вчера вечером в почтовой карете приехал, кто в молодого Хейзлвуда стрелял. Ха-ха-ха! - И тут Домини разразился смехом, похожим на ржание.

- Послушайте, мистер Сэмсон, - сказала его ученица, - странный вы все-таки предмет выбрали для смеха... Ничего я об этом человеке не думаю, я надеюсь, что выстрел был чистой случайностью и не приходится бояться, что за ним последует другой.

- Случайностью! - И тут Домини снова заржал.

- Что-то вы уж очень сегодня веселы, мистер Сэм-сон, - сказала Люси, которую задел его смех.

- О да, конечно. Ха-ха-ха, это за-нят-но, ха-ха-ха!

- Ваше веселье само по себе настолько занятно, что мне больше хотелось бы узнать его причину, чем забавляться, глядя на его проявления.

- Причину вы сейчас узнаете, мисс Люси, - отвечал бедный Домини. - Вы брата своего помните?

- Господи боже мой! И вы еще меня об этом спрашиваете!.. Кто же и знает, если не вы, что он исчез как раз в тот день, когда я родилась?

- Совершенно верно, совершенно верно, - ответил Домини, опечаленный этими воспоминаниями. - Странно, как я мог забыть... Да, правда, сущая правда. Ну, а папеньку-то вы вашего помните?

- С чего это вы вдруг усомнились, мистер Сэмсон, всего несколько недель, как...

- Правда, сущая правда, - ответил Домини, и его смех, напоминавший смех гуингнгнмов [c242], перешел в истерическое хихиканье. - Мне-то не до забавы, когда я все вспоминаю... Но вы только взгляните на этого молодого человека!

В это мгновение Бертрам вошел в комнату.

- Да, взгляните на него хорошенько, это же вылитый ваш отец. И поелику господу было угодно оставить вас сиротами, дети мои, любите друг друга!

- Ив самом деле, он и лицом и фигурой похож на отца, - сказала Люси, побледнев как полотно.

Бертрам кинулся к ней. Домини хотел было побрызгать ей в лицо холодной водой, но ошибся и схватил вместо этого чайник с кипятком. По счастью, выступившая у нее на щеках краска спасла ее от этой медвежьей услуги.

- Заклинаю вас, мистер Сэмсон, - проговорила она прерывающимся, но каким-то особенно трогательным голосом, - скажите, это мой брат?

- Да, это он! Это он, мисс Люси! Это маленький Гарри Бертрам, это так же верно, как то, что солнце светит на небе.

- Так значит, это моя сестра? - сказал Бертрам, давая волю родственным чувствам, которые столько лет дремали в нем, так как ему не на кого было их излить.

- Да, это она!.. Это она!.. Это мисс Люси Бертрам! - воскликнул Сэмсон. При моем скромном участии она в совершенстве овладела французским и итальянским и даже испанским, умеет хорошо читать и писать на своем родном языке и знает арифметику и бухгалтерию, простую и двойную. Я уже не говорю о том, что она умеет и кроить, и шить, и вести хозяйство, и надо по справедливости сказать, что этому она научилась уже не от меня, а от экономки. Не я также обучал ее игре на струнных инструментах: в этом немалая заслуга доброй, скромной и притом неизменно веселой и славной молодой леди, мисс Джулии Мэннеринг, snum cuique tribnito [t92].

- Так значит, это все, - сказал Бертрам, обращаясь к сестре, - это все, что у меня осталось! Вчера вечером, и особенно сегодня утром, полковник Мэннеринг рассказал мне обо всех несчастьях, постигших нашу семью, но ни словом не обмолвился о том, что сестра моя здесь.

- Он предоставил это мистеру Сэмсону, - сказала Люси, - нашему самому дорогому и самому верному другу, который старался облегчить отцу жизнь в тяжелые годы болезни, был при нем в минуту его смерти и во всех самых страшных бедствиях не захотел покинуть несчастную сироту.

- Да благословит его господь, - сказал Бертрам, пожимая руку Домини, - он действительно заслуживает моей любви, а ведь я всегда любил даже тот неясный и смутный образ его, который сохранили мне воспоминания детства.

• Предыдущая
• 101/125
• Следующая